50. В условиях усиления влияния процессов глобализации на общество и государство возрастает интерес к общетеоретической проблеме открытого права. Сущность неприятности пребывает в отношении к праву как открытому миру, а не замкнутому в себе явлению, потому, что ему внутренне свойственны качества, с необходимостью приводящие его во сотрудничество с другими правовыми совокупностями, существующими в мире*(48).
По степени открытости к сотрудничеству с нормами зарубежного права отечественное коллизионное право, воображающее собой развернутую совокупность коллизионных предписаний, очевидно превосходит все другие области права. Ясно, что исходящее от коллизионной нормы обращение к зарубежному праву — это неизменно проявление самоограничения принявшего ее суверена, обусловленное потребностями международного гражданского оборота. Пределы для того чтобы самоограничения находят выражение в самой коллизионной норме, делающей роль необычного моста, связывающего разнонациональные правопорядки.
Эффект сотрудничества с нормами зарубежного права связан не только с их применением в силу коллизионных норм, вместе с тем и с признанием субъективных прав, появляющихся под действием зарубежного закона, квалификацией на его базе фактических событий частноправового отношения, обращением к зарубежному праву как предпосылке правотворчества и правоприменения.
51. Очевидно, нельзя недооценивать масштабы сотрудничества отечественного и зарубежного права за рамками интернационального частного права. Примером, в то время, когда зарубежный закон рассматривается как предпосылка применения (неприменения) отечественной правовой нормы, есть правило ч. 1 ст. 12 УК России, в соответствии с которому граждане РФ и неизменно живущие в РФ лица без гражданства, совершившие вне пределов РФ правонарушение против заинтересованностей, защищаемых названным Кодексом, подлежат уголовной ответственности по этому Кодексу, в случае если в отношении этих лиц по этому правонарушению не имеется решения суда зарубежного страны.
52. П. Лагард, исследуя возможности развития интернационального частного права в рамках Европейских сообществ, привлек интерес к проблеме соотношения метода и коллизионного метода обоюдного признания при создании общеевропейских норм интернационального частного права*(49). В случае если нужно либо вероятно воспользоваться преимуществами единообразной коллизионной нормы, то появляется вопрос: а не лучше ли обратиться к принципу обоюдного признания конкретно ситуации ? Способу признания, согласно его точке зрения, возможно отведено серьёзное, не смотря на то, что и не необыкновенное, место, но обращение к нему сопряжено с задачей преодоления некоторых трудностей. Способ признания как альтернатива коллизионному способу опробован в ряде интернациональных контрактов, включая кое-какие гаагские конвенции.
53. От степени открытости коллизионного права к сотрудничеству с нормами зарубежного права зависит эффективность самого сотрудничества. Результативность преодоления коллизионной неприятности оценивается участниками частноправовых взаимоотношений под углом зрения соблюдения равновесия в обращении к предсказуемости и началам определённости решений и их гибкости. Под влиянием этих начал формируются инструментарий коллизионных норм и механизмы коллизионного регулирования. Отступления от вытекающих из них требований понуждают к трансформациям в коллизионном праве, ликвидирующим гибкости и дисбаланс предсказуемости.
54. Трансформации, опирающиеся на упомянутые начала, представленные сочетанием хороших и эластичных коллизионных норм, внесены в русского законодательство с принятием разд. VI ГК Российской Федерации. Ранее отказался от строго территориального подхода к выбору применимого права, от определения его по большей части как российского права СК РФ. Неприменение зарубежного права вело к тому, что в зарубежных странах, где определяющим согласится закон гражданства, соответствующие акты русских учреждений имели возможность появляться непризнанными и нереализованными, браки — хромающими, т.е. признаваемыми в одной, но не признаваемыми в второй стране*(50).
55. Известным примером преобразований в коллизионном праве, направленных на придание его нормам большей гибкости, стало обновление в Соединенных Штатах в середине прошлого века Свода законов о конфликте законов. Под действием твёрдой критики формализованных коллизионных начал, закрепленных в первом Своде (1934 г.), новый, второй Свод (1971 г.), опираясь на советы практики и доктрины, дал приоритет иным, эластичным методам ответа коллизионной неприятности. Выяснив, например, что права и обязанности сторон в отношении спорного вопроса обязательства из правонарушения регулируются правом штата, самый тесно связанного с этим вопросом и со сторонами, второй Свод перечислил правила, которые показывают исходить суду при установлении самая тесной связи, и события, подлежащие учету. Заслуживает, но, внимания замечание известный американского коллизиониста: Время признать, что революция позволила себе слишком много в восприятии гибкости с исключением всякой определенности, совершенно верно так же, как классическая совокупность позволила себе слишком много в направлении к определенности с исключением всякой гибкости. Трансформации нужны, и новое равновесие должно быть установлено между этими двумя неизменно соперничающими требованиями*(51).
56. В течение столетий теория пробовала ответить на вопрос о том, какие конкретно объективные и субъективные начала предопределяют отношение одной страны к нормам права второй страны, приданию им юридического значения. Объяснения этому явлению обнаружили в идеях прикрепленности норм права к предметам внешнего мира (постглоссаторы, французские статуарии, их последователи), интернациональной вежливости (У. Губер), в обосновании наличия общепризнанных норм международного права, из которых вытекает обязательство страны придавать юридическое значение зарубежным нормам (П. Манчини, Ф. Кан, Э. Цительман), в свободном подходе к интернациональному сотрудничеству национальной и зарубежной правовых совокупностей (П. Вут, И. Вут, Дж. Стори, Э. Бартен, Э. Рабель, А. Эренцвейг), в учении об оседлости правоотношения Ф.К. фон Савиньи, в течениях американской теории (Б. Карри, Д. Каверс, Р. Лефлар, У. Риз)*(52).
57. В прошлом теория comity время от времени рассматривалась как достаточное обоснование обращения к коллизионным нормам. Термин comity употреблялся для обозначения понятия очень эластичного содержания.
Л.А. Лунц отмечал: Чуть ли правы те, кто в понятии comitas, как оно было сформулировано в голландской теории XVII века, видят идею международноправовой связанности страны при установлении им коллизионных норм*(53). В равной мере, думает Н.И. Марышева, это возможно отнести и к вопросам выполнения судебных ответов. Так как чуть ли возможно утверждать, что интернациональная вежливость, как и интернациональная взаимность, — это общепризнанный правовой принцип, определяющий исполнения и необходимость признания зарубежных судебных ответов*(54).
МЧП, Коллизионные правила в интернациональном частном праве
