Познание трав пришло нежданно не так долго осталось ждать, и содействовал этому один случай. в один раз утром я отправился в ближний подлесок за грибами, скоро наполнил собственную корзинку и собрался было к себе, но услышал какой-то шум. Сделав вывод, что это кто-то из привычных ребят, я отправился в том направлении. Выйдя на маленькую полянку, я заметил незнакомого мальчишку, он был года на три старше меня и существенно выше. Мальчишка держал в руке рогатку и стрелял из нее в окровавленный комочек перьев, подвешенный к ветке деревца. Тельце вздернутого за лапки жаворонка было практически порвано камнями и болталось лоскутьями.
Мальчишка был так увлечен своим занятием, что не увидел, как я вышел из кустов. При виде растерзанного птичьего тельца во мне вспыхнула гнев. Отбросив корзинку и не видя ничего около, я бросился на убийцу и сшиб его на землю. От неожиданности мальчишка закричал и выронил рогатку. Мы покатились по земле, я молотил его кулаками, а он пробовал вырваться и закрыть голову. Наконец он сообразил, что его соперник существенно младше и не сильный, отшвырнул меня и ударил ногой в лицо. Боли я не почувствовал, но кровь из рассеченной брови мгновенно залила глаза. Но я опять ринулся на него. По всей видимости, вид моей разбитой физиономии испугал мальчишку, и он ринулся бежать. Я остался один на один с мертвым жаворонком, целый перемазанный в крови, с огромным синяком под глазом и исцарапанными руками.
Всхлипывая от бессильной гнева, я снял птичку с дерева и, расковыряв палкой почву, похоронил жаворонка. Неспешно возбуждение и злость прошли, их место заняли слабость и боль. Левый глаз заплыл и не раскрывался, голова раскалывалась – по всей видимости, в драке я ударился о дерево, ноги дрожали так, что тяжело было находиться. Я потащился к дому. Убитая птичка все еще стояла у меня перед глазами. Выйдя из подлеска на луг, я опустился на землю, уткнулся лицом в траву и через всхлипывания начал жаловаться.
Луг замер, наступила гнетущая тишина, а в то время, когда я говорил о мертвом жаворонке, раздался звук, похожий на стон. Позже травы зашумели на различные голоса, что-то обсуждая и переговариваясь, данный шум перешел в монотонный шелест, травинки льнули к моему лицу, касаясь кожи и успокаивая. Где-то в головы слышался шепот: «Не опасайся, мы с тобой, вспоминай, вспоминай, дремли, дремли, дремли».
Перед внутренним взглядом поплыли картины прошлого дня. Я заново переживал драку с мальчишкой, смерть птички, ощущал, как мои пальцы раскапывают почву. Я видел, как из осинки, под которой был похоронен жаворонок, растянулась рука, кора вздулась, обозначилось лицо, которое пристально смотрело на меня. Загадочная ладонь коснулась моей головы, и меня словно бы ударило током. На мгновение стало нестерпимо больно, я застонал, но двинуться не имел возможности. Рука еще раз совершила по лицу, и я услышал голос: «Не опасайся, мы с тобой». Позже все провалилось сквозь землю, растворившись в мириадах светло синий и оранжевых искр.
Не могу сообщить, где кончилась явь и начался сон, либо все было сном, легко возбужденный мозг выбирал привычные образы. Проснулся я, в то время, когда солнце уже садилось. Я лежал в высокой траве, рядом сидела бабушка, она наблюдала на заходящее солнце и радовалась.
– Не скажи ничего, я все знаю, – сообщила она. – Ты был в другом мире, и тебя приняли. Отправимся-ка к себе.
Я встал, боли не было, подбитый глаз видел нормально, царапины на руках зажили и затянулись узкой розовой кожей. Дома я подошел к зеркалу. Рана над бровью закрылась и смотрелась как чуть заметный рубчик. Если бы не запачканное засохшей кровью одежда и лицо, возможно было поразмыслить, что события этого дня мне приснились, но они имели продолжение.
Бабушка согрела воду, я умылся, переоделся и пристал к ней с расспросами. Бабушка сперва отговаривалась занятостью – дескать, постирать нужно, ужин приготовить. Но скоро сдалась:
– Сейчас ты был в зеленом мире, не знаю, как это произошло среди дня. То ли эмоции твои были весьма сильны, то ли вследствие того что ты ребенок, но хозяева разрешили войти тебя, говорили с тобой и ушибы залечили. – Бабушка еще раз пристально осмотрела мой руки и глаз, покачала головой. – Не знаю, – сообщила она. – Знаю лишь, что приняли тебя, сейчас не так долго осталось ждать ассистента кликать отправимся.
На следующее утро к нам пришел милиционер. Выясняется, я день назад достаточно очень сильно отлупил мальчишку. У него были расквашены губы, выбит зуб, а удирая, он споткнулся о корень и сломал руку. Милиционер продолжительно расспрашивал меня, недоверчиво качал головой:
– Нужно же, – удивлялся он. – Так старшего мальчика покалечил, а на самом кроме того синяков нет.
По окончании беседы мы втроем сходили на место происшествия, где на земле так и валялась птичьи пёрышки и рогатка. Страж порядка осмотрел помятую траву, подобрал «оружие», и мы ушли. Дома он составил акт, что бабушка подписала, захватил рогатку и удалился.
Я же продолжил расспросы:
– В то время, когда, наконец, мы отправимся кликать ассистента?
– Подожди полнолуния, а до тех пор пока походи-ка ты к той осинке, где птичку похоронил, оставляй в том месте хлебца, молочка да проси, чтобы ассистент пришел.
The Epic of Gilgamesh: Crash Course World Mythology #26
