На первой странице ежедневника написано: «в случае если данный ежедневник кто-нибудь просматривает, значит меня уже нет в живых, значит я не вышел из этого земного ада….» Кличут парня Ислам, всё началось с того, что я начал получать образование Новгороде. Я был уже на третьем курсе, и в один раз нам позвонили сказать, что русский и чеченцы дерутся в общаге — нужна помощь, и мы с приятелями, обзвонив ингушей и всех чеченцев, вышли. Отыскав в памяти, что мы забыли оружие, я встал обратно в квартиру. Это была неточность, которая всецело перечеркнула мою жизнь. Я, забрав ножи и два автомата, принадлежавшие моему брату, вышел, и мы отправились в общагу. Подъехав к общаге, мы в машине распределили оружие: мне достался автомат. Честно, оружие забрали, дабы напугать, пользоваться им не желали. Драка была во дворе, людей было мало, и мы побежали вход. Русских было намного больше, и я не знаю что на меня отыскало, но я начал стрелять в атмосферу. На меня накинулось пара человек, и я нечаянно выстрелил, не осознав, что попал в человека. Меня уже не трогали, все говорили: « что ты наделал?». Я был в шоке, на меня наблюдал мой дорогой друг, лицо его было необычным, и я осознал, что выстрелил в него. Я ничего не осознавал. Он был целый в крови , упал на колени, я подхватил его и не имел возможности поверить: выстрел попал прямо в область сердца. Драка остановилась. Русские отошли и наблюдали на нас. Тогда я кроме того не осознавал, что творится около, я обнял начал и друга кричать, дабы подогнали машину. Её сходу подогнали, я забрал приятеля на руки и сел в машину… мы ехали на всей скорости… мой двоюродный брат за рулем успокаивал меня. Мой дорогой друг был у меня на коленях. Он желал что-то сообщить, а я умолял его продержаться, просил у него прощения. Имеете возможность вычислять меня не мужчиной, но я плакал, я опасался, что он погибнет. Он что-то сказал весьма негромко, я нагнулся и услышал, что он требует меня прочесть Ясин. Я ему сказал, что он будет жить, но он просил упорно, и я начал просматривать Ясин. Он радовался — я просматривал Ясин. Внезапно он очень сильно схватил меня за руку и негромко сообщил: «Ты не виноват, ты мой брат, я прощаю тебя». Но я не имел возможности остановиться, я просматривал Ясин, очень сильно обняв его и не слыша, что мне говорили в машине. Мы уже доезжали до поликлиники, я взглянуть на его лицо: глаза были закрыты. Машина остановилась… приятели открыли дверь и желали забрать его, но я не дал им его, побежал в поликлинику, так и не дочитав Ясин, о чем жалею сейчас….
Его сходу отнесли в операционную. Ко мне подошла милиция — оказывается они от общаги ехали за нами. Отечественные юноши стали просить их подождать мало. Отечественные, "Наверное," дали им денег, и они дали согласие. Мы ожидали…я ничего не осознавал, в ушах был шум, рядом со мной были мои приятели, просили не расстраиваться, но я знал, что уже ничего не вернуть. В голове были мысли: «Я убил приятеля… приятеля, что подбежал оказать помощь мне, я убил приятеля, Я УБИЛ Приятеля». Через 2 часа вышел доктор и заявил, что он погиб… ко мне подошли менты, сообщив мне: « мы подождали, сейчас ты знаешь что с ним», — надели наручники, но я не имел возможности двигаться. Ко мне подошел мой двоюродный брат и, обняв меня, сообщил: «всё будет прекрасно, тебе на данный момент нужно уехать с ними, я также в том месте буду пока не приедет Басик(мой старший брат)». Я был как будто бы робот, сам не двигался, голова была опущена, на глазах слезы(я не стеснялся этих слез — мне на всё было уже наплевать). Куда меня вели не знаю, возможно сообщить меня тащили. Рядом меня держал мой двоюродный брат, а остальные шли за нами. Я попросил дать мне взглянуть на Адама, но меня никто не слушал, я начал кричать. (этого момента я не помню, мне говорили…шок был, возможно). Говорят, я начал кричать как ненормальный, пробуя убежать, но меня останавливали, и внезапно… я отключился. Проснулся в машине, на меня наблюдала ментовская рожа. Я начал наблюдать около, пробуя отыскать привычное лицо, но никого не было. На секунду мне показалось, что это был сон, но, заметив мента, я осознал, что эта действительно, и начал задавать вопросы «где Адам? где мой двоюродный брат?» Меня отвезли в участок (в ежедневнике были написаны все вопросы каковые ему задавали, но он не отвечал, исходя из этого я пропущу это). Я всю ночь не дремал. На утро я заметил брата. (Этому юноше дали 7 лет заключения, он в том месте писал, что родные искали все методы высвободить его, но все напрасно). Через 10 безлюдных страниц он начал писать каково ему в колонии. Начинается так: уже 2ой год как я сижу в колонии. С самого начала моего заключения я осознал, что моя жизнь закончена. Жалко не то, что я в колонии, жалко то, ЗА ЧТО я тут. Первые дни колонии я не помню, не забываю лишь то, что очень сильно желал быть на похоронах Адама. С самого начала было ясно, что колония поделена на группы: в том месте одна группа, в второй стороне – вторая, на третьей — совсем вторая… я знаю: в случае если сдамся, буду добычей одной из групп. В первые дни я желал заметить чеченцев, но тут их не было. Вы, возможно, думаете, что я нормально уже дышал, но нет… я был как зомби, я не помню, в то время, когда я в том месте сейчас радовался. Колония — это такая вещь, которая разрешит тебе понять что жизнь до колонии — это жизнь, а жизнь в колонии — это мучения, не только физические, но и моральные. На 3сутки я определил двух кавказцев: кабардинец также сидел за убийство, а второй, грузин, за разбойное наступление. Они стали мне братьями. Колония. была поделена на территории, и в каждой территории держал крышу зэк со стажем, тот, что взял пожизненное и убить человека ему глазом моргнуть — второе пожизненное не дашь так как. На отечественной территории крышевал редкий псих, около него ползала его ‘братва’. Они по большей части вступали в конфликты с другими территориями, так что до нас им дела не было.
Ежедневник 22-х летнего чеченца.
