Всё началось очень необычно. Сперва было слово, и этим словом было имя на белом камне… Всевышний знает, о чём думают люди, именуя собственных новорождённых детей так или иначе. Кто-то приобретает имя не возвратившегося с войны предка, кого-то именуют в честь храбрецов, спортсменов, астронавтов, поэтов. Меня назвали в честь жены Поэта… Мои родители сделали вывод, что это красиво, мелодично и настраивает на романтический лад. А меня моё имя тяжелым танком переехало. Это не преувеличение – жизнь. Лишь вслушайтесь: На-та-ли-я. Та ли я? Совсем не факт, — и куча мучительных сомнений в себе на безлюдном месте. И ещё – «На!» — без мельчайшего намёка на «А что я возьму вместо?» Само собой разумеется, не оскудеет рука дающего, только бы силы не иссякли… Я также была женой гения. Он также был старше меня на тринадцать лет. Он также был эгоцентричен и до неприличия ревнив. Всё было, а также в некоем роде была дуэль. Вот лишь убили на ней меня. На много лет вперёд. Я ЗНАЮ, что говорю…
Здравствуй, моя блистательная тёзка! Нет, я не нарушу твоего самообладания, легко негромко посижу рядом и помолчу о собственном. Не удивляйся, я твоя младшая сестра. Живу в необычном мире далекого от тебя века, где собственную самость, собственную человечность, собственную НЕ-похожесть на вторых необходимо отстаивать в металлической броне и с клинком на боку. Где доктора реализовывают почки и сердца людей, как запчасти от автомобилей, лишь существенно дороже. Где ежеминутно идёт война за передел мира, типа, «во имя Аллаха», но сие лишь декорация. В действительности это война за то, кто ты, где ты и какой либо какая как раз ты прямо на данный момент. И финал её заведомо не известен. мира и Водораздел войны, лжи и правды, нежности и ярости находится не ГДЕ-ТО В том месте, за горизонтом, а в тебе, внутри, исходя из этого некуда бежать, некого обвинять, не у кого молить о помощи. Вот уж вправду, всё собственное ношу с собой… У нас люди привыкли сказать: «Это не мы такие, это жизнь такая». Лгут, сволочи. Себе лгут. Им так легче мириться с серой повседневностью, которую они сами сделали такой. По всей видимости, данный мир накопил через чур много грешников, почва пробует очистить себя, как может, исходя из этого на её поверхность с завидной периодичностью падают самолёты. Ты не знаешь, что такое самолёт? Это не беда. Люди желали быть птицами, исходя из этого обучили летать самолёты. Но так как и птицы когда-то умирают и падают. За два века мы до полной неузнаваемости поменяли мир снаружи, но сами изменились мало. По солидному счёту
К чему конкретность календарной даты?
Так как в жизни ничего не изменилось:
Всё те же страсти, то же лицемерье,
Земной круговорот добра и зла
длится. И страсть идеализировать дни прошлые осталась. В случае если настоящее довольно часто видится в чёрных тонах, а будущее пугает собственной неопределённостью, то прошлое неизменно окутано романтическим серебряным флёром. Я вижу как наяву горбатые петербургские мостики, нарядные дома за витыми чугунными решётками, суету движущихся в различные стороны экипажей, дрожащие блики тусклого северного солнца в колючей невской ряби и твои глубокие, полные печали глаза под полупрозрачной вуалью. в один раз, на протяжении одной из собственных суматошных поездок в Питер, я практически пришла к тебе. Двинулась по Невскому, куда глаза смотрят, рассчитывая выйти на Дворцовую площадь, а пришла к тебе к себе домой, к Александро-Невской лавре. Было уже достаточно поздно, и ворота кладбища были закрыты. Не смотря на то, что, быть может, они закрыты неизменно. Мы пребывали по различные стороны ограды, я – живая и ты – уже двести лет живая. Поболтали мало и разошлись. Вернее, это я «разошлась». В собственную гостиницу. Думаю, ни один человек, кроме того самый близкий тебе, не знал тебя до конца. Да ты, вероятнее, и не пускала никого в собственную израненную сущность. И твоих искренних друзей возможно было посчитать по пальцам. Неприятели – были, завистники – были, злопыхатели – были, судьи – были, клеветниками возможно было улицу мостить. Попытайся тут не сойти с ума. «Ах, злые языки ужаснее пистолета…» А ещё – выходящий за пределы разумного супруг, это отдельная статья. Сейчас он – хулиган и гуляка, а назавтра его тумблер переходит в второе положение. Щёлк!.. Он уединяется и создаёт очень способные произведения. Легко? Почему-то всем весьма интересно, как ЕМУ было с тобой, но кто бы задал вопрос, как ТЕБЕ было с ним?!
Пушкин… Таша, не нам с тобой его делать выводы. Тяжело передать, тем более тяжело понять непосвящённому тот ни с чем не сравнимый трепет души, в то время, когда она бьётся на кончике пера, как стрекоза на иголке. В то время, когда ты осознаёшь, что твою руку (либо душу?) с пером ведёт кто-то, что НЕ Тут, а ты практически ни при чём, ты не принадлежишь в данный миг ни себе, ни вторым, ты легко Проводник. Ты камнем падаешь с Бруклинского моста*, и радостнее тебя нет никого. Что такое если сравнивать с этим влажные детские пелёнки, надменно поджатые ворох и губы тёщи неоплаченных квитанций? Люди, идущие путём Проводника, за собственные неточности платят судьбой. Вопрос лишь в том, что позже со всем этим хозяйством делать даме, которая осталась одна.
Тебя делать выводы я также не желаю. Знаешь, у меня когда-то была пациентка, которая тридцать лет проработала судьёй. Это была женщина, больная полностью. И я всё пробовала хотя бы представить себя на её месте, — и не имела возможности. В суде все роли заведомо и чётко распределены. Прокурор ищет любую возможность, дабы посадить, в особенности в то время, когда это щедро оплачено, юрист ищет в законе любую зацепку, дабы оправдать либо хотя бы смягчить наказание. А судья обязан решить. И что делать, в случае если буква закона говорит одно, а твоё сердце – совсем второе? А вдруг узнается, что ты наказал невиновного и уже ничего нельзя исправить? Как с этим жить? У меня бы не получилось…
Сообщи, сестра моя, принесла ли тебе счастье твоя божественная красота? И что она по большому счету такое – красота? Неужто лишь определённое сочетание формы и цвета, повышающее цену того и другого на рынке людских взаимоотношений? Мне постоянно думалось, что в случае если содержания и гармония формы неосуществима, то, по крайней мере, содержание первично. Но ежедневно в жертву красоте с готовностью приносятся тысячи людских сердец, и с той же готовностью они разбиваются о её холодное гордость. Это также вечная тема. Была бы форма, а содержание в неё в любую секунду вдохнёт отечественное воображение.
Красота рождается не внезапно, природа кропотливо трудится над созданием шедевра. Она шепетильно и с опаской смешивает краски, и неспешно из полутеней и прихотливой игры полутонов начинают проступать черты будущей мадам-совершенства. Будьте любезны, не топайте ногами, не будите её. Её нельзя торопить. Не помогайте бабочке избавиться от кокона. Настанет момент – и она выпорхнет оттуда сама. Кто даст гарантию, что так же хороша будет её душа? Эта мятежная, загадочная, непостижимая русская душа, она – вещество? Поле? Сгусток информации? Что-то выходящее за рамки отечественной пресловутой трёхмерности? Как это указывается в официальных бумагах: «другое»? (Необходимое выделить…) И что движет ею? Лишь ли любовь?.. Воображаешь, сейчас на лекции доцент с ФУВа категорично объявил, что, в то время, когда человек умирает, масса его тела значительно уменьшается на 60-80 граммов вовсе не вследствие того что уходит душа, а по причине того, что человек перед смертью тратит огромное количество энергии, делая последний отчаянный рывок в сторону судьбы, и вправду мало теряет в весе. Вот таковой неотёсанный материализм. Ты также так думаешь? Я воздержусь от комментариев. Сия точка зрения мне не близка.
Ещё в далеком прошлом желаю задать вопрос, как тебе понравилось быть фрейлиной, сестра? я точно знаю, что ты ощущала себя гадким утенком на великосветском птичьем дворе. Уверена, что твоя толстая начальница-надзирательница с волосатой бородавкой на носу негромко ненавидела тебя и злословила над каждой твоей оплошностью, над твоим провинциальным нежеланием предугадать и угодить. Ниже реверанс, сударыня, глубже, ничего, не развалитесь! И не держите голову так, как словно бы у вас шею заклинило! Голодранке нельзя быть таковой гордячкой. Кланяйтесь, линия побери!!! А жеманство, умение и двуличие вдохновенно лгать многие и сейчас вычисляют символами хорошего тона. Кроме того в полной мере себе умные люди. Но разум и ум, — как говорят в Одессе, — две громадные отличия. Сотри слёзы, моя дорогая. Ты – вчера-сейчас-на следующий день-всегда и я – также. Исходя из этого ты рядом. Гадкий утёнок не имеет возможности без финиша дрожать в ледяной полынье, он обязан получить собственную свору, собственную духовную семью, отчизну. Потому что это верно. Потому что редким особям даётся это тяжёлое счастье – будучи Собой, разрешить второму остаться Вторым, да ещё и праздновать это совместно…
Была ли ты радостна с мужем, Натали? Не знаю. И никто сейчас правду не сообщит. Твои биографы напишут, что ты погибла от пневмонии. Это и действительно, и неправда в один момент. Ты погибла от печали, которую носила в себе много лет, и доступа к которой не было никому – ни близкому, ни постороннему. Пылкий, порывистый Пушкин, открытый всему свету, со своей неуёмной жаждой новых впечатлений, новых историй, хороших описания, новых знакомств с хорошенькими и остроумными дамами, – имел возможность ли он быть предан одной-единственной, в то время, когда его увлекали «те, те, те, и те, и те»? Да, имел возможность. Греки именовали её Эрато. Но кто она? Свободный ветер.
…Не так долго осталось ждать рассветёт, а Александра Сергеевича ещё нет дома. Где-то носит нелёгкая его своенравную Музу? Оплывают свечи в медных светильниках, торопливые капли тёплого воска с глухим стуком падают на паркет. Тоненькая дама в долгой шали с кистями отодвинула тяжёлую портьеру и прижалась лбом к оконному стеклу. Что же делать, Натали, – прислушаться к вкрадчивому шёпоту сердца либо смиренно нести дальше тяжёлый крест жены Гения?
Тогда в густом предутреннем тумане
Растают златокудрая Венера,
Сыгравшая такую злую шутку,
И Купидон, смеющийся до слёз…
1995-2016
*В случае если кто-то не наблюдал «Кейт и Лео» — получите наслаждение
Наталья Гончарова
