В данной главе я постулировал, что, не смотря на то, что отрицание смерти – универсальная тенденция, проявляющаяся в разнообразных формах, оно имеет два базисных механизма: веру в веру и личную уникальность в конечного спасителя. Эти защиты формируются рано и оказывают огромное влияние на структуру характера. Индивид, глубоко уверенный в существовании конечного спасителя (и стремящийся к слиянию, единению, погруженности в некую громадную целостность), склонен искать силу вовне; он занимает зависимую, просительную позицию по отношению к вторым; подавляет агрессию, может проявлять мазохистические черты; наконец, может впадать в глубокую депрессию при утрата значимого другого. Индивид, опирающийся на неуязвимость и свою уникальность (и, соответственно. стремящийся к самопроявлению, индивидуации, автономии, отделению), возможно нарциссичен; часто это компульсивный «успешник»; он, быть может, направляет собственную агрессию вовне; склонен к преувеличенной самодостаточности впредь до отвержения нужной, уместной помощи вторых, и к неотёсанному неприятию собственных ограничений и слабости; наконец, он часто проявляет экспансию, высокие притязания.
Прямые эмпирические подтверждения данной диалектики отделенности?погруженности отсутствуют – совершенно верно равно как и подтверждения вторых клинических парадигм психопатологии, выдвинутых Фрейдом, Салливаном, Хорни, Фроммом либо Юнгом: клинические парадигмы постоянно рождаются интуицией, а оправдываются, либо валидизируются, собственной клинической полезностью. Однако, имеется два здравых и основательных направления изучений, в рамках которых были выдвинуты и шепетильно изучались личностные конструкты, подобные разглядываемым тут. Это лабораторные изучения когнитивного стиля и личностные изучения локуса контроля.
Когнитивный стиль
Герман Виткин (Herman Witkin) в 1949 г. распознал два базовых перцептивных модуса – полезависимость и поленезависимость, – обнаруживающих сходство с личностными ориентациями на личную исключительность и конечного спасителя. При «полезависимого» модуса (соответствующего вере в конечного спасителя) личное восприятие в значительной степени обусловливается глобальной организацией перцептивного поля. При «поленезависимом» модусе (подобном вере в личную исключительность) элементы поля воспринимаются раздельно от фона. На протяжении множества изучений было показано, что преобладание того либо иного модуса восприятия есть стойкой чёртом личностного функционирования. Полезависимый индивид обнаруживает неспособность отделять находящуюся на переднем замысле фигуру от средового фона в широком диапазоне перцептивных задач;* поленезависимый без всяких трудностей разрешает эту задачу. Так, тесты демонстрируют стилевую личную тенденцию, которая, как узнается, не ограничена восприятием, а представляет собой неспециализированный когнитивный стиль, высказываемый индивидом в интеллектуальной активности, характере переживания и образе тела собственной отдельной личности.
* Существует множество перцептивных тестов, каковые смогут быть использованы для демонстрации этого феномена. К примеру, в тесте телесной адаптации индивид находится на стуле, что возможно наклонять вправо и влево, причем стул находится в мелком помещении, которое кроме этого возможно наклонять вправо и влево. Тогда как помещение пара наклонена, испытуемого просят расположить собственный корпус прямо по отношению к линии гравитации. Полезависимые люди не в состоянии отделить собственные ощущения от позиции помещения. Иными словами, в случае если помещение наклонена, они придают собственному корпусу тот же наклон и информируют, что сидят прямо: наряду с этим реально их наклон может быть около сорока пяти градусов. Наоборот, поленезависимые испытуемые при любой позиции помещения способны отыскать для себя вправду прямое положение. Так, для полезависимого человека его окружающая среда и тело находятся в некоем слиянии, тогда как реакции поленезависимых субъектов говорят о наличии у них яркого переживания отделенности их тела от средового фона.
В другом, но подобном тесте индивид приобретает светящиеся стержень и рамку (помещение затемнена, и это единственные видимые объекты) и задание расположить стержень прямо, независимо от наклона рамки. В тесте на включенные фигуры испытуемому предлагается разглядеть кое-какие сложные картинки, в каковые включены определенные простые фигуры. Полезависимый индивид не в состоянии заметить несложную фигуру, тогда как для поленезависимого несложная фигура очевидна и практически «выпрыгивает» из фона рисунка.
Интеллектуальная активность. Полезависимый индивид хуже, чем поленезависимый справляется с проблемами, требующими выделения центрального элемента из контекста. Подобные тенденции носят название «когнитивного стиля». На одном финише спектра впечатления выясняются через чур глобальными и диффузными, на втором – через чур четко очерченными и структурированными, и это всегда устойчивая личная черта. Виткин именует эти два когнитивных полюса соответственно «глобальный» и «артикулированный». Но стоит выделить тот факт, что мир не населен двумя отдельными породами существ: показатели когнитивного стиля распределены не биполярно, а непрерывно.
Образ тела. Личный когнитивный стиль воздействует не только на то, что мы принимаем «вовне», но и на то, что обнаруживаем «в». Тесты на образ тела (к примеру, тест «нарисуй человека») убедительно говорят о том, что восприятие индивидом собственного тела значительно связано с тем, как он делает перцептивные и когнитивные тесты. Люди с полезависимым (глобальным) когнитивным стилем изображают мало подробностей, пропорции и части тела представлены у них нереалистично, особенных упрочнений к репрезентации половых изюминок не обнаруживается; поленезависимый (артикулированный) стиль содействует ясной обозначенное на рисунке половых различий и пропорций.
Самоосознание. При поленезависимом когнитивном стиле индивид обнаруживает показатели развитого эмоции собственной самобытности – сознавания потребностей, эмоций, отличительных качеств, каковые он признает собственными и определяет как хорошие от соответствующих показателей вторых людей. Иначе, индивид с полезависимым когнитивным стилем при установлении собственных позиций, суждений, представлений и мнений о самом себе значительно опирается на внешние источники.* К примеру, изучения продемонстрировали, что полезависимые люди чаще наблюдают в лицо взрослому экзаменатору, чем поленезависимые. Помимо этого, первые лучше определят лица тех, кого они видели раньше, и им чаще снятся сны, в которых затрагивается их отношение к проводящему изучение.
* Полезависимыи испытуемый в аутокинетической ситуации изменяет собственную оценку перемещения точки света в соответствии с оценкой другого человека, «подсадной утки». (Аутокинетическая обстановка свидетельствует, что человек обязан наблюдать на точку света в чёрной помещении и оценивать, как она передвинулась. Сам по себе свет в конечном итоге не двигается, но на испытуемого смогут в большей либо меньшей степени воздействовать оценки предшествующих испытуемых либо «подсадных уток».)
Когнитивный отрицание и стиль смерти. Индивид, определенный в следствии тестирования как «Полезависимый», по клиническому описанию сходен с теми, кто ориентирован на конечного спасителя; «поленезависимый» по своим чертям близок к уверенный в собственной личной исключительности. Диалектика полезависимости поленезависимости полностью основана на эмпирических изучениях перцептивной и когнитивной функций и лишена какого именно?или субъективного содержания. Я склонен утверждать, что обрисованная выше экзистенциальная диалектика связана с данной эмпирической диалектикой так же, как «кошмар» связан с кожно?гальванической реакцией: экзистенциальная диалектика обрисовывает личностный суть, либо феноменологический опыт, индивида, классифицированного в соответствии с собственному когнитивному стилю. Разрешите мне продолжить аналогию, сопоставив, с одной стороны, эмпирическую связь между когнитивным психопатологией и стилем, с другой – сообщение психопатологии с двумя базовыми защитами от тревоги смерти, о которой шла обращение выше в данной главе.
Психопатология и когнитивные стили. Личный когнитивный стиль тесно связан с «выбором» психотерапевтической защиты и с формой психопатологии. Полезависимость?полезнезависимость – это континуум, на обоих финишах которого появляется психопатология; более того, на различных финишах патология принимает совсем разные формы.
Личностные расстройства у полезависимого индивида в большинстве случаев проявляются как тяжелые неприятности самосознания; как симптомы, характерные для глубинных склонностей к чрезмерной зависимости, беспомощности и пассивности. В нескольких изучениях продемонстрировано, что у для того чтобы больного развиваются симптомы, которые связаны с недостаточной сформированностью «переживания личной самобытности» такие как пьянство, ожирение, психопатия, психофизиологические реакции и депрессия (к примеру, астма). При психозе данный больной склонен к галлюцинациям, в отличие от полезнезависимого психотика, «предпочитающего» абсурд.
В случае если патология начинается у поленезависимого индивида, то она вполне возможно сопряжена с направленной вовне агрессией, бредом, экспансивными и маниакальными идеями величия, параноидными синдромами и депрессивно?компульсивными структурами характера.
Известны кроме этого занимательные наблюдения довольно полезависимых и поленезависимых личностей в психотерапии. Основное различие связано с переносом. Как и направляться ожидать, полезависимый больной склонен к стремительному формированию высоко хорошего переноса на терапевта и раньше начинает ощущать улучшение состояния, чем поленезависимый больной. Полезависимый больной склонен к «слиянию» с терапевтом, тогда как поленезависимый в развитии взаимоотношений с терапевтом в большинстве случаев проявляет намного большую осторожность. Поленезависимый больной на первую сессию приходит с четким описанием собственных собственных идей и проблем на эту тему; полезависимый, наоборот, обратит на себя внимание расплывчатостью описаний. Полезависимый индивид с готовностью принимает предложения и идеи терапевта, упорно получает его помощи и, испытывая тревогу в конце терапевтического часа, пробует продлевать сессии.
Когнитивный стиль психотерапевта есть серьёзной детерминантой терапевтического контекста. Поленезависимые психотерапевты склонны предпочитать или директивную, или пассивную, наблюдательную позицию по отношению к больному; полезависимые – личностные, диалогические отношения со собственными больными.
Показатели связи двух осей очевидны: крайняя выраженность как полезависимости, так и ориентации на конечного спасителя, ведет к патологии, характеризуемой пассивностью, зависимостью, оральностью, недостаточностью автономии функционирования, неадекватностью; чрезмерная поленезависимость, так же как и преувеличенное чувство личной исключительности, имеет тенденцию выливаться в патологические идеи величия, параноидные синдромы, агрессию либо навязчивости. Эти наблюдения приобретают дополнительную помощь от другого направления изучений локуса контроля, парадигмы, сформулированной на базе эмпирических открытий и кроме этого тесно ассоциирующейся с клинической парадигмой «исключительность – конечный спаситель».
Локус контроля
Начиная с работ Джозефа Роттера (Joseph Rotter) и Е. Джерри Фареса (Е. Jerry Phares), многие исследователи проявляли интерес к личностной парадигме, которая связана с оценкой того, внутренний либо внешний локус контроля имеет индивид. Ощущает ли человек, что события собственной судьбе находятся под его контролем либо же что они происходят независимо от его действий? В большинстве изучений локуса контроля употребляется один инструмент – I.E. шкала, созданная Роттером в 1966 г. и с того времени примененная в нескольких сотнях исследовательских работ.*
* I.Е.?шкала (internal?external, внутреннее?внешнее) – это опросник, предлагающий человеку ответить на вопросы о самом себе, складывающийся из двадцати трех пунктов, по каждому из которых нужно выбрать один из двух других ответов. Кое-какие примеры пар альтернатив:
а. Люди одиноки, если они не стараются быть дружелюбными.
б. Безтолку через чур стараться понравиться людям: если они тебя обожают, то обожают.
а. Я сам(а) – обстоятельство тому, что со мной происходит.
б. Время от времени я ощущаю, что не через чур осуществляю контроль движение собственной жизни.
Существует кроме этого форма опросника для детей дошкольного возраста, имеющая, к примеру, такие пункты:
а. В случае если у тебя дырка в штанах, это вследствие того что
а) ты порвал(а) их,
б) они порвались.
б. В случае если у тебя был блестящий новенький пенни, и ты его утратил(а), – это вследствие того что
а) ты его уронил(а),
б) у тебя была дырка в кармане.
«Интерналы» имеют внутренний локус контроля, и у них имеется чувство контроля собственной личной судьбы; «экстерналы» помещают источник контроля вне себя, где и ищут ответы, помощь, управление.*
* «Интернал» – от британского «internal», внутренний; «экстернал» – от британского «external», внешний. – Прим. переводчика.
Интерналы отличаются от экстерналов по весьма многим позициям. Интерналы склонны быть более свободными, они более ориентированы на успех, более политически активны, владеют громадным ощущением личной силы. Они в основном ищут власти, направляют упрочнения на достижение господства над средой. Больные?интерналы, госпитализированные по поводу туберкулеза, больше знали о собственном состоянии, проявляли больше любознательности в отношении собственной болезни и позволяли понять, что они не удовлетворены числом информации, приобретаемым от медицинских сестёр и врачей. При составлении рассказов по карточкам ТАТа интерналы были намного менее чувствительны к влиянию и внушению, появившемуся при помощи скрытых подсказок со стороны проводившего тестирование.
В целом, интерналы приобретают больше информации, и лучше удерживают и применяют ее для контроля собственной среды Интерналы менее внушаемы, более свободны и больше надеются на собственное суждение. В противоположность экстерналам, они оценивают данные на базе ее собственной ценности, а не исходя из престижа либо компетентности источника информации. Интерналы более склонны стремиться к высоким достижениям и отсрочивать удовлетворение для получения большей награды, хотя бы и в более поздний срок. Экстерналы намного более внушаемы, существенно чаще курят и идут на большой риск в азартных играх; они менее успешны, доминантны и терпеливы; в основном хотят приобретать помощь от вторых и более склонны к самоуничижению.
Очевидно сходство этих черт с описаниями поленезависимых (либо уверенный в собственной исключительности) и полезависимых (либо верящих в существование конечного спасителя) личностей. Возможно интегрировать эти данные в неспециализированную картину, представив себе континуум с полезависимостью, внешним локусом контроля, ориентацией на конечного спасителя на поле и одном полюсе независимостью, внутренним локусом контроля, ориентацией на личную исключительность на втором полюсе. Близость к любому из краев континуума высоко коррелирует с клинически показанной психопатологией. Но, если судить по многим изучениям, один из полюсов континуума связан с личностной организацией, которая менее действенна и более склонна к формированию психопатологии. В чрезмерной степени полезависимые, с внешним локусом контроля индивиды чаще страдают очевидно выраженной психопатологией, чем индивиды, родные к поленезависимому, с внутренним локусом контроля экстремуму. У человека с высоким показателем внешнего локуса контроля легче появляется чувство неадекватности, он в среднем более тревожен, враждебен, утомлен, растерян и подавлен, менее энергичен и весёл. Не легко нарушенные психиатрические больные чаще оказываются экстерналами. Среди шизофреников существенно преобладают экстерналы. Во множестве изучений показана тесная связь между депрессией и внешним локусом контроля.
Все эти результаты исследований согласуются с клиническим опытом Люди чаще обращаются за терапией благодаря провала защиты, которая связана с верой в конечного спасителя (по обстоятельству жажды зависимости, низкой самооценки, презрения к себе, слабости, мазохистических тенденций, депрессии в следствии утраты либо угрозы утраты значимого другого), чем из?за срыва защиты, основанной на убеждении в личной исключительности. Один коллектив исследователей информировал о хорошей корреляции между тревогой смерти и внешним локусом контроля. Иными словами, внешний локус оказывается менее действенным заслоном против тревоги смерти, чем внутренний. (Но, в другом опыте, где употреблялись другие способы оценки тревоги смерти, результат воспроизвести не удалось.)
Появляется чувство, что вера во внешнего избавителя как психотерапевтическая защита по собственной природе имеет определенную ущербность. Она не только не в полной мере контейнирует первичную тревогу, но и закономерно порождает дополнительную патологию, вера человека в то, что его жизнь контролируется внешними силами, связана с эмоцией бессилия, неполноценности, низким самоуважением. Тот, кто не надеется на себя либо не верит в себя, соответственно ограничивает себя в приобретении умений и информации, в общении с другим он склонен стараться расположить их к себе. Легко понять, что низкая самооценка, тенденция самоуничижения, малое число умений, на владении которыми имело возможность бы основываться переживание самоценности, неудовлетворительные межличностные отношения – все это подготавливает землю для психопатологии.
Р.Петронис
