Никто не возражал, не смотря на то, что, казалось бы, нелепо уезжать с квартиры, где жить было так комфортно и нормально. Но это была Диса отечественного мастера, и мы повиновались без звука, потому, что сами этого желали. Тоша ни при каких обстоятельствах ничего не потребовал от нас, и послушание не стоило нам никаких упрочнений, потому, что мы верили ему.
Опытная полгорода Нана тут же позвонила собственной подруге Неле и договорилась, что какое-то время мы можем пробыть у нее. Мы скоро собрали собственные пожитки, закрыли квартиру и переехали.
Неля трудилась поварихой в Доме писателей и жила вдвоем со своей пятилетней дочкой Анечкой в двухкомнатной квартире на улице Петра Лаврова наоборот кинотеатра «Спартак». Квартира была на первом этаже и выходила окнами в двор-колодец, дома в котором были выкрашены в типично петербургский желтый цвет.
Я уже пара раз раньше встречал Нелю, и мне нравились ее воля и независимый характер к свободе. Та жизнь, которая у нее была (простая судьба советской матери-одиночки, с большим трудом сводящей финиши с финишами), Нелю совсем не устраивала. Она пробовала отыскать какой-то выход, но одной ей это было не по силам. В тот момент, в то время, когда мы поселились у Нели, одну из помещений снимал Дюша Романов, флейтист рок-группы «Аквариум», тогда еще никому не известной. Не смотря на то, что платить за квартиру нам было нечем, Неля попросила жильца съехать, и через пара дней вся квартира была в отечественном распоряжении. Неля пожертвовала не только квартирой, – она сразу же влилась в отечественную команду и скоро прекратила принадлежать себе, как и все мы.
Поток энергии, шедший на отечественную группу, «переехал» вместе с нами. Замечая за Нелей и за теми трансформациями, каковые в ней происходили, я заключил , что женская реакция на поток отличается от мужской. Дама мгновенно ощущает присутствие потока и сразу же раскрывается на него, не задавая вопросов и не колеблясь. Она чувствует живительный ветер каждой клеткой собственного тела, ей не необходимы объяснения и дискуссии чтобы без сомнения и страха дать собственный сердце.
Иначе, дама не так упорна и последовательна в собственном поиске источника, как мужчина; она легко отвлекается окружающей ее действительностью и забывает о необходимости постоянного упрочнения – краеугольном камне йогической практики. Даме более характерно, отдаваясь потоку, играться и наслаждаться им и плыть вместе с ним по течению, а не применять энергию с целью достижения Освобождения.
Мужчину сложнее вовлечь в работу – его необходимо или убедить, или уловить. Поток сначала может кроме того оттолкнуть его, потому, что он ощущает в нем угрозу собственному эго. Но, в один раз вступив на путь, мужчина более непреклонен, чем дама, в собственной решимости достигнуть цели. Почувствовав ветер свободы, он склонен поставить на карту все, и его падение угрожает более важными последствиями.
Через пара дней по окончании того, как мы переехали к Неле, показался мой дорогой друг Феликс. Все мои попытки вовлечь его в отечественную группу были бесплодными, он планировал уезжать за границу и предпочел остаться свободным. Феликс сказал нам, что квартиру его сестры, откуда мы съехали, опечатала милиция. Случилось это так.
Сразу после отечественного отъезда он и двое его друзей-живописцев (Феликс был студентом Академии художеств), будучи уже в некоем подпитии, приехали на квартиру и продолжили в том месте попойку. Спустя некое время один из гостей, осетин, отправился в туалет, заперся и не выходил оттуда около часа. второй художник и Феликс начали стучать в дверь и кричать, дабы тот выходил, но осетин не подавал показателей судьбы. Друзья заподозрили неладное и уже планировали ломать дверь, как внезапно осетин выскочил наружу. Глаза его сверкали, он был бледен, как смерть, и на лице его игралась дикая ухмылка. Он был совсем безумен, и перемена эта была тем разительней, что все знали его как негромкого, спокойного человека.
Изрыгая ужасные проклятья, осатаневший кавказец схватил находившуюся на полу тяжелую чугунную детскую ванночку, поднял ее над головой и бросил в Феликса. Тот умудрился увернуться, и ванночка, пробив дверь, со ужасным грохотом совершила посадку в коридоре. Тогда Феликс оторвал из джинсов собственный армейский ремень и огрел осетина массивной пряжкой прямо по лбу. Ошарашенный ударом, безумец замер на месте, по лицу его потекла кровь. Позже он рванулся к двери, выскочил из квартиры и понесся вниз по лестнице. Затем осетина больше никто ни при каких обстоятельствах не видел. Что с ним произошло в туалете, так и осталось тайной.
его приятель и Феликс, скоро протрезвев от случившегося, ушли с квартиры, не зная о том, что соседи, напуганные грохотом, привели к милиции. Прибывшие менты, никого не застав, взломали дверь, осмотрели квартиру и опечатали ее, узнав, по всей видимости, что она никому не принадлежала. Так, квартира «погибла». Феликс, конечно, был раздосадован произошедшим и растолковывал все тем, что «проклятые йоги демонов накликали», что, быть может, было неподалеку от действительности.
В то время, когда я пересказал Тоше то, что случилось, он нормально отреагировал:
— Это было то наступление, которого нам удалось избежать.
Я задал вопрос в удивлении:
— А причем тут осетин? Из-за чего это произошло как раз с ним?
— Легко его выбрали мишенью по окончании того, как мы уехали. не забываешь, я сказал, что нас увидели важные силы?
Я кивнул. Тоша продолжил.
— В то время, когда мы приехали ко мне, к Неле, я убрал защитный колпак с той хаты и поставил его тут. Но энергетический канал, что существовал в том месте, оставался какое-то время открытым, вот им и воспользовались для атаки.|
— Разве чёрные смогут применять те же самые каналы, что и силы Света?
— Смогут. Энергия нейтральна, все зависит от ее применения. Посредством электричества возможно лечить, а возможно пытать.
— Я все-таки не осознаю, из-за чего пострадал несчастный осетин, а не мы? Он же был невиновен!
Тоша ухмыльнулся в усы:
— Удар пришелся по мирным обитателям. Жертв не бывает. Уже тот факт, что у нас имеется физическое тело, говорит о отечественном несовершенстве. Тело – символ кармы. В то время, когда карма изжита, физическое тело исчезает.
— Как это исчезает?
— Высвобожденный йогин довольно часто не оставляет по окончании себя тела. Остается только горсть пепла либо по большому счету ничего. Энергия так сильна в момент ухода, что физическая оболочка . У нас же до тех пор пока руки-ноги на месте, так что придется еще попахать.
Что же касается этого случая, то еще неизвестно, какую цену нам нужно будет заплатить за отечественные проказы. Если бы мы не уехали тогда сходу, то еще неизвестно, чем бы это все для нас закончилось. Энергетическая ( воронка на квартире Феликса была связана как раз с тем местом.
— Что же, на Нелиной квартире также кто-нибудь рехнется, в то время, когда мы из этого уйдем?
— Нет. Сейчас мы в состоянии удержать луч независимо от местонахождения группы. Так что с Нелей и Анечкой все будет в порядке.
По мере того как мы осваивали те практики, что давал нам Тоша, он учил нас все более необычным вещам. Одно из упражнений именовалось «тень». Это было мастерство стать незаметным для других людей. На медитативном уровне это означало отождествиться с состоянием безотносительной пустоты. Сначала необходимо было перестроить стереотип восприятия себя как «кого-то» либо «чего-то» на противоположный – стать практически «никем» и «ничем». Необходимо было растворить простое состояние наполненности собой, оно должно было перейти в отсутствие и опустошённость каких бы то ни было зацепок для привычной идентификации. Для этого Тоша дал нам образ ветхого безлюдного треснутого горшка.
На практике «тень» смотрелась достаточно дико. Сперва необходимо было обучиться двигаться, а позже находиться в обтекающей тебя толпе так, дабы никто тебя не коснулся. Следующим шагом было пробраться на вечеринку в дом, где тебя не было человека, кто знал, остаться в том месте в течение какого-либо времени незамеченным, а позже так же незаметно уйти. Если тебя выталкивали с вечеринки взашей, это было твоей проблемой. Вторым, более практическим трюком, было состояться в кино либо метро без билета. Время от времени отечественные «упражнения» заканчивались в отделении милиции, где безлюдный горшок приобретал урок законопослушания.
Следующим упражнением был «неслышный разговор». Тот, кто искушен в Мантра Йоге, знает, что произносимая мантра время от времени делается неслышимой для окружающих, в особенности для тех, кто не настроен на одну волну с практикующим. Тоша продемонстрировал нам, как модулировать собственный голос так, дабы мантра звучала только для тех, кто ее произносит. Остальные видят лишь перемещения губ, а звука не слышат.
Тоша заставлял нас произносить мантры либо легко фразы все громче и громче, пока, наконец, мы не обучились кричать друг другу на улице, причем проходившие мимо люди ничего не слышали. Время от времени, но, голос срывался с нужной частоты, и тогда прохожие в удивлении оборачивались. Для чего мы это делали – мне до сих пор не весьма ясно. Но все это было весьма интересно и напоминало какую-то захватывающую шпионскую игру.
По вечерам мы в большинстве случаев сидели в медитации. Иногда Тоша давал нам особые задания, к примеру, оказать помощь какому-то больному на расстоянии либо вычислить на узком замысле группы, подобные отечественной, и взглянуть, как они трудятся, либо еще что-нибудь в этом роде. Но большей частью мы легко молчаливо сидели рядом со своим мастером, замечая, как поток изменял нас.
Тоша сказал, что между жизнью и медитацией не должно быть отличия, – мы медитируем так, как живем, и живем так, как медитируем. Исходя из этого он ни при каких обстоятельствах не давал советов по технике медитации и предоставлял нам полную свободу в выборе тех практик, каковые он показывал. Более того, мы постоянно могли поделиться с ним находками и своими открытиями, и в случае если Тоша обнаружил их стоящими, он включал их в неспециализированную практику.
в один раз, на протяжении групповой медитации, я четко заметил стоящую за Тошей высокую светящуюся фигуру. На мой вопрос, кто это, он обронил: «Мой преподаватель». Предстоящих комментариев не последовало. Эта медитация была неординарно сильной и весёлой. В то время, когда мы поднялись, Тоше необходимо было куда-то уходить. Я поймал его в дверях и вдохновлено задал вопрос, что он думает о отечественном продвижении. Придержав входную дверь, глава повернулся и кинул: «Все прекрасно, лишь Всевышнего забыли». Затем он вышел, хлопнув дверью перед самым моим носом.
Рыбалка Необычный арбалет — Стрельба Творческий человек Громадная рыба с арбалетом в деревнеnull
