Русь получила философию как отрасль науки в готовом к потреблению виде в следствии принятия византийского христианства. Поэтому события в течении всей истории до провала империи в 1917 г. официальная философия в Киевской Руси и в России была церковно-православной. Т.е. изначально философская традиция, господствовавшая в Киевской Руси в течение тысячелетия почти, — инобытная. И вместе с этой традицией Русь унаследовала и все её проблемы и заблуждения. Отечественные представления о том, как в течении последующей истории Русская идея преодолевала эти инобытные заблуждения и заведомую неправда, изложены в работе ВП СССР “Освобождение философии в Киевской Руси от догм византийского богословия” (2011 г.). В этом же разделе мы обратимся к событиям XIX века.
Не смотря на то, что сами западные философы, имея за плечами многие неоспоримые успехи в развитии культуры миропонимания, не осознавали тупиковости пути развития философской традиции библейской культуры в целом, но это было видно со стороны ещё в эру, предшествующую становлению марксизма.
Жил в Российской Федерации в десятнадцатом веке Алексей Степанович Хомяков (1804 — 1860) — один из идеологов так называемых «славянофилов», поэт, а помимо этого и опытный философ (член-корреспондент Императорской академии наук), но русский[32], а не подражатель-«западник». Но цитированный ранее “Философский словарь”, упомянув «западника» П.Я.Чаадаева (1794 — 1856), А.С.Хомякова не упоминает среди философов, предавая забвению его его работы и имя. Обстоятельством предания забвению А.С.его работ и Хомякова являются как боязнь марксистами вправду Русской философии, так и их самонадеянность и невежество, благодаря чего — с их точки зрения — в философской традиции России, и в частности в Русской, нет ничего собственного и значимого[33].
Но вопреки для того чтобы рода мнениям в связи с разглядываемой нами проблематикой полезно обратиться к работам А.С.Хомякова. Воззрение на западную философию и, например, на философию Г.Гегеля он выразил так:
«В самой идее коммунизма (по контексту имеются в виду западные учения тех лет: — отечественное пояснение при цитировании) проявляется односторонность, которая лежит не столько в разуме мыслителей, сколько в односторонности понятий, завещанных прошлой историею западных народов. Наука старается лишь дать ответ на вопрос, заданный жизнию, и ответ находит односторонний и неудовлетворительный, по причине того, что односторонность лежала уже в вопросе, заданном тому 13 столетий назад германскою дружиною, завоевавшей римский мир. Мыслители запада крутятся в безнадёжном круге потому лишь, что мысль общины им недоступна. Они не смогут идти никак дальше ассоциации (дружины). Таков окончательный итог, более либо менее высказанный ими и, возможно, всех яснее выраженный британским писателем, что именует теперешнее публичное состояние стадообразием (gregariousness) и наблюдает на дружину (association), как на золотую, лучшую и чуть ли достижимую цель человечества[34]. Наконец, в той науке, которая наименее (очевидно, не считая правильных наук) зависит от судьбы, в том народе, что наименее имеет дело с жизнию, — в философии и в немце-философе любопытно проследить явление жизненной привычки. Гегель в собственной очень способной «Феноменологии» дошел до крайнего предела, которого имела возможность достигнуть философия по избранному ею пути: ОН ДОСТИГ ДО ЕЁ САМОУНИЧТОЖЕНИЯ (выделено нами при цитировании: т.е. до самоотрицания, как начальной фазе «отрицания отрицания», в случае если использовать терминологию “диалектического” материализма). Вывод был несложен и ясен, заслуга бессмертна. И за всем тем его строгий логический ум не осознал собственного вывода . Быть без философии! отказаться от завета стольких столетий! покинуть собственную, т.е. новонемецкую, жизнь без всякого содержания! Это было невозможностью. Гегель в невольном самообмане создал большой призрак собственной Логики[35], свидетельствуя о великости собственного гения великостью собственной неточности» (“Вывод русских об чужестранцах”, цитировано по сборнику: А.С.Хомяков, “О ветхом и новом”, Статьи и очерки, Москва, 1988 г., стр. 119, 120, сноски в цитате — отечественные).
Эта статья в первый раз была размещена в 1846 г. “Манифест компартии” К.Маркса и Ф.Энгельса — «первый программный документ научного коммунизма»[36] — был опубликован спустя два года в 1848 г. Другими словами в Российской Федерации оценка марксизму и тем самым — последствиям его применения — была дана кроме того раньше, чем марксизм получил своеобразие, отличающие его от вторых вероучений и философских систем.
Но это событие ведет к вопросу, отчего же в Российской Федерации не была выработана альтернатива, которая имела возможность воспрепятствовать вторжению марксизма в Россию и тем самым обезопасисть человечество и от марксизма, и от гитлеризма?
Дабы верно осознать это и осознать вывод А.С.Хомякова о «коммунизме», направляться обратить внимание на то, что под «дружиной», «ассоциацией» А.С.Хомяков осознавал принудительное объединение индивидов в коллектив волей его сподвижников и вождя (как минимум добровольно-принудительное потому, что легко некуда деться), а под общиной — необязательное объединение людей, каковые чувствуют и знают, что объединением собственных знаний, возможностей и навыков, они смогут создать в целом для общины и для каждого из её участников иное уровень качества судьбы, недостижимое никем из них в одиночку, ни всеми ими совместно под диктатом вождя с металлической волей.
В данной связи нужно кроме этого упомянуть, что А.С.Хомяков не видел смысла жизни человека, и соответственно общины, вне религии и ввёл в русскую богословие и философию русской православной церкви термин «соборность», объемлющий понятие «общинности».
«СОБОРНОСТЬ (кафоличность) (греч. Katholikos — общий), один из главных показателей христианской церкви, фиксирующий её самопонимание как общей, универсальной («единая, святая, соборная и апостольская церковь» — Никейско-Константинопольский знак веры, IV в.). Разглядывая соборность как своеобразное достояние православной традиции (соборность как совокупный разум «церковного народа» в отличие от авторитаризма индивидуализма папы и религиозного протестантизма в католической церкви), А.С.Хомяков истолковывал её как неспециализированный принцип устроения бытия, характеризующий множество, собранное силой любви в «свободное и органическое единство» (в социальной философии громаднейшее приближение к этому принципу усматривалось в крестьянской общине). Понятие соборности было воспринято русской религиозной философией кон. XIX — XX вв.» (“Громадный энциклопедический словарь”, электронная версия на компакт-диске, 2000 г.).
И как продемонстрировала последующая история, марксистский «коммунизм» во всех государствах, предпринявших попытку его строительства, лежал в русле осуждаемой А.С.Хомяковым философской традиции и практики её применения к разрешению неприятностей общества. Отличие между всеми государствами, где марксизм приходил к власти, лишь в характере, тяжести и продолжительности публичных бедствий, каковые было нужно перетерпеть их народам благодаря антижизненности философии марксизма.
Но помимо этого А.С.Хомяков пояснил и обстоятельства кризиса всей западной философской науки, что самый ярко выразился в трудах Г.Гегеля[37]. В той же статье “Вывод русских об чужестранцах” А.С.Хомяков, говоря от лица русском “элиты”, взращиваемой со времён Петра I на западной культуре, с печалью увидел:
«То ВНУТРЕННЕЕ СОЗНАНИЕ, КОТОРОЕ ГОРАЗДО ШИРЕ ЛОГИЧЕСКОГО (выделено нами при цитировании: «логическое сознание» в переводе на русский — словесно выражающееся осознанное мышление, внутренний монолог человека на уровне сознания в его психике) и которое образовывает личность всякого человека равно как и всякого народа, — потеряно нами. Но и тесное логическое сознание отечественной народной жизни недоступно нам по ряду причин: по отечественному гордому презрению к данной жизни, по неспособности чисто рассудочной образованности осознавать живые явления а также по отсутствию данных, каковые имели возможность бы подвергнуться аналитическому разложению. Не говорю, дабы этих данных не было, но они все таковы, что не смогут быть осознаны умом, вежливым иноземной мыслию и закованным в иноземные совокупности, не имеющие ничего общего с началами отечественной старой духовной судьбы и отечественного старого просвещения » (цитированный сборник, стр. 121).
То, что А.С.Хомяков прав в собственном сожалении об потере грамотном правящей “элитой” России культуры образного мышления, развитие которой нужно для преодоления кризиса словесной фиктивно-возвращения и логической философии её к действительности Судьбы, было продемонстрировано нами конкретно на примере символически-образного представления в образе [ диалектичности Жизни как такой.
Это же высказывание А.С.Хомякова о внутреннем внелексическом (несловесном) сознании во многом растолковывает, из-за чего в Российской Федерации не имела возможности показаться, упреждая марксизм, более здоровая и созидательная культура праведного миропонимания. Бесплодие философской науки русском “элиты”, которая более, чем за 50 лет[38] не смогла ни отразить, ни преодолеть вторжение марксизма в Россию, было лишь частично позвано обстоятельствами, названными А.С.Хомяковым. Не считая них, были и не названные им обстоятельства:
Потому, что библейские и марксистские тексты — два лика одной и той же теории порабощения всех хозяевами иудейского расизма, то чтобы встать над марксизмом, нужно было переосмыслить и Библию (чего не смог сделать и сам А.С.Хомяков): нереально защититься и освободиться от марксизма, заодно не защитившись от Библии и не освободившись от её концептуальной власти[39].
Это единство Библейской доктрины и марксизма было продемонстрировано на обоюдном соответствии ветхозаветных текстов Екклесиаста и «закона отрицания отрицания» “диалектического” материализма, и и в других работах ВП СССР, в которых было продемонстрировано, что на базе “знаний”, каковые предоставляют политэкономия и марксистская философия, нереально овладение властью над процессами организации самоуправления общества.
Во время господства марксизма в СССР марксизм шепетильно защищал и господство Библии. И представители библейских культов подвергались репрессиям не за сущность культивируемых ими вероучений, а за несвоевременность их совместных усилий.
Социологическая же теория Библии и выраженная в ней философия были в СССР вне критики по их существу: они замалчивались (работы богословов были закрыты в спецхраны светских библиотек, а иерархии церкви не было разрешено обширно пропагандировать их в обществе) либо попусту осмеивались[40].
Осмеянное же, практически во всех случаях, не может быть предметом важного рассмотрения, критики и обсуждения и пребывает в неприкосновенности до “лучших” времён. Помимо этого, «запретный плод манит», и потому к моменту официального обрушения идеологической власти марксизма в 1991 г., многие партийцы-марксисты сами созрели чтобы возвратиться в лоно библейских церквей: кто в качестве паствы, а кое-какие и в качестве пастырей.
По окончании 1991 г. — с позиций неспециализированных марксизма и хозяев Библии — на территории СССР настали эти “лучшие” времена, и фавориты КПРФ, в случае если и не торчат в храмах в качестве «подсвечников» во все двунадесятые церковные праздничные дни, то заявляют о собственной готовности к сотрудничеству с библейской церковью[41] в деле восстановления России, а из партийных документов изъяли требование атеистической убежденности для собственных приверженцев, тем самым содействуя сотрудничеству церквей материалистического и идеалистического атеизма[42] в загоне неспециализированной им стратегии порабощения всех заправилами и хозяевами Библейско-марксистского проекта.
Преодоление же кризиса научной философии потребовало условий, в которых философией займётся и будет заниматься ею ежедневно и без конца (т.е. возлюбит мудрость Судьбы, в случае если избегать греческого слова «философия» и не подразумевать под «философией» сейчас существующее наукоподобное пустословие, иссушающее души и калечащее разум людей) сам народ региональной цивилизации России, уроженцы его простонародья, а не отдельные мыслители, сопричастные возомнившей о себе “элите”, чуждые и непонятные простонародью. Такие условия появились лишь в СССР в сталинскую и последующие эры, и одним из результатов этого есть настоящая работа.
Но ещё А.С.Хомяков писал:
«Наука продвигается у нас довольно далеко. Она начинает отрешаться от местных иноземных начал[43], с которыми она была смешана в собственном первом возрасте. Мужаясь и укрепляясь, она обязана стремиться к соединению с русским просвещением; она обязана черпать из этого родного источника, которого прозрачная глубина (создание чистого и раннего христианства[44]) одна может исцелить глубокую рану отечественного внутреннего раздвоения. Нам уже позволительно сохранять надежду на собственную живую науку, на собственное свободное художество, на собственное крепкое просвещение, соединяющее в одно знание и жизнь; и совершенно верно так же просвещение родное проявится в образах и, так сообщить, в костюме русской судьбы. Видимость имеется неизменно лишь оболочка внутренней мысли. (…)
Тогда будет и у нас то жизненное сознание, которое нужно всякому народу и которое шире и посильнее сознания формального и логического. (…)» (А.С.Хомяков, “Вывод чужестранцев о России”, в ранее цитированном сборнике, стр. 103).
2.26 Русская философия — часть 1 — Философия для бакалавров
