|
Когда мистер Тоуд оказался в сырой и зловонной темнице, он понял, что весь мрак средневековой крепости лежит между ним и внешним миром, где сияет солнышко. Там пролегают велико лепные мостовые, где он еще так недавно бывал счастлив и раз влекался как хотел, словно приобрел в безраздельную собствен ность все дороги Англии! Он бросился на пол ничком, зарыдал и предался самому черному отчаянию.
«Все, всему конец, — говорил он, — во всяком случае, конец процветанию мистера Тоуда, а это, в сущности, одно и то же, известного мистера Тоуда, прекрасного мистера Тоуда, богатого и гостеприимного мистера Тоуда, веселого, беззаботного и жизне радостного! И как я могу надеяться снова оказаться на свободе, когда это вполне справедливо, что меня посадили в тюрьму (гово рил он), потому что я угнал прекрасную машину таким наглым образом да еще так самоуверенно дерзил стольким толстым, краснолицым полицейским! (Тут рыдания стали его душить.) Ду рак я, дурак, теперь придется мне томиться в этой крепости. За это время те, кто гордился знакомством со мной, окончательно забудут даже самое имя мистера Тоуда! О мудрый старина Барсук! О мудрый и дельный дядюшка Рэт! О благоразумный Крот! Каки ми основательными суждениями, каким великолепным понима нием людей и обстоятельств вы обладаете! Бедный, покинутый Тоуд!»
В жалобах, подобных этим, проводил он дни и ночи в течение нескольких недель, отказываясь от завтрака, обеда и ужина и даже от легких закусок, хотя старый и мрачный тюремщик, зная,
что в кармане мистера Тоуда водятся денежки, неоднократно намекал ему, что кое-что для утешения и ободрения можно орга низовать с воли за соответствующую мзду.
У тюремщика была дочка, приятная девчонка, к тому же добро сердечная, которая помогала отцу в нетрудных делах во время его дежурств. Особенно она любила животных. У нее была канарей ка, чья клетка днем висела на гвозде, вбитом в массивную стену главной башни в крепости. На это очень досадовали заключен ные: канарейка мешала вздремнуть после обеда. Кроме того, доч ка тюремщика держала еще несколько пестреньких мышек и беспокойную, вертящуюся в колесе белку. Этой доброй девушке было от души жаль несчастного мистера Тоуда, и она однажды сказала отцу:
— Отец! Мне невыносимо видеть, как страдает и худеет этот несчастный зверь. Позволь мне им заняться. Ты же знаешь, как я люблю животных! Я его заставлю есть у меня из рук и вообще поставлю его на ноги.
Отец разрешил дочери делать все, что она хочет, потому что мистер Тоуд успел ему надоесть со всей его тоской, и капризами, и подлым характером. Она занялась подготовкой милосердного дела. И в тот же день постучалась в дверь погреба, где томился Тоуд.
— Ну, Тоуд, давай-ка взбодрись, — обратилась к нему девуш ка. — Садись к столу, вытри глаза и будь благоразумным зверем. И давай пообедай. Я сама приготовила. Все теплое, только что с плиты.
Это было жаркое с овощами, положенное между двух тарелок, и его аромат наполнил тесное подземелье. Всепроникающий за пах капусты добрался до носа, когда мистер Тоуд в тоске лежал ничком на полу, и стал внушать ему мысль, что, может быть, жизнь не такая уж пустая и безнадежная вещь, как он себе вооб разил. Но он продолжал подвывать и брыкаться ногами, не поз воляя себя утешить. Сообразительная девушка на время удали лась, и, так как большая часть запаха горячей тушеной капусты осталась в помещении, мистер Тоуд между приступами рыданий потянул носом и немножечко призадумался, и постепенно к нему стали являться новые и вдохновляющие мысли: о рыцарстве, о поэзии, и о том, что ему еще предстоит совершить, и о простор ных лугах, и о коровах, которые на них пасутся, и как их поглажи вает ветер и солнышко, и об огородах, и о цветочных бордюрах на клумбах, и о теплом львином зеве, облепленном пчелами, и о приятном звоне тарелок, когда в Тоуд-Холле накрывают на стол, и о том, какой приятный звук издают ножки стульев, когда каж дый из гостей пододвигается к столу, чтобы заняться важным
делом. Воздух в тесном его погребе вдруг приобрел розоватый оттенок, и мистер Тоуд стал думать о своих друзьях, что они, наверное, что-нибудь предпримут, об адвокатах, которые, должно быть, с удовольствием возьмутся его защищать, и какой он осел, что до сих пор ни одного из них не пригласил, и под конец он подумал о собственном уме и скрытых возможностях, и о том, на что он способен, если заставит свой великий ум как следует рабо тать, и, таким образом, курс лечения почти что был завершен.
Когда через пару часов девушка пришла снова, она несла на подносе чашку душистого чаю, от которого шел пар, и тарелочку с горкой горячих, намазанных маслом тостов, толстых, с коричне вой корочкой с обеих сторон, и масло стекало по ноздреватому хлебу золотыми каплями, как мед вытекает из сотов. Запах на масленных тостов ну просто говорил с мистером Тоудом о совер шенно конкретных вещах: о теплых кухнях, о завтраке ясным морозным утром, об уютном кресле возле горящего камина зим ним вечером, когда уже все прогулки завершены и ноги в тапоч ках покоятся на каминной решетке, о сытом мурлыканье кота и тихом чириканье засыпающей канарейки. И мистер Тоуд в оче редной раз возродился к жизни. Отер глаза, хлебнул чайку, зачав кал теплыми тостами и вскоре разговорился. Он стал рассказы вать о себе самом и о доме, в котором он живет, и о своих деяниях, и о том, какая он значительная фигура, и какого его друзья о нем высокого мнения. Дочка тюремщика заметила, что разговор на эту тему приносит ему пользу не меньшую, чем намасленные тосты с чаем, что и было на самом деле, поэтому она всячески поощряла его и просила продолжать.
— Расскажи мне о Тоуд-Холле, — сказала она, — это звучит так привлекательно.
— О, Тоуд-Холл — это очень подходящая резиденция для джентльмена, там есть абсолютно все необходимое, это уникаль ное имение, оно частично восходит к четырнадцатому веку, но снабжено всеми современными удобствами. Современный сан узел. Пять минут ходьбы от церкви, почты и площадок для игры в гольф. Подходящее для…
— Да будет тебе, — засмеялась девушка, — я же не собираюсь его у тебя покупать. Расскажи мне про него что-нибудь интерес ное. Но сначала я схожу еще за одной порцией чаю.
Она упорхнула и тут же появилась с полным подносом. Тоуд с жадностью набросился на тосты, при этом его настроение окон чательно поднялось до обычного уровня. Не переставая жевать, он рассказал ей о лодочном сарае и о пруде, где водятся караси, и про обнесенный высоким забором огород, и про свинарник, и про конюшни, и про голубятню, и про курятник, и про маслобойню, и
прачечную, и про буфеты с посудой, и гладильные приспособле ния (это ей понравилось больше всего), и про банкетный зал, и как там бывало весело, когда другие звери собирались у него за столом, и как он бывал в ударе — пел песни, рассказывал разные истории и вообще был душой общества. Потом она расспросила о его друзьях и проявила большой интерес ко всему, что он о них рассказывал, и как они живут, и как проводят время. Конечно, она не сказала ему, что звери для нее — просто домашние любим цы, у нее хватило такта понять, что Тоуд на это страшно обидится. Когда вечером она пожелала ему спокойной ночи, взбив перед тем солому на которой он спал, Тоуд был уже в значительной степени прежним — уверенным и самовлюбленным зверем. Он спел песенку-другую из тех, что любил певать во время своих застолий, зарылся в солому и отлично отдохнул за ночь, причем ему снились приятные сны. С того дня печальное заточение ми стера Тоуда скрашивалось множеством милых бесед, так как доч ке тюремщика было очень жаль бедного узника. Ей казалось сущим безобразием то, что несчастный маленький зверек томит ся в тюрьме. Ей казалось, что он осужден за совсем небольшую провинность. А тщеславный Тоуд, как водится, вообразил, что она проявляет к нему вполне определенный интерес, и очень сожалел, что она не такого высокого, как он, происхождения, потому что она была очень хорошенькой девушкой и к тому же восхищалась им выше меры.
Однажды девушка пришла к нему какая-то задумчивая, отве чала невпопад. Ему показалось, что она не обращает достаточно го внимания на его остроумные фразы и искрометные замечания.
— Тоуд, — сказала она наконец, — я прошу тебя, послушай вни
мательно. У меня есть тетка. Она работает прачкой.
— Ну, ничего, не огорчайся, — сказал он изысканно-любезно. — Забудь про это. У меня есть несколько теток, которые заслужива ют того, чтобы быть прачками.
— Помолчи минуточку, — сказала девушка. — Ты слишком много говоришь, это твоя главная беда. Я стараюсь что-нибудь придумать, а от твоих разговоров у меня начинает болеть голова. Как я уже сказала, у меня есть тетка, и эта тетка — прачка. И она обстирывает всех заключенных в этой крепости. Мы стараемся, как ты понимаешь, чтобы тут все члены семьи могли зарабаты вать. Она забирает грязное белье в понедельник утром и прино сит выстиранное в пятницу вечером. Сегодня четверг. Вот что мне пришло в голову. Ты — богатый, так ты мне, по крайней мере, говоришь, а она — бедная. Несколько фунтов для тебя не составят никакой разницы, а для нее они имели бы огромное значение. Ну, если с ней как следует поговорить, вы бы могли договориться.
Она бы тебе дала свое платье и чепец, ну и так далее, и ты бы выбрался из крепости под видом прачки. Вы с ней во многом похожи, в особенности фигурой.
— Нисколько не похожи, — сказал Тоуд раздраженно. — У меня очень изящная фигура для такого, как я.
— У нее — тоже, — ответила девушка. — Для такой, как она. Ну, делай как знаешь, ты жуткий, самовлюбленный, неблагодарный зверь. Мне просто тебя жаль, и я стараюсь тебе помочь!
— Да, да, конечно, огромное тебе спасибо! — сказал мистер Тоуд торопливо. — Но послушай, как же ты хочешь, чтобы мистер Тоуд из Тоуд-Холла бродил по окрестностям в обличье прачки?
— Ну, тогда сиди здесь в своем собственном обличье! — ответи ла она с жаром. — Я думаю, тебе хочется умчаться отсюда в каре те, запряженной четверкой рысаков?
Честный мистер Тоуд всегда был готов признать свою неправо
ту.
— Ты хорошая, добрая, умная девочка, — сказал он. — А я и на самом деле самовлюбленная и глупая жаба. Познакомь меня с твоей достойной тетушкой, прошу тебя, и я полагаю, что мы с этой милой леди сумеем договориться на условиях, приемлемых для обеих сторон.
На следующий день девушка провела к нему свою тетушку. В руках было завернутое в полотенце и заколотое булавкой высти ранное за неделю белье. Старая дама была уже подготовлена к беседе заранее, а блеск некоторого количества золотых монет, которые мистер Тоуд предусмотрительно разложил на столе на самом видном месте, практически завершил дело и оставил очень мало простора для обсуждений. В обмен на наличные Тоуд получил платье из ситчика в цветочках, передник, шаль и поно шенный чепец.
Единственное условие, которое старая леди поставила, желая избежать подозрений, — чтобы ее хорошенько связали, швырну ли на пол и засунули в угол. Этим не очень убедительным ухищрением и при помощи выразительного рассказа, который она сочинит, она надеялась сохранить свое место постоянной тюремной прачки, несмотря на то, что все, конечно, будет выгля деть довольно подозрительно. Тоуд был в восторге от этого пред ложения. Оно придаст блеск его бегству, и его репутация неиспра вимого и опасного существа снова подтвердится. Он с готовно стью помог дочке тюремщика придать тетушке такой вид, будто она явилась жертвой непреодолимых обстоятельств.
— Ну, теперь твоя очередь, Тоуд, — сказала девушка. — Снимай- ка пиджак и жилет, ты сам по себе достаточно толстый.
Трясясь от смеха, она застегнула на нем крючки ситцевого пла тья, накинула на него шаль и завязала под подбородком ленточки поношенного чепчика.
— Ну, ты просто вылитая тетушка, — рассмеялась она, — и, я уверена, ты никогда в жизни не выглядел таким респектабель ным. До свидания, Тоуд, счастливо тебе! Иди вниз тем же путем, каким тебя сюда привели, и, если эти мужланы стражники будут отпускать в твой адрес нелепые шуточки, ты лучше просто отшу тись и помни — ты вдова, совершенно одинокая, которая выну ждена дорожить своим честным именем.
Mr. Bean in Room 426 | Episode 8 | Mr. Bean Official
