Я готовил этот трактат к первой публикации и поэтому должен был неоднократно посещать издательство, которое занималось корректурой, версткой и другими малоприятными, но нужными для автора вещами. Издательство пребывало не в моем городе, и я был должен приезжать в том направлении поездом и проводить в том месте весь день. Разумеется, решив хоть как-то уменьшить мое нахождение в чужом и совсем незнакомом для меня городе, работники редакции любезно сообщили мне, что на первом этаже строения находится очень приличная столовая, куда я могу ходить обедать. Я решил прислушаться к этому совету и в первоначальный же сутки отправился в эту столовую.
Столовая была в полной мере советско-традиционной как по виду, как и по наполнявшим ее запахам. Меня это не смутило, поскольку я знал, что часто за неказистым внешним видом прячется весьма кроме того хорошее содержание. Я забрал видавший виды поднос и выбрал для себя первое, компот и второе. Покончив со всем этим, я сделал вывод, что мой выбор сейчас был не весьма успешным, и что на следующий раз мне повезет больше. Компот, но, был хорошим. Во второй раз компот опять был в полной мере съедобным, чего нельзя сказать об остальных… эээ… блюдах. Весьма интересно, как возможно придать кроме того картофельному пюре таковой, с позволения сообщить, вкус? Какой технологический процесс для этого используют? Во мне проснулся и беспокойно заворочался исследователь-естествоиспытатель. Этакий интересный Миклухо-Маклайчик с увеличительным шерлокхолмсовским стеклом в руках.
Мое третье посещение данной «едальни» было уже чисто научным – я старался выбирать местные блюда, каковые я до сих пор не пробовал. Я пристально наблюдал на поваров в их классической опытной одежде и других аборигенов столовой. Все они смотрелись в полной мере достойно и профессионально. Многие из них очевидно трудились тут лет по двадцать, в противном случае и больше. Они говорили обычными голосами. Они очевидно не испытывали никакого стыда. Их глаза не бегали по сторонам. В них не было и тени сомнений. Они совсем без неприязни наблюдали на меня и на вторых визитёров. Одна из них кроме того дружелюбно улыбнулась мне – как любопытно: какой занимательный экземпляр для моей коллекции! Я с опаской – дабы ненароком не спугнуть ее – улыбнулся в ответ и продолжил собственные выверенные долгой практикой перемещения по методу опыта. Я поставил поднос на стол, как в большинстве случаев шепетильно протер носовым платком странного вида ложку и вилку, собрал в кулак собственную волю и совершил последний и решающий этап опыта: приемлемыми для потребления были опять-таки компот и в какой-то степени хлеб. Я извлёк из кармана собственный блокнот и тщательнейшим образом записал результаты моих научных изучений – они ни за что не должны были пропасть для потомства…
Вы раздражены, мой любезный собеседник? Вы желаете задать вопрос меня, какое отношение мои неудачные визита «изб-едален», среди них и конкретно данной, имеют к изучению зарубежного языка? А разве это не разумеется? Для начала, действительно, я исправлю вас довольно «неудачности» моих похождений в издательскую столовую. Соглашусь, что мой желудок пара пострадал, принимая на себя удар столовских биточков, неясно во имя чего замученных кур в соку и без оного и всего остального меню (не считая компота!), но эти жертвы были отнюдь не напрасными. Эти жертвы разрешили создать мне еще одну иллюстрацию для отечественного с вами трактата, на которую вам, мой нетерпеливый собеседник, будет небезынтересно взглянуть.
Да, да, да! Оказалась очень поучительная иллюстрация, которая яснее ясного показывает нам, что тот несложный факт, что человек занимается чем-то двадцать либо кроме того более лет, еще не делает его специалистом в данной сфере! Я не могу назвать специалистом повара, картофельное пюре которого приводит к рвотному рефлексу! Пюре! Кроме того я могу в полной мере сносно приготовить картофельное пюре. С закрытыми глазами и, быть может, со связанными за спиной руками! И ногами! Люди, изо дня в сутки потчущие вас «блюдами», каковые согласится имеется далеко не все уважающее себя домашнее животное (кроме того хрюкающее!), для меня не специалисты. Кто же они? Осуждённые, отбывающие собственный срок? Рабы, волей случая прикованные к ненавистному веслу, на которое они должны с каждым днем и год за годом налегать? Хорошие только жалости, но никак не уважения? Нет, не желаю затруднять себя поисками подходящего эпитета. Любой желающий, но лишь не подлинные специалисты, опытные и любящие собственную работу! «Срок давности» не смягчает в этом случае вину, но только усугубляет ее. Решение суда окончательный и обжалованью не подлежит!
Но кто же при таких условиях учители зарубежных языков, месяц за месяцем и год за годом «окармливающие» собственных учеников вызывающим большие сомнения пюре из неаппетитно пахнущих «тем» и упражнений, не вызывающих в головах учеников ничего, не считая несварения в серьёзной форме? Специалисты? Вот эти люди? Лишь на основании того, что они привычно умело разливают некую баланду по мискам двадцать либо более лет кряду? М-да…
Вопросы, вопросы, вопросы… Ответьте на них, мой любезный собеседник, ответьте на них для самого себя, а не для меня, потому, что я уже давно знаю ответ, и очень многое станет для вас ясным. В том числе и в области изучения зарубежных языков. Вот так. И приятного вам аппетита, так сообщить!
Философии перископ 2 (О профессионализме)
