— Хен, солнце такое громадное, а думается таким мелким… — загадочно проговорил Чжунхон сидя на сочной апрельской траве на берегу огромного озера Андон. Это ИХ место. Оно им станет. С этого дня.
«Похоже на мою любовь к тебе. Снаружи это дружеское тепло и свет, но в…так горячо…» — Джело улыбнулся своим мыслям, убрал отросшие волосы со лба одним перемещением руки и развернул голову вбок, дабы взглянуть в эти до боли любимые глаза.
— Джунхон, я знаю, что я тебе нравлюсь, – далеко от торжественной суеты, голос Чонопа пробирал до самых косточек.
— Это и правда так заметно? – младший легко порозовел.
— Твои щечки выдают все твои мысли, — танцор легко ущипнул собеседника за мягкую кожу лица.
— Я так застенчив, что кроме того пьяным не в состоянии тебе согласиться… что уже сказать о трезвом Чжунхоне, — рэпер неизменно безрадостно радовался, казалось, начнёт плакать на данный момент, но держался.
— Ну, а на данный момент мы с тобой пьяны, — Чоноп придвинулся к юноше и на расстоянии поцелуя сказал: — Я желаю, дабы МОЙ Джунхон – не имеет значения: выпивший, трезвый либо больной – раскрывался лишь МНЕ. Я желаю ощущать тепло твоего солнца. Подпусти меня к себе ближе.
— А не опасаешься сгореть? – как-то бесстрастно сказал окончательные слова младший. Последние перед поцелуем.
— Нет. Опасаешься тут лишь ты.
— Я о тебе.
— Если ты прекратишь сопротивляться, я сделаю тебя радостным.
— Это сделка? – оторвавшись, задал вопрос Джело.
— Это скорее предложение. – улыбнулся старший.
— Ну… На предложение необходимо соглашаться? – Тепло радуется, кладет голову на крепкое плечо собственного любимого. – Я обещаю продемонстрировать тебе собственный солнце.
Оба с легким румянцем на лице, радуясь, следят за погружением оранжевого светила в зеркальную воду.
***
Чоноп срывается с работы по окончании того тревожного женского голоса по этому чертовому телефону, что намедни подарил ему его юноша.
— Чон… Ч-Чоноп, Джинухон… он…он…
Юноше этого достаточно, дабы заподозрить что-то не то. Не смотря на то, что «осознать» ко мне куда более подходит.
Он влетает в реанимацию, целый словно бы на иголках. Первое лицо, которое попадает в поле его встревоженного взора это потрульный, очевидно прибывший ко мне с нужным человеком. Рэпер стремительным уверенным шагом перемещается к цели, служащий пробует вести спокойную беседу, но Чоноп не слышит его. Он, в истерике, кричит ему в лицо, перебивает. Ему необходимо знать, где его Джунхон. ГДЕ ОН?! Милицейский, осознав, что вести спокойные переговоры безтолку, сжав волю в кулак, перекричал разгоряченного парня и растолковал, куда положили его приятеля. Хах, приятеля… Безотлагательно, Чоноп направился в 4 палату. У двери его остановил доктор, растолковав, что состояние парниши пришло в норму, но ему нужен отдых.
— Прекрасно, я подожду, — заверил парня в халате Мун. Доктор поклонился и быстро удалился, видно у него несколько Джунхон. Чоноп проводил его взором до самого исчезновения за углом. Простой. Юноша надавил на дверную ручку и вошел в палату. Помещение все было в холодных голубых тонах. И его юноша выделялся из этого огромного океана. Тут у Джунхона ноги стали ватными. Он с не близкого расстояния видел лишь одну руку, положенную поверх одеяла, и мало лица, царапины были видны кроме того из этого. Старший опасался подойти, он опасался заметить больше царапин на этом теле.
В комнате повисла давящая тишина, ее прорезало раздражающее пиканье электро-кардиографа. Чоноп сглотнул, закрыл глаза. Вышел из палаты. Ударил кулаком в противоположную стенке. на данный момент он винил себя за то, что отпустил собственного Джунхона невесть куда на машине. Он очень сильно просил отправиться в одиночку и Чоноп сдался. КАК ТЫ Имел возможность!? ТЫ ДОЛЖЕН БЫЛ ОТПРАВИТЬСЯ С НИМ БЕЗ КАКИХ Или ОТГОВОРОК!
Юноша собрал всю волю в кулак и во второй раз ворвался в эту холодную помещение с отяжеляющим пиканьем. Он еле стоит около кровати, его колени трясутся. Ноги вправду его подводят очень. Лицо любимого… Кислородная маска, нижняя губа рассечена с краю – это заметно, на правой щеке сильная потертость размером с две пятирублевой копейки. На руке огромное количество царапин и синяков. Еще и шнур от руки к капельнице. Чоноп опасается иголок. По его пояснице проходит леденящая дрожь.
— …хон? Джунхон? – задаёт вопросы дрожащий голос.
В ответ лишь пиканье этого гребанного аппарата.
Чоноп всхлипывает и падает перед кроватью на колени. Медлительно переплетает пальцы их рук и сжимает, но не очень сильно, опасается сделать еще больней. Пальцы холодные очень. какое количество он так просидел – неизвестно.
— Мм..м..ммм.
— Джунхон? – обнадеженно вскинул голову юноша.
— Мм..мм.
— Что? – взволнованно проговорил Чоноп. – Позвать доктора?
— М м – сказал Джело с интонацией, дескать, нет.
— Солнце! – юноша принялся целовать руку. – Ты меня весьма напугал!
— Мас…ка – разобрал Чоноп.
— Снять маску? А тебе хуже не станет? – как-то по-детски спросил.
У Джунхона хватило сил на собственный харизматичный взор, аля, «Чоноп ты без шуток, не неси фигни». Его осознали. Мун с опаской снял с любимого кислородную маску, тот поморщился от неудобства и боли. По окончании завершения процедуры, они взглянули друг другу в глаза.
— Я больше не дам тебе машину.
— Так, а нечего давать, – заверил Джело, улыбнулся и поморщился, из-за треснувшей губы это было не очень приятно.
— Значит, без меня ты не выйдешь из дома.
— Я осознал тебя, — как-то виновато сказал младший. Ухмылка не сходила с его лица, кроме того через боль.
Оба замолчали. И совсем не неудобно.
— Хён… — оборвал тишину Джунхон. – Я… знаешь, для чего я ездил?
Было видно, что ему больно сказать. Мун Чоноп поднял на него собственный заинтересованный взор.
— Я давал слово продемонстрировать тебе собственный солнце. Исходя из этого ездил за ним.
— Ездил? – утвердительно задал вопрос.
— Да… желал тебе подарить вещь, которая неизменно бы напоминала обо мне, — в его голосе слышалась нотка смущенности. – Но машину занесло. Мое солнце разбилось. Осталось лишь это.
Джунхон медлительно второй рукой полез под одеяло, морщась от боли, пробовал дотянуться что-то из кармана джинс. Когда достиг собственной цели, мало завис в одном положении и без того же с опаской вынул руку наружу. Раскрыл ладонь. Шарик. Мелкий блестящий прозрачный желтый шарик.
— Это все что осталось от моего солнца… — младший сжал губы. – Забудь обиду. – он положил шарик в руку юноше.
Чонопу показалось, что шарик тёплый. Весьма тёплый. Почему-то он отыскал в памяти слова собственного парня в тот сутки… А не опасаешься сгореть? Шарик словно бы прожигал мелкую дырочку в руке. Очень необыкновенное чувство. Тут он почувствовал как рука его парня тяжелеет. Он обратил внимание на его лицо. Джунхон радовался.
— Сбереги его. А мне пора, – одна слеза скатилась ровной дорожкой по щеке, попадая на своем пути в не зажившие ранки.
— Что ты такое говоришь?!
— Моему солнцу также необходимо заходить за горизонт. Действительно, у нас – людей – такое состояние продолжается значительно продолжительнее.
— Джунхон! Ты что очень сильно головой ударился? – Чоноп сжал таковой тёплый шарик в руке, и принялся осторожно обнимать «головой ударившегося». – Все в порядке? Тебе же необходимо ?
— Да, .
Как-то не убедительно.
— Джунхон! Джунхон! – глаза старшего застелила пелена соленой воды.
***
Он не сходу увидел, что электронный кардиограф не работает. Это Джунхон его отключил. Дабы не устраивать лишней паники и уйти нормально. Покинув по окончании себя лишь собственный мелкое солнце.
Ани Лорак — Солнце
