Итак, вверху, внизу, со всех сторон «Наутилус» окружен непроницаемой стеною льда. Мы стали пленниками ледяных торосов! Канадец ударил по столу своим огромным кулаком. Консель молчал, а я смотрел на капитана. Лицо его стало так же, как и прежде бесстрастным. Он стоял, сложив руки на груди. Он что-то обдумывал. «Наутилус» не двигался.
Наконец, капитан заговорил.
– Господа, – сказал он, – в том положении, в каком находимся мы, не редкость два рода смерти.
Данный непонятный человек имел вид доктора математических наук, обосновывающего теорему своим ученикам.
– Первый – быть раздавленными. Второй – погибнуть от недочёта воздуха. О возможности погибнуть с голоду я не говорю, поскольку запасы продовольствия на «Наутилусе» точно переживут нас. Исходя из этого разглядим лишь две возможности – расплющиться либо задохнуться.
– Что касается возможности задохнуться, – сообщил я, – то этого опасаться нет оснований, потому, что мы имеем воздушные резервуары, наполненные свежим воздухом.
– Правильно, – ответил капитан, – но их хватит лишь на двое суток. Уже тридцать шесть часов, как мы загружены в воду, воздушное пространство в «Наутилусе» делается тяжелым и требует возобновления. В течении 48 часов запас свежего воздуха будет исчерпан.
– Так что же, капитан, давайте высвободим себя раньше двух дней.
– По крайней мере, будем пробовать это сделать, пробивая окружающую нас стенке.
– В какую сторону?
– Это продемонстрирует зонд. Я посажу «Наутилус» на нижнюю стенку, а мои люди, одетые в скафандры, пробьют ледяной покров в наименее толстой его части.
– А запрещено ли раскрыть ставни в салоне?
– Сейчас это безопасно. Мы не находимся в движении.
Капитан Немо вышел. Шипящие звуки дали нам знать, что в резервуары разрешили войти воду. «Наутилус» стал негромко погружаться – до той глубины, на какую погрузился нижний ледяной пласт, – и осел на ледяное дно на глубине в триста пятьдесят метров.
– Приятели мои, – сообщил я, – положение тяжелое, но я рассчитываю на вашу энергию и ваше мужество.
– Само собой разумеется, – ответил мне канадец, – на данный момент не такое время, дабы я начал надоедать вам собственными жалобами либо вопросами. Я готов сделать все для неспециализированного спасения.
– Превосходно, Нед, – сообщил я, протягивая канадцу руку.
– Добавлю еще вот что, – продолжал он, – я умело обладаю и гарпуном и киркой, и в случае если я могу быть нужным капитану, то я в его распоряжении.
Я проводил канадца в помещение, где люди из экипажа «Наутилуса» надевали на себя скафандры. Я сказал капитану предложение канадца, и он его, само собой разумеется, принял. Канадец скоро облекся в подводный костюм и готовься в один момент со собственными товарищами по работе. Любой из них нес за спиною аппарат Рукейроля, снабженный резервуарами с громадным запасом чистого воздуха. Это был большой, но нужный заем из воздушных запасов «Наутилуса». Что касается до ламп Румкорфа, то они были не необходимы в этих водах, светящихся в лучах электрического света.
Когда Нед переоделся, я возвратился в салон, где ставни были уже открыты, и, став рядом с Конселем, начал разглядывать окружающие льды, на которых держался «Наутилус».
Через пара мин. мы заметили, как двенадцать человек экипажа вышли на лед и среди них – Нед, прекрасно заметный своим высоким ростом. Их сопровождал капитан Немо.
Раньше, чем долбить стенки, он распорядился прощупать их таким образом и зондами обеспечить необходимое направление работ. Долгие зонды стали врезаться в боковые стенки туннеля; но, пройдя пятнадцать метров, они застряли в толще второй стенки. Направлять свои силы против верхнего пласта являлось ненужным, потому, что он воображал собой нагромождение торосов вышиной более четырехсот метров. Капитан Немо распорядился прозондировать нижний пласт. Оказалось, что тут нас отделяло от воды лишь десять метров, составлявших толщу этого ледяного поля. Сейчас работа сводилась только к тому, дабы высечь в нем кусок, по собственной площади равный площади «Наутилуса». Следовательно, чтобы мы имели возможность опуститься ниже ледяного поля, нужно было продолбить в нем соответственной величины отверстие, а для этого нужно было вынуть около шести тысяч пятисот кубических метров льда.
Срочно же приступили к данной работе и продолжали ее с неиссякаемой настойчивостью. Вместо того дабы долбить лед около самого «Наутилуса», что весьма затруднило бы работу, капитан Немо распорядился наметить огромную круглую канаву, отступя на восемь метров от левого борта «Наутилуса». Затем все двенадцать человек в один момент стали буравить канаву в нескольких точках по ее окружности. В недалеком будущем получили кирки, мощно попадая в компактную массу льда и откалывая от нее громадные глыбы. В силу меньшего удельного веса эти глыбы как бы взлетали под верхний свод туннеля, благодаря чего он начал утолщаться сверху так же, как становился уже снизу. Но это не имело значения, раз нижний слой делался в такой же мере уже.
По окончании двух часов напряженной работы Нед измучился и возвратился в салон. Его вместе с товарищами по работе поменяли свежие работники; к ним присоединились я и Консель. Нами руководил ассистент капитана. Вода мне показалась особенно холодной, но скоро я согрелся, трудясь киркой. Перемещения мои были в полной мере свободны, не смотря на то, что производились при внешнем давлении в тридцать воздухов. Проработав два часа и возвратившись в салон, дабы перекусить и мало отдохнуть, я почувствовал громадную отличие между потоком чистого воздуха, поступавшего ко мне в аппарат Рукейроля, и воздухом в «Наутилусе», где уже накопился углекислый газ. В течении 48 часов воздушное пространство не возобновлялся, и его животворные качества существенно понизились. А в это же время за двенадцать часов работы мы сняли с намеченной поверхности пласт лишь в один метр толщиной, в противном случае говоря, около шестисот кубических метров льда. Допустим, что каждые двенадцать часов будет выполняться такая же работа, – тогда пригодится еще четыре дня и пять ночей, дабы довести дело до желаемого финиша.
– Четыре дня и пять ночей! – сообщил я своим товарищам. – А запас воздуха в резервуарах лишь на двое суток.
– Не считая того, – добавил Нед Ленд, – что, в то время, когда мы выйдем из данной проклятой колонии, мы еще останемся в заключении под торосами без всякой связи с наружным воздухом.
Мысль верное. Кто имел возможность сообщить заблаговременно, сколько тогда пригодится времени для отечественного освобождения? Не задохнемся ли мы раньше, чем «Наутилус» сможет возвратиться на поверхность моря? Не суждено ли ему со всем его содержимым быть погребенным в данной ледяной могиле? Опасность казалась грозной. Но все наблюдали прямо ей в глаза, и все решились выполнить долг собственный до конца.
Как я и предполагал, за ночь удалось снять еще один метр со дна огромной углубления. Но в то время, когда на следующее утро, облекшись в собственный скафандр и походив в данной плотной жидкости, имевшей температуру шесть-семь градусов ниже нуля,[31] я увидел, что боковые стенки начали неспешно сближаться. Слои воды, более отдаленные от углубления, начинали мёрзнуть. При наличии данной новой и яркой опасности что станется с отечественными надеждами на спасение? Чем воспрепятствовать превращению жидкой среды в жёсткую, угрожавшую раздавить, как стеклышко, стены «Наутилуса»?
Приступы Нехватки Удушья и Чувство Воздуха При ВСД и Неврозе | Павел Федоренко
