Быть может, мы считаем, что космическое сознание — это собственного рода поэтическая и мистическая сверхфантазия, что-то полностью субъективное, не имеющее никакого практического значения. Но для начала нам направляться постараться уточнить, что мы понимаем под словами объективное и субъективное, по причине того, что в случае если мы настаиваем на том, дабы применять так именуемое объективное в качестве единственного критерия истины, то, возможно, целый данный мир может всецело ускользнуть от нас — и это обосновывают отечественное мастерство, живопись а также отечественная наука в течении последних пятидесяти лет, в то время, когда в науке и искусстве от мира остаются только жалкие крохи того, что можно считать незыблемым и неоспоримым. Само собой разумеется, в существовании бифштекса легко убедиться, и, следовательно, бифштекс более объективен, чем радость в последних квартетах Бетховена; но это же обедняет мир, а вовсе не раскрывает его сокровищ. В действительности это фальшивое противопоставление. Субъективность — это и более высокая, и одновременно с этим подготовительная стадия объективности. Если бы любой вкусил космического сознания либо легко эйфории в квартетах Бетховена, то, возможно, объективно у нас во вселенной было бы меньше варварства.
Шри Ауробиндо был не тем человеком, что имел возможность бы удовлетвориться космическими мечтаниями. В подлинности переживания и его практическом соотношении с действительностью возможно срочно убедиться на весьма несложном факте — на появлении нового метода познания, познания через отождествление: мы познаем некую вещь постольку, потому, что мы сами уже и имеется та вещь. Сознание может переместиться в любую точку общей действительности, оно может сфокусироваться на любом существе либо событии и познать их в том месте в тот же момент — познать так близко, как биение собственного сердца, потому что все сейчас происходит внутри, ничего уже нет вовне, ничто уже не поделено. Уже Упанишады говорили об этом: В то время, когда познано То, познано все (Шандилья Упанишада, II.2). Первые показатели этого нового сознания в полной мере ощутимы: Человек начинает чувствовать и других как часть самого себя либо как разные повторения себя — того же самого я, видоизмененного Природой в других телах. Либо, по крайней мере, как живущего в более широком общем я, которое сейчас делается его собственной великой действительностью. Практически все вещи начинают поменять внешний вид и свою природу; все восприятие мира таким человеком радикально отличается от восприятия тех, что замкнут в собственном личном я. Он начинает познавать вещи на базе иного опыта — более яркого, не зависящего от чувств и внешнего ума. И не смотря на то, что возможность неточности не устраняется — этого не имеет возможности случиться , пока ум любого рода остается орудием передачи знания, — новый, широкий и глубочайший метод переживания, видения, познания, соприкосновения с вещами; и границы познания смогут быть раздвинуты практически до беспредельности .
Данный новый метод познания в конечном итоге не отличается от отечественного. В действительности: любое переживание, любое знание какого именно бы то ни было порядка — от чисто физического уровня до метафизических высот — неявно имеется познание через отождествление: мы знаем что-то постольку, потому, что мы сами уже и имеется то, что мы познаем. Подлинное знание достигается не размышлением, — сказал Шри Ауробиндо. — Оно имеется то, чем вы являетесь; оно имеется то, чем вы становитесь . Не будь данной скрытой тождественности, этого тотального единства, лежащего в базе всего сущего, мы были бы не могут владеть хоть каким-нибудь знанием о мире и о существах. Рамакришна, кричащий от боли и истекающий кровью при виде ран буйвола, которого хлестали бичом у него на глазах, медиум, определяющий расположение запрятанного предмета, йогин, излечивающий заболевание ученика, что удален на много миль от преподавателя, либо Шри Ауробиндо, не разрешающий циклону пробраться в его помещение, — это только пара поразительных иллюстраций естественного явления, потому что естественным есть не разделение, не различия, а неделимое единство всех вещей. Если бы существа и предметы отличались бы от нас, были бы вправду отделены от нас, если бы мы в сущности собственной не были бы этим циклоном либо буйволом. запрятанным предметом либо больным учеником, то мы не только не имели возможность влиять на них, ощущать их либо познавать, но они просто были бы невидимы и не существовали бы для нас. Лишь подобное может знать и чувствовать подобное, лишь подобное может влиять на подобное. Мы можем познать только то, чем мы являемся: Разум нельзя научить ничему, что бы уже не было заключено в качестве потенциального знания в разворачивающейся душе творения. Так, и все совершенство, на которое способен внешний человек, — это лишь реализация вечного совершенства Духа в него. Мы познаем Божественное и становимся Божественным вследствие того что уже являемся им по собственной скрытой природе. Всякое обучение — это раскрытие [revealing — откровение], всякое становление — это развертывание. Обретение себя — это тайна; самопознание и растущее сознание — это процесс и средство .
В течение тысячелетий отечественной эволюции мы отделились от мира и от вторых существ. Мы организовали это, создали из нескольких атомов великого Тела твёрдую форму и провозгласили я-мы против всех остальных, каковые, подобно нам, окостенели под коркой эго. Будучи отделенными, мы уже не могли видеть ничего, что первоначально было отечественным я в великом Материнском Единстве. Исходя из этого мы изобрели глаза, руки, органы эмоций, ум — дабы общаться с тем, что мы исключили из отечественного великого Тела, а сейчас мы считаем, что без этих глаз, пальцев либо головы мы неспособны познавать. Но это только отечественная иллюзия, которая появилась в следствии отделения. Отечественное привычное косвенное познавание [connaissance] покрывает и скрывает от нас познавание [reconnaissance] яркое, без которого отечественные глаза, пальцы, голова а также микроскопы не могли бы принимать, осознавать либо функционировать. Отечественные глаза — это не орган видения, а орган разделения; *)
*) В оригинале непереводимая игра слов: vision — division; vision — видение, division — разделение (прим.пер.).
-когда в нас раскрывается Глаз Истины, то во всех этих линзах и других палках нет уже никакой необходимости. Отечественное эволюционное путешествие — это медленное отвоевывание того, что мы изгнали, восстановление [prise] Памяти. Отечественный прогресс измеряется не числом отечественных изобретений, каковые являются только неестественными средствами возвращения того, что мы удалили, но той частью воссоединенного мира, которую мы можем вычислять самими собой.
И эта радость — Ананда — по причине того, что быть всем, что существует — значит владеть эйфорией всего, что существует.
Счастье мириад мириад, каковые сущность одно.
(The bliss of a myriad myriads who are one.)
Откуда придет к нему скорбь, как будет он обманут — тот, кто везде видит Единство? (Иша Упанишада 7).
Лакшми: Самосознание Нереально без Отождествления!
