Б.Веймарн, Т.Каптерева
За последние десятилетия открытия всемирный и прежде всего советской исторической науки сделали известными превосходные монументы мастерства, созданные в Средней Азии, Афганистане и Азербайджане в рабовладельческий и феодальный периоды. Новые научные эти совсем опровергли до сих пор еще существующую в буржуазной науке точку зрения, в соответствии с которой данные государства в историко-художественном отношении были только провинциями старого и средневекового Ирана.
на данный момент уже не может быть сомнения в том, что мастерство каждого из населений украины Востока начиная с глубокой древности занимало в истории всемирный культуры собственный особенное и серьёзное место.
Вместе с тем история средневекового мастерства Азербайджана, Ирана, Афганистана и Средней Азии, не обращая внимания на характерную для феодализма неразвитость Экономических связей и постоянные войны, изобилует фактами культурного общения. Успехи в мастерстве одного народа воспринимались и творчески обогащались вторыми; часто в зависимости от исторических условий ведущая роль в развитии отдельных видов мастерства переходила от одной страны к художественным центрам второй. Тесная связь художественных культур на Среднем Востоке, в особенности во время развитого феодализма (10—15 вв.), стала причиной тому, что многие искусства стали и выдающиеся явления литературы неспециализированным наследием последовательности народов. Такова, к примеру, созданная в 10 в. величественная эпическая поэма Фирдоуси, вошедшая в сокровищницу хорошей иранцев и литературы таджиков. не меньше хороший пример — деятельность наибольшего живописца финиша 15—начала 16 в. Бехзада, трудившегося часть собственной жизни в Герате (Афганистан), а часть в Тебризе (Азербайджан). Его мастерство имело огромное значение для развития миниатюры у всех населений украины Востока.
Обстоятельство этих характерных для средневековья явлений направляться видеть не столько в влияниях и кратковременных связях, носивших в большинстве случаев внешний темперамент, сколько в более прочном единстве, имевшем место в развитии художественной культуры населений украины Востока. В базе этого относительного единства лежит неспециализированный (в собственных основных чертах) тип феодальных взаимоотношений и выросшей на его базе идеологии, общность религии, эстетических взглядов и этических норм.
Эти глубокие социально-исторические обстоятельства, породив особенный вариант средневекового мастерства, хороший от вторых его вариантов, взявших развитие, к примеру, в Западной Европе либо на Дальнем Востоке, тем самым обусловили в эру феодализма сходство художественного «языка» в мастерстве населений украины Востока.
В государствах Среднего Востока переход к феодализму начался в 5—6 столетиях отечественной эры. Большая часть народов в данной части Азии уже имело развитые художественные традиции, сложившиеся в рабовладельческую эру и послужившие прочной базой для молодого мастерства новой публичной формации.
В отличие от Ближнего Востока, где главное значение наровне с Передней Азии и античным наследием Средиземноморья имел круг мастерства, связанного с ранневизантийской культурой, населения украины Востока в эру феодализма в собственном художественном развитии опирались прежде всего на самобытные традиции иранской, закавказской и среднеазиатской античности.
По мере формирования зрелых феодальных взаимоотношений у населений украины Востока в искусстве и архитектуре наступил подъем, что стал причиной высокому расцвету средневековой художественной культуры. Поступательное развитие мастерства не могли на долгое время остановить кроме того вторжения иноземцев: арабов в 7—8 вв., тюрков-сельджуков в 11 в. и самое разрушительное — монголов в 13 столетии. Одним из последствий временного включения и арабского завоевания государств Среднего Востока в состав Арабского халифата было повсеместное распространение ислама. Выше уже говорилось об отношении искусства и ислама (см. стр. 11). Но, как и на Ближнем Востоке, искусство и архитектуру государств, где в эру феодализма господствовала мусульманская религия, нельзя называть мусульманскими. Они отражали мир и высказывали эстетические представления человека не смотря на то, что и в условной художественной форме, но несравненно более обширно и правдиво, чем это делала религия.
В мастерстве Среднего Востока был выработан особенный, проникнутый декоративным началом, поэтический образный строй, пользуясь которым живописцы, не выходя за рамки мировоззрения феодальной эры, воплощали в произведениях архитектуры, прикладного искусства и живописи громадное жизненное содержание. Для искусства Среднего Востока, в особенности в периоды его расцвета, характерна кроме этого превосходная гармония звучных броских красок, информирующих произведениям громадную эмоциональную ясность. Декоративное и орнаментальное начало в мастерстве породило плоскостность трактовки форм, локальность цвета и т. д. Показались ставшие традицией изобразительные каноны; кое-какие из них (к примеру, цвет в архитектуре, жесты людей, изображенных на миниатюрах) имели символическое значение. Условный язык средневекового мастерства разрешал живописцам только в общей форме утверждать жизнь в ее красочном многообразии и богатстве. Однако они обширно и с громадным умением применяли эти возможности, создав поэтически красивые художественные образы, далекие от сурового аскетизма и религиозной отвлечённости.
Черты общности по-различному сказались в отдельных областях художественного творчества. В народной жилой архитектуре государств Среднего Востока, не обращая внимания на наличие неспециализированных линия, обусловленных сходством природных, климатических и бытовых условий, и строительной техники, весьма заметны национальные и местные отличия. Черты единства яснее выступают в монументальном зодчестве.
В качестве стройматериалов на Среднем Востоке, сообразуясь с природными условиями, использовали глину, кирпич (сырцовый, а после этого обожженный) и только в некоторых областях — камень. Уже в раннефеодальный период архитекторы средневосточных государств добились больших удач в кладке сводчатых куполов и перекрытий.
Сводчатые и купольные конструкции разрабатывались в течении всего феодального периода. Активно использовались и совершенствовались арочная, воронкообразная (тромп), сталактитовая и другие системы паруса, служащего переходом от прямых углов стен к сферической поверхности купола. В 15 в. архитекторы Среднего Востока создали конструкцию купола на четырех пересекающихся щитовидных парусах и арках. ?)то открыло новые возможности объемно-пространственных ответов в монументальной архитектуре.
Для куполов, арок и сводов, использовавшихся мастерами в государствах Среднего Востока, свойственны стрельчатые очертания. Стрельчатая арка обширно употреблялась не только как конструктивный, но и как декоративный элемент архитектуры.
в течении всей феодальной эры в государствах Среднего Востока велось громадное крепостное строительство и были созданы разные тины гражданских построек: жилые дома, бани, крытые водоемы, караван-сараи, торговые помещения, и дворцы для знати и правителей. В массовой гражданской архитектуре столетиями накапливался громадный строительный и художественный опыт, что средневековые мастера применяли при возведении громадных монументальных сооружений.
Показавшаяся вместе с исламом тема мусульманского культового строения только в первые века распространения новой религии, да и то не везде, решалась в канонизированных формах арабской колонной мечети. Весьма скоро на Среднем Востоке показались собственные, разные в областях и отдельных странах, решения Данной архитектурной задачи. Во многих местах, следуя архитектурной традиции, возможно, которая связана с формами древних зороастрийских храмов, в мечети со стороны, обращенной к Мекке, стали возводить громадный и глубочайший айван либо купольное помещение, в котором помещали михраб. Перед этим «святилищем» в большинстве случаев размешался двор, окруженный арками на колоннах.
По-видимому, так же рано зародился вышеупомянутый четырехайванный тип монументальных строений, параллельно развивавшийся в культовом (мечеть, медресе) и в гражданском (дворец, караван-сарай) зодчестве. Четырехайванная постройка — Это в большинстве случаев громадное сооружение с квадратным либо прямоугольным внутренним двором, в который посередине каждой его стороны выходит айван в виде глубокой сводчатой ниши. Замечательные пилоны айвапов, поддерживающие высокие стрельчатые арки, образуют величественные прямоугольной формы пештаки. Стенки двора между айванами решены в виде аркад, возведенных в один либо два яруса. Снаружи вся постройка замкнута глухой стеной, над которой видны только вершины айванов.
В развитой четырехайванной композиции снаружи на главном фасаде строения возвышается громадной входной на следующий день (значительно чаще превышающий размеры всех остальных), а за противолежащим входу айваном — купольное помещение с мих-рабом в; меньшие по размеру купола возведены сзади боковых айванов двора; углы сооружения украшают башенки либо минареты. Сооружение четырех айванов в мечети имело символический суть, обозначая четыре правоверных толка ислама, но, помимо этого, оно решало серьёзную архитектурно-композиционную задачу. Айваны, расположенные на финишах взаимно-перпендикулярных осей двора, придавали уравновешенность и монументальность композиции и вместе с тем развивали и обогащали ее. Пластика больших геометрически четких архитектурных количеств, выделенная резкой светотенью, и масштабные отношения информировали айванам особую величественность.
Происхождение типа четырехайванной средневековой монументальной постройки, взявшего в разных вариантах широкое распространение в зодчестве всех государств Среднего Востока и пробравшегося кроме этого в архитектуру Ближнего Востока, до сих пор полностью не узнано. без сомнений, при его создании были использованы традиции парфянского и сасанидского дворцового зодчества (см. том I, стр. 388 — 398), со своей стороны выросшие на базе многовекового опыта народной жилой архитектуры. Но монументализация древних приемов в условиях феодализма случилась на совсем другой конструктивно-строительной и идейно-художественной базе, чем в эру рабовладения. Монументальные постройки средневековья, к примеру мечеть, создавались для размещения огромной массы людей, заполняющих двор и помещения на протяжении молитвы. В случае если в саса-нидском дворце Ктесифона архитектурно ясны были лишь фасадная стенки и открытый наружу громадный зал, то в средневековой мечети данной задаче подчинялся любой компонент постройки. Изменилось идейное содержание художественного образа, провалились сквозь землю ордерные отношения, характерные зодчеству древнего времени. Огромные стереометрически четкие количества средневековой архитектуры приобрели новые пропорции, иные масштабные соотношения, собственный особенный орнаментальный ритм.
Четырехайванной композицией, само собой разумеется, не ограничивается многообразие типов, созданных архитекторами Среднего Востока. Громадной художественной ясности достигли мастера и в ответе более несложных портально-куполь-ных строений, складывающихся из сочетания пештака и замкнутой кубической купольной постройки. Взяли развитие башнеобразные сооружения: высокие цилиндрические легко сужающиеся кверху минареты стройных пропорций, призматические перекрытые шатром мавзолеи и другие.
Большая часть монументальных строений было воздвигнуто в городах, игравшихся большую роль в культуре и экономике феодальной эры. Мастера государств Среднего Востока решали большое количество увлекательных градостроительных задач. Они создали тип застройки муниципальный площади двумя либо тремя громадными строениями, создали планировку торговых улиц, внесли свою лепту в историю садово-парковой архитектуры. Средневековые мастера Востока замечательно ощущали архитектурный ансамбль. Величественные пештаки, купола и минареты до сих пор определяют силуэт многих городов на Среднем Востоке.
Огромная роль в архитектуре государств Среднего Востока в собственности орнаменту, которым покрывали громадные, свободные от архитектурных членений поверхности. Со стенку строений уже в первые века распространения ислама провалились сквозь землю изображения живых существ; их место заняла строго созданная совокупность геометрического и стилизованно-растительного орнамента, и надписи узорным арабским шрифтом. В течение нескольких столетий искусные мастера совершенствовали в архитектуре монохромный орнамент, выполненный из кирпича либо из резных терракотовых плиток; с 12 столетия неспешно, а с 14 в. обширно стали применять цветной узор из красочной керамической мозаики и ярко расписанных глазурью плиток. В архитектурном декоре представление о красивом претворялось в обилии форм и мотивов растительного и геометрического узора, в достатке ритма, в звучности цвета. 3одчие и орнаменталисты государств Среднего Востока в собственных лучших произведениях превосходно решали проблему полихромного узора и синтеза архитектуры, получая наряду с этим превосходного единства конструктивно-тектонических и архитектурно-образных задач.
Время от времени в надписях, служащих украшением средневековых построек, робко упомянуты имена тех, чья творческая идея создавала красивые узоры и архитектурные формы. Имена в большинстве случаев включают нисбу (указание места происхождения) мастера, а другой раз и опытное звание. 3одчими средневекового Востока были люди, прошедшие продолжительный и тяжёлый путь ученичества в ремесленных корпорациях. На Среднем Востоке, как и везде в эру феодализма, ремесленники объединялись в цехи, во главе которых находились мастера-старейшины. Сохранились уставы цехов, которые содержат легендарную историю ремесла и излагающие в необычной форме нормы поведения мастера (устада) и его учеников.
Цеховые организации должны были защищать права ремесленников. Но в условиях феодализма это было тяжело, в особенности на Среднем Востоке, где жители не пользовались кроме того тем относительным самоуправлением, которого во время зрелого средневековья добились города ЗапаДнои Европы. История знает множество фактов ужасного произвола восточных правителей, появлявшихся обиженными собственными архитекторами. В таком же положении подневольных ремесленников были и творцы произведений средневековой живописи и прикладного мастерства. Наровне с ремесленными мастерскими, создававшими предметы мастерства на рынок — для различных слоев населения, в эру феодализма существовали дворцовые мастерские, в которых изготовлялись ткани, другие предметы и ковры прикладного мастерства в основном для обихода знати. Собственного рода дворцовой мастерской являлась и кетабхане (библиотека), где переписывали и украшали рукописные книги, бывшие в то время достоянием в основном высших классов общества.
Мастерство оформления книги достигло в государствах Среднего Востока необыкновенной высоты. Кому получалось перелистать пожелтевшие от времени страницы старого восточного манускрипта, тот испытал незабываемое эстетическое чувство. Все поражает тут: и виртуозное мастерство каллиграфа-переписчика с его безукоризненно правильным и изощренным эмоцией линии, и узкое узорочье титульных листов и заставок, и прекрасные миниатюры, иллюстрирующие текст. Книга воспринимается как некоторый единый художественный организм, все части которого — от шикарного переплета до хрупкого завитка орнамента, — взаимно дополняя друг друга, образуют нерасторжимое целое. Создание таких произведений потребовало продолжительного времени и громадной опытной выучки.
Высокую художественную сокровище восточных манускриптов в значительной степени определяли миниатюры. Сперва на бумаге свинцовым либо серебряным карандашом намечалась композиция, по окончании чего мелкими кисточками наносились шепетильно растертые краски, приготовленные на яичном белке с добавлением клея — гуммиарабика, серебро и творёное золото. Время от времени целый красочный слой подвергался полировке, что придавало миниатюре особенный эмалевый блеск.
Миниатюра не только иллюстрирует текст, но и образовывает неотъемлемую часть архитектоники книги, определяет композиционное ответ разворота и страницы, многообразно взаимодействуя с полосами текста, вносит в книгу изысканный ритм декоративных пятен, наполняет ее сверканием сказочно красивых красок.
Мастерство миниатюры как книжной иллюстрации было глубоко созвучно возвышенному строю образов, изысканной и цветистой метафоричности поэтического языка хорошей литературы средневекового Востока. Живописцы запечатлевали подвиги легендарных храбрецов, битвы, праздничные пиры, лирические сцены, прославляющие верности и высокие чувства любви. Миниатюра по собственному характеру сюжетна, повествовательна, включает время от времени много действующих лиц, изображенных в разных обстановках.
В собственном развитии миниатюра проходила различные этапы, любой из которых владеет независимой сокровищем, изюминками поэтического образного строя, основанного на единстве изобразительной и декоративной тенденций. Большой вклад в эволюцию миниатюры внесла азербайджанская школа 14 столетия. К началу 15 в. на первые места выдвинулись красивые школы — шираз-ская в Иране и особенно гератская в Афганистане. В 15 — 16 столетиях миниатюра в Тебризе и Герате достигла наивысшего расцвета.
Мастерство миниатюры этого времени отличается повышенной декоративностью. На плоскости страницы фигуры и предметы расположены подобно красочному узору, создавая необычную «ковровую» композицию. Образ строится на базе узкого сочетания и линейного рисунка звучных, интенсивных и чистых цветовых пятен. Миниатюра — это живопись без светотени. В этом мастерстве чувство цвета — одного из основных элементов эстетического действия миниатюры — очень изощрено.
В условности и повышенной декоративности изобразительных средств миниатюры проявляются черты стилевого единства с прикладным искусством и архитектурой государств Среднего Востока.
Условный момент часто ограничивает изобразительность миниатюры. Помимо этого, ее возможности деланы выводы кроме этого очень сильно развитой в средневековой культуре Востока совокупностью классических повторений успешных, взявших признание художественных приёмов и сюжетов.
Но при всей изобразительной условности миниатюра достигла огромной художественной ясности, раскрывающей жизненное содержание в глубоко поэтичных образах. Значение миниатюры далеко не исчерпывается высокими декоративными качествами — прекрасным колоритом, отличной композицией, гибкостью рисунка. В интенсивности красочных пятен миниатюры, музыкальности ритма ее линий проявляется настоящее чувственное, весёлое чувство судьбы. Мир в миниатюре предстает в собственном торжественном нюансе — это шикарный сказочный сад то в ласковой бело-розовой пене цветущего миндаля, то в багряно-желтом уборе как бы трепещущих от ветра листьев. Это розовые, голубые, сиреневые, золотые, покрытые пестрым ковром цветов лужайки, громоздящиеся скалы, подобные застывшим кускам драгоценной лавы, серебристые ручьи, ярко-светло синий либо золотое небо с затейливо бегущими облачками. Люди в броских одеждах, птицы и Звери с их любовно переданными повадками, богатые, украшенные узором строения, отмеченные узким вкусом предметы утвари — все это, связанное воедино композиционным и цветовым ритмом, формирует целостный образ, проникнутый яркой эйфорией судьбы.
Не смотря на то, что образ этого красивого мира статичен и лишен космического, философского восприятия мира, характерного, к примеру, китайской средневековой живописи, миниатюра проникнута одухотворенным эмоцией природы. Пейзаж не только образовывает фон миниатюры, но и формирует эмоциональную среду, в которой происходит воздействие.
В миниатюре, наделенной яркой образностью, глубокая и человечная эмоциональность достигается не столько показом внутренних душевных переживаний тех либо иных персонажей, довольно часто бесстрастных, статичных и подчиненных канону, сколько благодаря взволнованному и обостренному эмоции красоты, которое отличает все изобразительные средства миниатюры, и прежде всего ее цветовое звучание. Созданная в произведениях миниатюры совокупность колорита есть необычным носителем ярко-мажорной либо узкой лирической эмоции, которой подчинены во многом условные и классические человеческие образы.
Изображение торжественно-торжественных либо полных проникновенного лиризма сцен образовывает необычную стихию живописи Среднего Востока, но в этом содержится и ее ограниченность если сравнивать с эмоциональной ясностью в произведениях литературы. Сюжетная мысль литературного произведения и образный строй иллюстрации восточной книги не всегда находятся в яркой связи. В некоторых миниатюрах видятся мотивы, каковые поддаются истолкованию в плане сатиры, иронии, обличения. Но раскрытие этих мотивов и особенно быстро драматических распрей, острых столкновений людских характеров, глубоких этико-психотерапевтических коллизий не выражено в образном строе миниатюры, а как бы подразумевается в действиях того либо иного Эпизода иллюстрируемого текста. Особенно это относится к изображению драматических сцен, к примеру битв не на жизнь а насмерть, каковые при всей собственной динамической ясности создают в первую очередь чувство прекрасного торжественно-декоративного зрелища.
В сюжетах некоторых миниатюр, в их сложной символике без сомнений сказывались мистические тенденции ислама. Но преувеличенная спиритуализация внутренней жизни человека, характерная во многом для западноевропейского средневековья и искусства Византии, была в целом чужда восточной миниатюре. Довольно часто положенный в нее мистический суть воспринимается лишь рассудочно, а не эмоционально-образно, тогда как целый ее художественный строй рождает в первую очередь чувство жизненной богатства и полноты земного настоящего бытия. Так, догмы ислама только косвенно влияли на миниатюру, которая по существу собственному оставалась чисто светским мастерством. В истории миниатюры, как упоминалось, наровне с более, условно-декоративной тенденцией развивалась и изобразительная тенденция, для которой свойственны расширение тематического и сюжетного круга, убедительность настоящего изображения, передача бытовых подробностей, интерес к конкретной натуре, в частности к человеку. Но поиски нового, более настоящего изображения не выходили и тут из рамок той повышенной декоративности и условной выразительности, каковые свойственны всему образному строю средневековой восточной живописи. Так в единстве классического и нового, фантастического и настоящего, идеально-отвлеченного и конкретно-жизненного развивалось мастерство миниатюры Среднего Востока, произведения которого принадлежат к шедеврам всемирный художественной культуры.
Прикладное мастерство в государствах Среднего Востока тесно связано со собственными истоками — народным художественным творчеством. Как ни тяжела была часть ремесленников и крестьян в условиях феодального гнета, народные мастера постоянно стремились украсить бытовые предметы, внести в среду, окружавшую трудовых людей, элементы художественности. Исходя из этого народное художественное творчество, которое во время средневековья переплетается с мастерством ремесленников-специалистов, являлось непосредственным и серьёзным источником формирования национальных художественных традиций.
В произведениях прикладного мастерства эстетическое уровень качества, красота в значительной степени зависят от понимания материала, от умения живописцев применять его природные качества, заставляя их в ходе творческой обработки звучать по-новому. Вместе с тем произведениям прикладного мастерства свойственна особенная, время от времени весьма сложная архитектоника, в базе которой лежит органическое слияние в одно художественное целое пластической формы вещи и украшающего ее узора. При достижении этого единства несложной бытовой предмет преобразовывается в настоящее произведение искусства, функционально эргономичная форма делается прекрасной, а нанесенный на ее поверхность узор воспринимается как совсем нужный. Как раз такими высокими художественными качествами отличается прикладное мастерство Среднего Востока.
В данной сфере художественного творчества в силу ее особой близости к народному быту значительно полнее и бросче, чем в архитектуре и в других видах мастерства, сказались как классовые, так и национальные, племенные и другие различия. При самой неспециализированной классификации по типам искусств, которые связаны с различными социально-экономическими укладами, выделяется многочисленная несколько художественных произведений кочевых народов, в жизни которых во время средневековья сохранились сильные пережитки родового публичного строя. Среди произведений искусства этих народов прежде всего должны быть названы ковровые изделия и превосходные ковры. В узорах этих изделий преобладают геометризованные орнаментальные формы. Наровне с древними волшебными символами тут видятся мотивы, условно изображающие стада пасущихся животных, перекочевку, источник судьбы в пустынях — оазис. Орнамент кочевников стоит пара особняком в мастерстве населений украины Востока. Но и он развивался не изолированно. Новейшие изучения показывают его тесную сообщение с художественным творчеством оседлого населения.
Ремесленное производство феодальных городов, неоднородное по своим тенденциям, было связано в собственном развитии с эстетическими запросами различных публичных классов. Особенно бессчётны произведения художественной керамики — монохромной неглазурованной, и покрытой яркой, звучной по цвету глазурью. Керамика была одним из самых массовых видов прикладного мастерства, не смотря на то, что до нас дошли и неповторимые глиняные расписные сосуды. Существовало множество местных керамических школ, создавших сосуды различные по форме, по расцветке и узору росписи. От периодов расцвета средневекового мастерства сохранились отличные художественные изделия из металла, в основном из латуни. Они украшены узором, выполненным чеканкой, гравировкой либо инкрустированным серебром. Богатой резьбой покрыты многие бытовые предметы из дерева. Если сравнивать с арабскими государствами для Среднего Востока менее свойственны, не смотря на то, что также были развиты, ремесла, изготовлявшие художественные предметы из стекла, камня и кости. Только большого художественного уровня достигли на Среднем Востоке узорные шелковые ткани.
Все эти различные виды прикладного мастерства имеют в каждой из государств Среднего Востока собственные четко выраженная изюминки, но по характеру они не выходят за рамки орнаментально-декоративного стиля собственной эры. В декоре произведений прикладного мастерства населений украины Востока преобладают орнамент — геометрический, растительный — и надписи. Но если сравнивать с архитектурным узором монументальных по преимуществу культовых построек прикладное мастерство несравненно богаче сюжетами. Любопытно, что в собственных узорах живописцы часто изображали живые существа и особенно человека. Как мы знаем, что в периоды расцвета прикладного мастерства живописцы-миниатюристы часто привлекались к созданию картинок для ковров, других изделий и тканей, изготовлявшихся в ремесленных мастерских.
Тесная сообщение с архитектурой и миниатюрой и особенно свойственные средневековому прикладному мастерству живое содержание и высокое художественное мастерство сделали его одной из наиболее значимых областей художественного творчества населений украины Востока на всем протяжении феодальной формации.
Мастерство раннего средневековья. книжная миниатюра и Византийская икона
