Суббота и воскресенье вместе.
Так, наверное, удобнее для дневника – два дня вместе, и экономия места и времени явная.
Самое главное событие «дня» — я опять на Федорове, куда меня перебросили вертолетом.
Это значит, что скука ледокола перешла в «развеселость» и «разнузданность» Федорова.
Из «развеселости» и «разнузданности»: на Федорове народ готовится к концерту 2 августа.
Вчера была небольшая репетиция, и Стью играл на своей гитаре и пел.
Сильный голос!
И играет на своей классической гитаре очень прилично.
Поет в основном из Леонарда Коэна, Дженис Джоплин и Боба Дилана.
Склонен к «блюзовости», а это значит, что тоже ностальгирует….
Вот такие таланты у нас!
Кроме этого, одному из наших англичан, Джайку, уготована какая-то роль в миниспектакле.
В общем, мы как можем, но пытаемся противостоять стрессу на борту судна в огромной враждебной нам Арктике.
Что и в самом деле естественно и неудивительно, так как даже в тюрьмах люди остаются людьми и пытаются как-то противостоять обрушившемуся на них испытанию в виде изоляции от общества.
А наше судно – ну никак не тюрьма, хотя мы и изолированы от мира сотнями миль воды и льда.
Тем не менее, признаки усталости от нашего мероприятия налицо, и кое-кто проявляет признаки «морской болезни» иного характера, по сравнению с тем, что мы испытали во время легкого шторма в начале экспедиции.
Эта болезнь – легкое…отвращение к морю и нашим морским приключениям, что тоже неудивительно.
Из новостей:
пока я был в «отпуске» на ледоколе, на Федорове российские и американские участники успели слегка переругаться по поводу того, кто несет ответственность за поврежденное оборудование, и вообще, кто «виноват», и «что делать».
«Ругань» носит характер официальной переписки между офисом компании GXT в Хьюстоне, и нашим руководством, и в этой переписке мы, переводчики, живейшим образом принимаем участие.
Мы сейчас идем «под всеми парусами» к Шпицбергену, где в течение нескольких часов будем залечивать наши «раны», пополним себя запчастями и продуктовыми запасами (наши американские коллеги в основном пополнят), с «радостью» примем на борт небольшую, но спаянную команду водолазов, и двинем обратно в глубины Арктики, в самый большой район работ, который на карте заканчивается где-то рядом с Северным Полюсом.
До Шпицбергена – не менее трех суток ходу, даже и на приличной скорости.
До восточного района работ – не менее четырех-пяти суток ходу, а отставание по графику работ у нас – не менее десяти суток.
Думаю, что всю работу мы уже не закончим в этом году.
Кроме этого, неизвестно еще, чем закончится наша работа на Востоке.
Если все будет нормально, в чем все сомневаются, то нам предстоит перспектива в течение месяца пробыть в качестве испытуемых на выдержку нашей нервной системы в условиях повышенного шума и вибрации под днищем судна, так как после некоторого ремонта нашей длинной и короткой кос они должны заработать вместе.
А это – масса ощущений, от которых заранее уже побаливает голова и екает где-то в межреберье.
Кроме этого, за время работ на Федорове малой косой не удалось собрать значительного массива сейсмических данных, что означает, что работа по данному району не выполнена, а один профиль мы вообще проскочили, и будем якобы его доделывать на обратном пути.
Ок, посмотрим.
Вчера все в разной степени отравились грибным салатом.
Я – в большей степени.
Дома все же лучше, даже грибы, которых мне не удастся в этом году пособирать.
Звонил домой, дозвонился до Саши.
Они с Пашей собираются в Грецию, на Родос.
Греция — это здорово!
Я тоже хочу в Грецию, где уже был и которую люблю.
Но хотя бы до нашего Сокола под Зеленогорском доехать для начала.
Вчера вечером смотрел старые мультики, «Ну погоди» и др., еще периода моей начальной школы.
Опять вдруг какие-то чувства охватили, ощущение чего-то огромного безвозвратно потерянного и ушедшего.
И не только детства.
Мало же мне надо для того, чтобы впасть в уныние и слезливость.
Даже и «Ну погоди!» хватает!
Надо к невропатологу.
А лучше все же побольше дров порубить по приезду!
Федорова слегка бросает на оторвавшихся льдинах, а нас – подбрасывает на стульях и кроватях.
Море и лед сообща не дают забыть о нашем морском уделе даже тогда, когда вдруг, закрыв глаза, видишь земную твердь и зелень на лугах вокруг нашего Сокола.
Трава там, наверное, выросла метра под два, и надо косить.
И какого черта меня понесло в эту Арктику, где даже птицам плохо от всей этой водяной и ледяной прорвы?
Нет, моряка из меня не выйдет, это точно!
Я и на суше уже не раз «годился» и «сгожусь» еще.
Тем более, что проблем там более чем хватает.
Снился автобус, везущий нас в Питер из Турку!
Вот уж чудо-сон!
Продолжение следует.
На утренних совещаниях перестал присутствовать Глумов, или «дедушка», он же глава научной части экспедиции.
По некоторым непроверенным данным, он наотдавал много всяких команд по выполнению работ, что привело к некоторой неразберихе и усложнению ситуации.
Перестал ходить на совещания и прочие «говорильные» мероприятия.
Из смешного: на судне продолжают «переваривать» вчерашний грибной салатик.
Однако, доживем до обеда…
Скучаю по нашему коту Лелику.
Как там на Фонтанке?
Я там оставил много того, чего не надо было бы оставлять…
Александр Федоров возвращение после перерыва 2014г
