Нарциссизм — неприятность, которая связана с эмоцией собственной сокровище (сравни табл. 7). Теория характерологического развития гласит, что для того чтобы типа структура характера — подобно характеру симбиотическому — имеется следствие несоответствующей фрустрации аутоэкспрессии. Однако здесь фрустрации пара более сложны и разнообразны. Так как не сам факт сепарации вызывает неподходящую и негативную реакцию опекунов. Это скорее вопрос о том, что многие формы детского самовыражения «через чур громадны» для других людей или «через чур мелки» для них. Реконструкция нарциссического случая довольно часто ведет к обнаружению факта, что для того чтобы человека в прошлом многократно унижали и «нарциссически травмировали» в его попытках выражения амбициозной аутоэкспрессии. Или его идеализировали родители и ожидали, что он придаст своим родителям намного большую значимость, поощрение и возбуждение, чем это было для него быть может, или случалось да и то, и второе. Бывает также, и частенько, что один из своих родителей идеализировал его, и позванная им нарциссическая травма появлялась по обстоятельству неспособности ребенка жить в соответствии с этими завышенными ожиданиями. Одновременно с этим второй родитель имел возможность ощущать угрозу по обстоятельству настоящей значимости исключительного сосредоточения и ребёнка на нем внимания собственного партнера. Будучи не в состоянии с этим совладать, он имел возможность принижать и стыдить ребенка, нарциссически травмируя его более конкретно.
Все нарциссические личности живут под постоянным гнетом неразрешенного напряжения между ощущением и самовозвеличиванием собственной никчемности. Настоящая экспрессия их ограничений и реального величия не согласится и не вознаграждается надлежащим образом, и кроме этого не встречает оптимальной фрустрации. Она вызывает скорее разочарование, унижение либо в лучшем случае игнорируется. Блокировка со стороны общества тогда, как но в каждой таковой ситуации, дополнительно улучшается самой личностью, которая навязывает ограничения той части самой себя, которая не встретила подтверждения, а развивает ту, которая была высоко оценена. Данный процесс конституирует то, что Winnicott определяет как «фальшивое self», которое в нар-циссическом случае значительно более фальшиво и ненатурально, как для других, так и для самого человека, чем в других структурах характера. Однако фальшивое self воображает для личности единственный источник эмоции собственного преимущества и исходя из этого оно принципиально страхуется за счет необыкновенной чувствительности. Личность не верит в себя, потому, что ее настоящее self не было оценено (в случае если по большому счету не было унижено) и с легкостью проецирует либо выявит проявления неприязни в окружении — она только чувствительна к самым легким сигналам неприятия либо же к небольшому поражению. Прекрасно защищенная нарциссическая личность самовозвеличивается и восхищается сама собой, играет роль, для получения необыкновенной похвалы, манипулирует, проталкивает и расталкивает вторых на лестнице, ведущей к величественному, фальшивому self и, думается, верит в собственную величественность. Любой делается частью публики, которой манипулирует для достижения желаемого результата, но нежелательные фрустрации судьбы будут вызывать совсем противоположные переживания собственного ничтожества, самоторможения и самоунижения активности. Это снова приведёт к защите преувеличенного фальшивого self, которое в большинстве случаев будет еще более отчаянным и время от времени более нереалистичной версией компенсации, существовавшей до появления угрозы. Между теоретиками концепций развития длится спор относительно того, к какому времени относятся первые ростки данной неприятности и в какой момент развития она возможно закреплена. Ввиду многих обстоятельств данный вопрос все же не воображает громадного значения. В сущности мы имеем тут дело скорее с процессом, а не с точкой, в которой наступает разрешение. Но многие факты говорят о том, что данный процесс может происходить вправду рано. В частности в рамках выделенной Mahler фазы упражнений (между 10 и 15 месяцем судьбы) возможно в первый раз замечать множество проявлений аутоэкспрессии, а ребенок к этому времени уже точно овладел навыком участия и различения в гармоничной интеракции. Были совершены тщательные наблюдения, дабы как возможно лучше осознать ребенка и его новые возможности сейчас развития. Современные изучения, посвященные детям, говорят о том, что они обретают самосознание приблизительно к 18 месяцу судьбы, что разрешает высказать предположение, что сейчас появляются, по крайней мере, в зачаточной форме, способности создавать какую-то концепцию самого себя (Stern, 1985). Между первым и вторым годом судьбы дети кроме этого демонстрируют реакции, каковые возможно разглядывать в связи с их эмоцией собственной сокровище (Gopnik, Meltzoff, 1984; Kagan, 1981). Кроме того в этом «позднем возрасте» они точно основывают конструкцию собственной значимости на более ранних, и на имеющих место сейчас переживаниях. В зависимости от того, как глубоко эти события в нарциссиче-ском смысле травмировали, может показаться неприятность собственной сокровище. Kohut (1971, 1977, 1978), возможно больше, чем кто-либо второй из теоретиков, являлся решительным приверженцем представления как амбиции, так и идеализации в виде врожденных переменных — амбиции, требующей соответствующего отражения, и идеализации, требующей от вторых людей свойства к идеализации с целью достижения оптимального развития. Согласно его точке зрения, как раз неверная трактовка этих потребностей ведет к тому, что личность не переживает оптимальной фрустрации, конечным результатом чего есть формирование нарциссического характера.
На самом низшем уровне континуума развития эго имеют место те явные случаи нарциссизма, каковые кроме того профан сможет выявить по окончании нескольких мин. беседы. У таких людей проявляются склонности к предъявлению претензий, самовозвеличиванию, манипулированию, девальвации (обесцениванию) и «овеществлению» вторых — везде разглядываемые как нарциссические. Кое-какие из них смогут быть также довольно благополучно устроены в жизни, потому, что способны в значительной мере мобилизовать агрессивную аутоэкспрессию и, в особенности в случае если наряду с этим владеют способностями и умом, смогут достигнуть в различных областях порядочных удач. Но в интерперсональном замысле они терпят поражение и, в случае если их предаст фальшивое self, они срываются, переживая фрагментации и болезненные чувства пустоты и становясь обычно вправду страшными для себя и для других.
В нарциссическом неврозе характера эти проблемы и специфические черты намного менее очевидны, но личность остается в состоянии конфликта с собой в вопросе эмоции собственной сокровище. В большинстве случаев тут имеют место намного более стремительные колебания между состояниями, каковые во второй книге данной серии «Гуманизация нарциссического стиля» (Johnson, 1993) я назвал симптоматическим self и фальшивым self. Личность на этом уровне структурного развития принципиально намного менее прозрачна в собственной экспрессии линия величественного, фальшивого self, таких как предъявление претензий, омнипотенция либо нарциссическое применение либо унижение вторых. Ее чувство собственного преимущества но весьма хрупко и значительно чаще основано на перфекционизме и очень зависимо от достижений. Она имеет кроме этого сознание настоящего self, потребность высказывать его, радоваться ему и желание, дабы его прекрасно принимали. Нар-циссический невротик будет думать: «Из-за чего я не могу расслабиться; из-за чего не могу принять самого себя; из-за чего я не может радоваться многим вещам; из-за чего, фактически, я неизменно должен быть на первом месте; из-за чего я откладываю ответственные задачи на последний момент, а позже реализую их с сумасшедшей нервотрепкой и т.д.». Война с self формирует невротические симптомы, составляющими которых являются, в большинстве случаев, ужас, депрессия, нескончаемые рассуждения довольно собственной ценности, физические симптомы, откладывание реализации задач на позже и чувство безнадежности.
На уровне нарциссического стиля характера выступает менее больной, менее важная история нарциссическои травмы и в один момент более действенная защита, в особенности в случае если человек наделен свойствами. Но так же, как и прежде появляются нити нарциссических неприятностей всех упомянутых выше типов, включая преувеличенную увлеченность публичной личностью либо публичное self, которое скрывает, довольно часто весьма удачно, всякие нюансы подлинного self, способные привести к представлению себя в нехорошем свете. Человек ощущает, возможно осознанно, возможно — нет, что если бы «они» знали о нем все, то не восхищались бы и не обожали бы его так, как на данный момент. Выражаясь коротко, в них имеется что-то, что не хорошо, чего-то через чур много либо через чур мало, и это должно быть скрыто. Не смотря на то, что на этом уровне проявляется намного меньше признаков, мы так же, как и прежде можем подметить достаточное их количество. Еще чаще случается, что близкие и семья люди чувствуют, что что-то теряют в контактах с этими людьми, в контактах, каковые не совсем настоящие либо неестественные. Человек на таком уровне «через чур оптимален, дабы быть настоящим», и практически, так оно и имеется.
Подобно случаю с симбиотической личностью, лечение нарциссическои личности основывается на развитии и различении подлинного self при одновременном ответе неприятностей травм, заблокированного развития, патогенных убеждений и вытесненных качеств self. Эти вытесненные элементы, в большинстве случаев, охватывают менее приятные, нарциссические черты, такие как предъявление претензий, овеществление и самовозвеличивание вторых людей. Как раз травмированное и недоразвитое подлинное self нарциссическои личности требует помощи на протяжении психотерапии, исходя из этого Kohut был полностью прав, делая громадный упор на необходимости необыкновенной эмпатии в лечении таких людей. Само собой разумеется, эмпатия нужна тут кроме этого по обстоятельству необыкновенной чувствительности, скрываемой методом мобилизации фальшивого self. В то время, когда нарциссическая личность видит, что ее вправду знают (принимают, слушают, признают), она чувствует себя в достаточной безопасности чтобы открывать себя и дабы снова пережить то, что стало больном травмой для ее настоящей и довольно часто юный и впечатлительной души. Тогда она может воспринять нужные терапевтические трансформации и начать применять вторых для развития и раскрытия подлинного self, а не для возвеличивания и поддержки фальшивого self.
Что касается нарциссического случая borderline, процесс лечения будет более долгим, будет потребовать большего числа встреч, большей помощи, больше «сопротивляющегося удовлетворения» (Kohut) как возвеличенного self, так и других идеализации людей и потребности терапевта. Эта терапия обязана будет в основном посвящена настоящему формированию настоящего self, чем несложной работе над его усвоением и раскрытием.
На наибольшем уровне развития эго, где больше свойств фальшивого self выяснилось уже замечательно созданными, но не принимаемыми, как по-настоящему собственных, как настоящий настоящего дар и источник наслаждения для других, задача терапевта более несложна, потому, что содержится скорее на трансформации ориентации, а не на воссоздании процесса развития.
На среднем, невротическом этапе развития данной структуры характера делается довольно больший выговор на помощь человеку в переживании эйфории от тренировки независимых функций, каковые в полной мере заслуживают признания и каковые смогут переживаться и доставлять радость без невротической усложненности, порождающей прекрасно известную им боль. В определенном смысле успех терапии нарциссической личности основан на призвании здорового и естественного нарциссизма, что есть врожденным правом каждого людской существа — на его тренировке, эйфории от него и на его освобождении. Быть человеком — свидетельствует в один момент быть каким-то образом чувствительным, ограниченным, нуждающимся, зависимым, не сильный а также время от времени глупым. Мы все нуждаемся в принятии данной части человечности в нас самих и в других. Мы кроме этого жаждем быть любимыми и обожать самих себя, в то время, когда это ощущаем. В том месте где обычный нарциссизм сдерживается, в том месте кроме этого появляется направленное на self постоянство объекта, в котором self есть любимым во всей собственной красоте и во всей незначительности.
Нарциссическая травма в возможности работы гештальт-терапевта. Елена Петрова
