Я не говорил очень много о своей семье и жене в частности, но без них я бы не стал тем человеком, коим являюсь, и без их любви и поддержки я бы никогда не смог добиться того, что я достиг. Тем не менеё нам бы хотелось сохранить нашу жизнь частной, особенно когда дело касается детей. Мы не делаем фотосессии и не даём интервью на дому. Вместе с тем, я не мог рассказать о своей жизни, не включая их, поскольку они являются её наиболеё важной частью.
Момент, когда я увидел свою жену — Лалу Диаките, был словно ударом молнии, « le coup de foudre», как говорят по-французски. Я впервые встретил её в 1995 году, когда мне было 17 лет. Я зависал в магазине своего дяди Мишеля в Ване. После ухода из футбола он открыл продуктовый магазинчик и летом, во время школьных каникул, я часто любил посещать его по пути на футбол и обратно в Левалуа. Я помню, что помогал ему в фотоателье и устал за день, так что решил прилечь на диван в подсобке. Моя кузина Вивиан тоже была там. Она была дочерью одной из моих тёток, жила в то время в Ване, и её лучшей подругой была Лала. Как только Лала зашла, я сразу же заинтересовался ею. Я никогда не видел её раньше, но в ней было что-то отличительное и шикарное. Она к тому же была очень красивой. Мы начали общаться и оставались в контакте в течение нескольких лет.
Я был очень в неё влюблен. Я решил отправить любовное письмо, которое побрызгал своим одеколоном, надеясь на её взаимность. Это были ещё те дни, когда люди по-прежнему отправляли любовные письма. Во всяком случае, мы поддерживали контакт и я хотел вернуться в Ван, несмотря на то, что время и деньги этого не позволяли. В конце концов, мы всё прекратили.
Лала была на несколько лет старше меня и я думаю, она считала, что я слишком молод, и жил слишком безмятежной жизнью, и была права. Я переехал в Ле-Ман, когда она была занята учебой и воспитанием её маленького сына Кевина, родившемся тремя годами ранее. Между тем, я вёел жизнь молодого юноши, у которого впервые появились деньги, что приходили и уходили обратно. Я тратил на одежду для выхода в свет, я тратил их на всё, кроме вещей первой необходимости: оплаты счетов, покупки продуктов. Однажды я готовил ужин для группы друзей и понял, что у меня нет электричества. Что случилось? Ведь в остальной части дома оно было. Я просто не оплатил счёт, проигнорировал все письма-напоминания, и в итоге был отключён.
Моя надежда быть с Лалой до сих пор не угасала. Как-то раз она навестила меня вместе с Кевином и Вивиан. В ней определенно что-то «щёлкнуло», потому что с тех пор наши отношения стали крепче, чем когда-либо до этого. Как только у меня был выходной, я спешил на поезд в Ван (530 км) в оба конца, просто чтобы увидеть её. Вы наполнены удивительной энергией, когда влюблены. Я бы даже поехал в Ван после тренировки во второй половине дня, а затем отправился на раннем поезде обратно, чтобы успеть на всё ту же тренировку на следующее утро. Я знал расписание наизусть. На самом деле я так часто пользовался поездом маршрута Ван-Ле-Ман, что контролёр узнавал меня и не проверял билет.
Однажды на день Святого Валентина я сделал вид, будто не смог приехать к Лале и отпраздновать с ней из-за того, что была игра на следующий день. Она, как и всегда, приняла реальность моей жизни футболиста и решила провести этот день в обычном режиме. И вдруг в этот же вечер я появился на пороге её дома, приглашая в ресторан на ужин. Кроме того я купил подарок, который передал ей за столом перед всеми посетителями ресторана. Она не из тех, кто любит широкие жесты, так что незамедлительно положила свёрток в сумку, и хотела открыть позже. Я настоял, чтобы она вытащила его обратно и открыла прямо там.
В январе 2000 года она переехала со мной в «Ле-Ман». Я ушёл от холостяцкой жизни, с друзьями, которые приходят и уходят, с дверьми моей квартиры, которые всегда оставались открытыми, так что мне пришлось полностью изменить свой образ жизни. Лала видела, как туго было с деньгами, так что реорганизовала мои финансы, установив, сколько я могу потратить, а какую сумму должен оставить. Она действительно помогла мне разобраться в себе. Я знал Кевина, когда он был ещё совсем малышом,так что мне было легко принять его в свою жизнь и поставить на ноги так, как если бы он был моим собственным сыном.
В марте того же года Лала сказала мне, что беременна. Я был вне себя от счастья. Я подписал свой первый профессиональный контракт в «Ле Мане», а теперь решил проблемы и на личном уровне. Жизнь не могла быть ещё лучше. Для того, кто всячески ждал оседлой семейной жизни, стать в 22 отцом — просто идеально для меня.
Наш сын Исаак родился 15 сентября 2000 года — лучший день моей жизни. Рождение первого ребенка — всегда особенный момент, я был переполнен эмоциями, не в последнюю очередь из-за того, что он родился с пуповиной на шее, так что было несколько критических моментов, когда врачи пытались освободить его, чтобы открыть доступ к лёгким и кислороду. Рождение Исаака изменило мою жизнь. Что укрепило мои новые обязанности, так это болезнь Исаака спустя пару недель, мне пришлось пойти в банкомат, чтобы взять деньги на лекарства. Я был все ещё финансово дезорганизован, ситуация была лучше, но не намного. Я положил карту в слот, а она вернулась обратно из-за нехватки денег. У меня не было средств на лекарства сыну, и мне пришлось одолжить их у друга. Это было ужасное унижение. «Окей, понял», решил я тогда, «никогда больше, никогда больше». Это был действительно прекрасный день, потому что я вырос и стал ответственным отцом.
Чуть более года спустя я перешёл в «Генгам» в январе 2002 года, и мы переехали в прекрасный дом недалеко от клуба. Мы были счастливы все вчетвером, потому что Лала была вновь беременна. 12 марта того же года мы поприветствовали нашу дочь Иман. Это было как раз после моего дня рождения, что могло бы стать лучшим подарком, кроме пополнения в семье?
Теперь, когда у меня была более высокая зарплата, я смог купить себе свой первый автомобиль — «Опель Зафира». Я очень гордился этим. Авто было комфортабельным, с семью пассажирскими местами, так что было достаточно пространства для 3-х детей, их колясок и стульев. Мне это нравилось.
Вскоре мы снова переехали, на этот раз в Марсель. Изначально мы поселились на окраине, в красивой части города под названием «La Treille». После перебрались в «La Ciotat», в 20 км от центра, что было ещё лучше. Наш дом располагался на холме на побережье, откуда открывался удивительный вид на Средиземное море, а пляж был максимум в 5-10 минутах. Мы привыкли пить кофе на террасе, одетые в футболки посреди зимы, любуясь игристым морем в нескольких минутах ходьбы. Для детей это было не «давайте поедем к морю на выходных?». Это было скорее: «Давайте пойдём к морю сегодня вечером». Когда у вас есть солнце и море, всё кажется намного лучшим, так что целый год у нас была фантастическая жизнь и мы были очень счастливы. К тому же я действительно думал, что останусь в Марселе на долгое время.
Переход в «Челси» стал для моей семьи столь же неожиданным, как и для меня. Это был огромный переворот. Мы переехали в район, где строилась новая тренировочная база Кобхэм, а затем должны были найти школу для Кевина, которому тогда было 12 лет. Мы нашли хорошую английскую школу и не хотели отправлять его в международную, для нас было важно, чтобы он научился говорить по-английски. Он начал семестр неспособный в буквальном смысле сказать и слова. К счастью, Кевин был умным парнем, так что спустя несколько месяцев бормотал совершено свободно. Ему это далось легче, в отличии от меня и Лалы. Мне сперва было стыдно говорить с ним, так как приходилось постоянно спрашивать, что он имел ввиду. Он был одним из тех, кто помогал нам, взрослым, выучить язык.
Для Лалы было нелегко сделать этот шаг: у неё была семья и друзья во Франции и ей пришлось оставить их, переехав в другую страну, где она не могла свободно общаться. Когда вы не владеете языком — это тяжёло. Но моя сестра жила в то время в Англии, это помогло ей. Нет никаких сомнений, что Лала довольно много времени приспосабливалась не только к языку и климату, но и к способу ведения дел. И хотя Франция близка с Англией, они очень отличались во многих вещах. Так что это была серьезная перемена в культуре, и попытки урегулировать семейные вопросы, найти дом и школы было трудно.
Даже 3-летнему Исааку было трудно адаптироваться, когда мы впервые приехали. Худшим днём было, когда он сказал мне: «Папа, я хочу вернуться обратно в Марсель». Это было критической точкой. Конечно, если мы спросим у него сейчас, он ответит: «Ни в коем случае!». Я уверен, что он даже не помнит жизни там.
В конце концов семья освоилась здесь, в то же время, у меня не было чувства, что я освоился в клубе. К концу второго сезона, в 2006 году, дети были счастливы в своих школах и стали полностью двуязычными.
Когда они вместе в Англии, то играют, сражаются и спорят на английском языке, но как только мы собираемся всей семьей, они говорят по-французски. Это всегда заставляет нас с Лалой смеяться, потому что у нас нет такой лёгкости в общении на двух языках. Когда дети отправляются на праздники во Францию или Кот-д’Ивуар, то конечно, общаются на французском друг с другом гораздо больше. Они чувствуют себя дома в трёх разных странах и культурах, что делает нас с Лалой гордыми и счастливыми.
КАРМА ИМЕНИ НАТАЛЬЯ.( НАТАЛИЯ, НАТА). ПРЕДСКАЗАНИЕ СУДЬБЫ ПО ИМЕНИ
