В Орто-Сурте мама быстро освоилась, в то время строили ту самую дорогу, очень отдаленно соответствовавшей своему назначению. Рядом с нами находилась «временное поселение» для строителей, для них были построены временные дома коммунального типа, огромная столовая, рабочие приехали со всех концов страны: украинцы, чуваши, азербайджане и другие представители рабочих. Так как в нашем селе русских было не так много как в Якутске, мы дети чувствовали огромное различие между нами, что в первое время даже пугало, или вызывало массу удивлений. Лидии славянской внешности в сравнении с Якутами мне казались более выразительными, их впалые серые глаза как стеклянные, светлые иногда волнистые волосы, всегда подчеркнутый тонкий нос, маленький ротик, казалось их специально кто сидел и лепил, а у якута все просто, прямые волосы, узкие глаза, круглое лицо. Тетя Марина, напарница мамы по кухне, не отличалась от вышеописанной внешности, а ее стремились выйти вон из под толстенные линзы очков +5 диобртия. Не много полненькая, с короткими крашеными волосами, громким почти генеральским голосом, и неизменно милым и смешным хохлятским говором наровилась завсегда НАкормить, НАпоить, Наболтать, любила вкусные застолья, рюмочку хлеснуть могла, деток малых очень любила. В те времена отношения с соседями походили на семейные, как минимум да один раз на дню ходили в гости, а то несколько раз, готовили, обменивались рецептами, по хозяйству помогали, телевизор вместе смотрели, по грибы по ягоды, всё вместе. Необычайно теплые, дружеские отношения казались абсолютно нормальными. Тетя Марина всегда была в веселом, добром расположении духа, казалось, положительный взгляд на мир был одной из главных черт ее характера, мужчины в столовой всегда ее хвалили, перекидывались добрыми шутками, что придавала особую по-русски добрую обстановку. Я старалась избегать прямых столкновений с рабочими строителями, уж больно они меня пугали своими громкими голосами, не всегда цензурными выражениями, помню как то раз, подошел к раздаче мужик, почерневший от своей видимо тяжелой работы, с усами как у почтальена Печкина с Простоквашины, попросил сахар для чая, я ему подала, он сыпал сыпал, пока сахар до половины стакана не насыпал, моему удивлению не было конца, в голове кружили слова «Это сахар с чаем, а не наоборот». По соседству с Тетей Мариной жили семья Ивановых, госпожа Иванова в виду своих выдающихся форм с трудом помещалась в дверные проемы, была всегда приветлива и добра к своим Якутским знакомым. Бывая у них в гостях, впервые увидела на сколько разными могут быть собаки, относительно наших классических лаек, которые водились у каждой семьи, они держали у себя несколько малюсеньких, но в то же время противных маленьких собак, явно невзлюбивших мое присутствие. Меня поражало то с каким упорством и силой они выражали свое недовольство, могли лаить весь вечер на пролет, не поддаваясь крикам хозяйки. В сравнении с этими тявками, наша лайка казалась воплощением идеала. Худая стройняшечка, с грустными глазами лежала на привязи у свое будки не привлекая к себе внимания, дядя Володя рассказывал что Лайка в свое время была хорошим охотником, помогала собирать уток с озера после охоты, за зайцами гналась. Мне искренне было жалко Лайку, возможно ей хотелось чего то большего чем занимать показной пост охраны. В теплые летние выходили играть во двор, Лайка смиренно лежала у своей будки, но когда мы начинали бегать по всему двору и баловаться, Лайка могла хватать нас за одежду, как бы запрещая нам баловаться, при этом у нее был такой умный и поучающий, взгляд в котором я видела строго воспитателя, ослушаться которую было нельзя. Свою смышленость и природный ум, Лайка использовала не только во благо нас, временами она сбегала от нас, предварительно аккуратно развязав узел веревки, через некоторое время, нагулявшись возвращалась домой. В то ненастное лето, она опять убежала, и пропала на порядок больше времени, чем обычно, мы начали беспокоиться. Расспрашивали соседей, знакомых, в деревне размером в 900 человек, слухи быстро расходятся, и о том что «грозный, большой Володя потерял любимую собаку» также быстро разошлись по всем концам. Виновные, видимо от страха объявились сами, трое старшеклассников явились с повинной, стояли у дверей, не решались зайти, дядя Володя успокоил их, по дружески попросил присесть и рассказать зачем явились. В этом диалоге я увидела некоторое благородство взрослого мужчины, перед молодой еще не окрепшей молодежи, один за другим, чуть заикаясь рассказали как они прогуливаясь по парку увидели собаку с длинной веревкой, подумали что это собака дорожников, и случайно покалечили, что привело в смерти моего четырехлапового друга. Их рассказ не затронул меня, у меня возникло не жалости, не злости не других общепринятых эмоций сопровождающих потерю. Володя выслушал ребят, его доброе лицо не на миг не менялось, с той же приветливой добротой он проводил ребят, попросив больше не покушаться на собак. На следующий день, я как обычно пошла по окрестным местам изучать местность. В Орто-Сурте в то время везде росли вкусные ягоды, прямо у нашего дома росла земляника, малина, голубика, за ней не нужно было далеко ехать, я прогуливалась по летнему лесу, где преобладала береза, в этом месте проводили Ысыах (главный национальный Якутский праздник встречи солнца), кругом висела Салама (национальное украшение из лоскутков ткани), Сэргэ (священные деревянные столбы с определенными орнаментами). Я шла в след за земляникой, раз за разом земляничные островки уводили меня в глубь к поляне, птички с ветки на ветку перелетали, что то себе подпевали, березы шумели от слабого ветра, за ними виднелось синее небо, тишина покоилась в этом лесу. Вдруг почувствовала не приятную тревогу исходившую с меня, как будто ветер сменил направление и тучи сгустились надо мной, подняв глаза я увидела небольшое возвышение за деревьями, это лежала моя Лайка. В одно мгновение я наполнилась жалостью и неизбежным осознанием отчаяния потери, только в тот момент, находясь в непосредственной близости от своей потери я почувствовала ее горечь, слезы капали в молчаливом прощании. Мне захотелось как то проявить свою любовь к ушедшему созданию, как то откупить нашу человеческую бесчеловечность, я чувствовала вину за тех ребят. Долго не думая, обливаясь слезами начала рвать высокую траву, собирать ветки, чем в последствии с имитировала погребение и попрощалась. Возвращаясь домой, уже не было грустно, слезы увели с собой все что пережила душа маленькой девочки, оставив лишь теплые воспоминания о Лайке, и ее сверхсобачьих способностях.
АллЁ Машенька Это тетя Марина звОнит
