Тайна словоерсова раскрыта — электронная энциклопедия

После такого путешествия во времени тайна штабскапитана Снегирева может быть легко раскрыта. Ключ к ней лежит в истории нашего языка.

Словоер — последний остаток от того вежливого титула сударь, которым в далекие времена сопровождалось каждое обращение младшего по чину и сану к старшему, более важному человеку. Это таинственное с — все, что язык сохранил от длинного слова государь. Государь превратился в сударь, сударь — в су, су — в с. Люди настолько забыли его происхождение, что к этой букве с (когда речь шла о письме) стали добавлять совершенно нелепый на этом месте ъ — ер, которому полагалось, по тем понятиям, стоять на концах слов. А так как буква с в старославянской азбуке носила наименование слово (как а — аз, б — буки и т.д.), то сочетание из нее и ера и получило в народе имя словоер. Словоерс буквально значит: с да ер будет с. Ведь так тогда и вообще читали по складам: аз-буки — аб; зело-аз — за; слово-ер — с… Только и всего!

Вы спросите еще: почему же Николай Снегирев считал это присловье признаком унижения? Почему, напротив, соседи Онегина возводили его в признак хорошего воспитания, а сам Онегин возражал против него?

Все очень понятно.

Словоерсы полагалось употреблять, как уже мы указали, только в обращении младшего к старшему. У великих писателей наших говорят со словоерсами только люди маленькие, робкие, тихие или иногда еще люди, вышедшие из низов, вроде адмирала Нахимова. И капитан Тушин в Войне и мире, и Максим Максимыч Лермонтова, и робкий Недопюскин Тургенева — все это люди смирные, в малых чинах, скромные по характеру, а иногда и вовсе забитые.

Нельзя себе представить, чтобы со словоерсами заговорил Андрей Болконский, мрачный Печорин или даже неистовый тургеневский Чертопханов, покровитель Недопюскина. Это было бы ниже их достоинства.

Было это ниже достоинства и совсем еще молодого человека — Онегина. Старики же помещики требовали от него почтительности и уважения. Вот почему их так раздражали его гордые да и нет.

Так наш интерес к маленькой, совсем крошечной частице, участнице нашей речи, заставил нас развернуть целую широкую картину человеческих отношений за несколько веков.

Удивляться этому не приходится: нельзя изучать историю языка в отрыве от истории того общества и народа, которым он принадлежит. Что´ поняли бы мы в судьбе леса, если бы захотели составить представление о нем, забыв о почве, на которой он вырос? Так же обстоит дело и с языком.

На стр. pageref-й я задал вам риторический вопрос: Наблюдаются ли в языке пропажи? Теперь вы сами видели: наблюдаются! И порой можно выяснить, как они происходят. Например, так, как только что было показано на истории словоерсов.

Примечания:

1Тут однако, стоит сделать довольно существенную оговорку. Если взять произведения современных нам поэтов и писателей, в них мы встретим, вероятно, гораздо больше ф, чем в классической литературе. Как это понять? Разве советские авторы меньше заботятся о чистоте и народности своего языка?.

Конечно, нет. Но за прошедшие сто лет в самый язык нашего народа вошло, прижилось в нем, полностью русифицировалось огромное количество слов и корней всеевропейского международного круга. Такие слова, как фокус, фиалка, фестиваль стали и становятся русскими если не по корню, то по ощущению. Их нет основания браковать поэтам. А многие из них несут с собой нашу самую редкую букву — наше эф.

2Вот, например, слово анафема в старых изданиях Полтавы всегда напечатано через Q: АнаQема.

3Слово орфография до революции также писалось с фитой.

4Это значит, что каждая из этих букв: я, ю, е, ё, и — в определенных случаях (в начале слов, а также в середине и в конце слова после гласных звуков) означает слог, состоящий из звуками плюс какой-либо гласный (а, у, э, о, и).

5Кашнэ, пенснэ и т.п. — это всё, конечно, заимствованные слова. Cache-nez по-французски значит прячь кос, pince-nez — защеми нос. Впрочем, в этих словах уже давно никто э не пишет.

6Я намеренно подчеркиваю, что речь идет о букве, которая обозначает этот звук. Существует множество русских слов, которые начинаются со звука, очень похожего на а: абычай, асока, атава. Но ведь мы пишем такие слова через о: обычай, осока, отава. Сейчас у нас нет речи о таких словах, как бы они ни произносились.

7Любопытно отметить: есть случаи, когда, как бы вразрез со всем, что я сказал, слова, заимствованные нами, в своем родном языке вовсе не начинались на а и приобрели это начальное а именно уже на русской почве. Таково, например, наше слово арбуз. Оно взято из иранского языка; однако там дыня называется хярбюзэ´. Слово это, всего вероятнее, проникло с юга сначала в украинский язык, где и осталось жить в форме гарбуз, а оттуда уже переселилось к нам и приобрело здесь свой нынешний, явно нерусский вид. Занятно, что в турецком языке иранское хярбюзэ превратилось в карпу´з (арбуз), из которого, весьма вероятно, родилось наше карапуз (маленький, кругленький человечек).

8Весь — деревня, селение.

9Строгое соблюдение резкой разницы между звуком е и звуком э в дореволюционные времена считалось признаком образованности, хорошего воспитания, культурного лоска, Електричество вместо электричество, екзамен, екипаж произносили простолюдины. Это забавно отразилось в творчестве одного из поэтов того времени, Игоря Северянина: в погоне за светским тоном своих стихов он простодушно нанизывал слова, содержащие э (Элегантная коляска в электрическом биеньи эластично шелестела:..) или даже заменял букву е буквой э просто для шика: Шоффэр, на Острова! Это было понятно: Северянин боялся простонародности. Более странно, что сейчас многие у нас, невесть почему, допускают такую же элегантность в произношении. Не редко слышишь, как молодые люди выговаривают рэльсы вместо правильного рельсы, пионэр вместо пионер и даже шинэль вместо шинель. Вот уж это напрасно!

10В украинском и польском языках слово это означает город. Здесь украинское и польское правописание не воспроизведено.

11На самом деле для такого разного написания опять-таки были свои основания. Слово Венеция на европейских языках звучит то как Вэниз, то как Вэнэдиг, тогда как Вена по-немецки будет Виин, по-французски — Вьенн. Наши деды старались передать в русском письме эту разницу.

12Фиту и ижицу перестали употреблять на практике еще раньше.

13Как известно, великий английский драматург и самый остроумный человек Англии за всю первую половину XX века, ирландец Бернард Шоу вел яростную борьбу за исправление английской орфографии. Он даже оставил крупную сумму денег на работы в этой области.

Издеваясь над нелепостями английского правописания, он сообщил для примера, как, руководствуясь современной орфографией, лично он написал бы слово fish — рыба.

Букву f я бы лично заменил двойной литерой gh, ведь в слове laugh (смех) она звучит именно как ф. Вместо i я взял бы о из слова women, в котором оно обозначает точно такой же звук. Для звука ш (sh) сошло бы сочетание ti — ведь в слове nation именно им передается это ш.

В результате вместо fish мы увидели бы чисто английское изящное написание ghoti. Оно ничуть не менее логично, чем половина других английских написаний.

(Цитирую по Ин. литература, 1964, № 6, стр. 276, где высказывание Шоу дано в вольном изложении.)

14Немой место занял, подобно, как пятое колесо! — сердито говорил о твердом знаке М. В. Ломоносов еще в XVIII веке.

15Может показаться, что я преувеличиваю. Так нет же: вот с каким истерическим визгом, на каких высоких нотах писал еще в 1917 году, ожидая неизбежной реформы правописания, в ретроградном журнале Аполлон некто В. Чудовский о букве ять (ее ожидала судьба, одинаковая с твердым знаком): Убийство символа, убийство сути! Вместо языка, на коем говорил Пушкин, раздастся дикий говор футуристов… Могут законно отнять сословные, вотчинные, образовательные преимущества, — мы подчинимся законной воле страны; но букву ять отнять у нас не могут. И станет она геральдичным знаком на наших рыцарских щитах… (Журн. Аполлон. 1917, № 4-5).

Эти же неистовые вопли раздавались и по поводу твердого знака — ера.

16Можно было бы добавить к этому, что ер даже эмигрировал за границу вместе с разбитыми белыми. Так, на Западе кое-где и теперь (правда, все реже и реже) последыши прошлого издают еще книжки и газетки, в которых царствует старая орфография: с твердым знаком, с и с точкой, с фитой и ижицей. Там до сих пор говорят о мvропомазанных самодержцах, вспоминают святаго Георгия и других заступниковъ.

17В болгарском правописании есть свои трудности, связанные с буквой о и выражаемым ею звуком. Когда ударение падает на звук о, он произносится совершенно ясно: о. Безударное же о выговаривается неясно: как нечто среднее между о, и у. Болгарским школьникам приходится думать: что´ здесь надо произнести: кислород или кислурод, грамотност или грамотнуст? У каждого свои затруднения. А конечный ер с 1945 года упразднен и в Болгарии.

18Любопытно, какое своеобразное влияние ь и ъ оказали в старину на русское вокальное искусство. В древности, когда полугласные звуки еще произносились, были сочинены церковные песнопения — молитвы. Некоторые ноты молитв приходились как раз на эти полугласные. Затем полугласные исчезли в живой речи, а в пении их продолжали тянуть: вместо спас пели сопасо (ведь написано было съпасъ), вместо днесь — денесе (ь раньше выговаривался, как е). Понадобилось специальные постановление собора: Гласовое пение пети на речь, — да и то старообрядцы-раскольники этому яростно сопротивлялись. Излюбленное ими пение именовалось хомовы´м.

Глава 5
СЛОВО И ЕГО ЖИЗНЬ (часть 1)

Тайна словоерсова раскрыта