В мае 1942 года к моему дяде – Негашеву Николаю Васильевичу, жившему в д. Скакуны зашла в дом женщина и попросилась на ночлег. На вид она была очень истощена, ее при ходьбе пошатывало, вид у нее был страшный. Дядя Коля пожалели эту женщину и разрешили ей переночевать, накормили, приютили. Женщина попросилась погреться на русской печке, ей разрешили, а утром она встала и ушла своей дорогой. Ей дали на дорогу кусочек хлеба и картошки. После этой женщины на печь лег отдохнуть дядя Коля. Через день после ухода женщины у дяди поднялась температура, но в деревне в больницу обращались редко. Прошел еще день и дядя слег. Тетя Аня повезла его на лошади в больницу в г. Оханск, там определили брюшной тиф и положили его в больницу. Дома сделали дезинфекцию. Через неделю заболела тетя Аня и дети Александр, Алексей и Валентина. Их всех положили в больницу. Когда тетя Аня зашла в палату, то дяди Коли там уже не было, она поняла, что с ним случилось что-то ужасное. Но ей ничего не сказали, почему его нет в палате. Это на нее очень сильно подействовало, она была в шоке. Болезнь безжалостно наступала, она потеряла сознание и через неделю ушла за мужем в мир иной. Было ей 42 года. Дети об этой трагедии не знали, так как лежали в другой палате. Все они долгое время были без сознания с высокой температурой. Дома никого не осталось. Мы с мамой дом заколотили досками и написали снаружи мелом – опасно, тиф.
Это была страшная трагедия, обрушившаяся на семью Негашевых. Из больницы сообщили, что надо похоронить усопшего дядю Колю. Мужчин в деревне не было, все были на фронте, ехать за ним некому. Кроме того, все боялись близко подходить к дому. Кому хотелось входить в контакт с тифозной семьей. На улице май месяц, тепло и тело нужно было предать земле. Пришлось поехать мне, а что делать? Рано утром запряг лошадь. Поставил на телегу гроб и сверток одежды и поехал один в г. Оханск за 18 километров от Табор. Мама строго мне запретила заходить в тифозное отделение. Сказала: «Передай одежду, попроси, чтобы няни обмыли и переодели». Подготовила сумку с картошкой и кусочек коровьего масла. Это предназначалось за услуги. Слава богу, хорошие люди все сделали, дядю обмыли, переодели и положили в гроб. Гроб заколотили. Я подъехал к крыльцу тифозного отделения, там гроб поставили на телегу и я быстро уехал из больницы. Когда выехал из г. Оханска, гроб привязал еще на вторую веревку. Мне казалось, что гроб может с телеги свалиться.
На улице стояла самая распутица. Дорога раскисла и превратилась в сплошную грязь. В колеях дороги стояла вода. Глина налипала на колеса, ехать пришлось медленно. Но самый трудный путь по тракту оказался в лесу по длинному волоку. Колеи дороги были очень глубокие, в них набралось много веток, сучьев, поломанных жердей. Вся дорога – колдобины, ямы. Лошадь с трудом тащила телегу по этой размытой водой дороге, задевая землю курком и ступицами колес. Неожиданно передние колеса телеги погрузились в глубокую яму с водой. Лошадь остановилась и не могла из этой колдобины вытащить груз. Вырубил жердь, но достать колеса из ямы не мог. Одно колесо достану, второе провалится. Что делать одному в лесу, поблизости никого нет и помочь некому. До ближайшей деревни далеко, да и как оставить лошадь с таким грузом? Тогда я выпряг лошадь, и лошадью стал телегу тащить в обратную сторону. Передние колеса провалились в яму и тормозили, не вращались. Лошадь не могла взять груз. Подобрал на дороге палку, ей ударил лошадь по спине. Измученная лошадь резко рванула вперед и оборвала гуж у хомута. Меня охватил страх, один в глухом лесу, рядом покойник. Телега ни с места, а тут еще порвался гуж. Раньше дома говорили: если будет уж очень трудно или страшно – позови на помощь бога. Встал на колени в грязь и стал молиться, просить бога помочь выехать из этого проклятого места. Весь был в грязи, вся одежда сырая, но было жарко. Так стоял в воде, не знаю сколько времени. Немного успокоился, поднялся и стал связывать гуж у хомута. Подошел к лошади, погладил ее, поцеловал в морду и попросил прощения, за то, что ударил ее палкой напрасно. Запряг снова лошадь в телегу. Сходил, вырубил толстую жердь, приподнял колесо и подложил под него веток. Затем поднял второе колесо и подложил под него тоже сучьев. Колеса заметно поднялись из ямы. Взял лошадь за узду, повернул в сторону от ямы и сказал: «Ну, давай милая, выручай, я тебя больше пальцем не задену». Лошадь немного постояла и тихо пошла вперед в сторону от дороги. Так метр за метром выбрался из ямы. В дальнейшем ехал стороной от основной колеи и тщательно смотрел вперед.
Дома меня уже потеряли, так как было очень поздно. В церковь гроб не заносили, отпели на улице и похоронили. На похоронах было всего несколько человек из числа близких родственников. Через несколько дней умерла его жена — тетя Анна. За ней ездили в Оханск две женщины. Мне было поручено копать могилу. Мы с Еленой Столбовой вырыли могилу и похоронили ее рядом с мужем. Дети лежали в больнице и на похоронах не были. Старший сын Сергей был на фронте. Ему дали отпуск на 10 дней, чтобы разрешить дела по дому. На похороны опоздал. Отец и мать лежали в сырой земле, братья и сестры были в больнице (карантин), дом заколочен. На воротах надпись – тиф. Он пробыл дома одни сутки, не дождавшись окончания отпуска, уехал снова на фронт. Перед этим пригласил всех родных, извинился перед ними и навсегда уехал. После написал письмо, что был ранен и лежал в госпитале. Из госпиталя поехал снова на фронт и послал открытку, что едет на фронт. Больше от него не было никакой весточки, пропал без вести. Вечная ему память! Было ему в то время 19 лет.
Через полтора месяца я ездил за детьми в Оханск. Все они были исхудавшие. Алексей плохо стоял на ногах, его пошатывало. Несчастные дети вернулись в пустой дом, который еще долго на всех окружающих наводил страх. Мы с мамой весной посадили огород, все овощи, ухаживали за коровой, поливали в огороде. Ходили в этот дом каждый день по несколько раз. Слава богу. Что он нас сберег от этой страшной болезни. Через год Александр ушел на фронт защищать родину. Алексей и Валя остались дома одни. Нашлась хорошая женщина-бабушка, которая жила с ними и помогала им встать на ноги.
Что случилось с семьей у которой был огромный домашний лев
