Процесс глубочайшего изучения – процесс, что Хайдеггер именует «раскрытием», – приводит нас к признанию того, что мы конечны, мы должны погибнуть, мы свободны и мы не можем уйти от собственной свободы. Мы определим кроме этого, что индивидуум неумолимо одинок.
Потому, что смерть и свобода – это концепции, традиционно лежащие за пределами «территории» психотерапевта, я счел нужным в прошлых главах подробно создать вопрос их своеобразной уместности в психотерапии. С изоляцией дело обстоит в противном случае, поскольку эта концепция знакома и довольно часто всплывает в повседневной терапии. В конечном итоге эта концепция так известна и употребляется в таком количестве различных подходов, что мне в первую очередь необходимо выяснить, что она свидетельствует в экзистенциальном контексте. По моему опыту, клиницист имеет дело с тремя различными типами изоляции: межличностной, внутриличностной и экзистенциальной.
Межличностная изоляция, в большинстве случаев переживаемая как одиночество, – это изоляция от вторых индивидуумов. Удовлетворяющему социальному сотрудничеству смогут мешать многие факторы: географическая изоляция, недочёт соответствующих социальных навыков, конфликтные эмоции по отношению к близости, личностный стиль (к примеру, шизоидный, нарциссический, применяющий либо критический). Ключевую роль в межличностной изоляции играются культуральные факторы. Упадок поддерживающих близость институций – громадной семьи, стабильного соседского окружения, церкви, местной торговли, домашнего доктора – неуклонно приводит, по крайней мере В США, к нарастающему межличностному отчуждению.
Внутриличностная изоляция – это процесс, при помощи которого человек отделяет друг от друга части самого себя. Фрейд применял термин «изоляция», дабы обрисовать защитный механизм, в особенности заметный при маниакальном неврозе, в то время, когда неприятный опыт отделяется от связанного с ним аффекта и его ассоциативные связи прерываются, так что он изолируется от простых процессов мышления. Гарри Стак Салливан особенно интересовался феноменом, при помощи которого человек исключает опыт из сферы осознания и/либо делает части психики недоступными для я. Он именовал данный процесс «диссоциацией» (отказавшись от термина «вытеснение») и придавал ему центральное значение в собственной схеме психопатологии. В современной психотерапии понятие «изоляции» употребляется не только по отношению к формальным защитным механизмам, но и при случайном упоминании любой формы фрагментации я. Так, внутриличностная изоляция имеет место тогда, в то время, когда человек душит личные эмоции либо рвения, принимает «необходимо» и «следует» за личные жажды, не доверяет собственным суждениям либо сам от себя блокирует личный потенциал.
Внутриличностная изоляция – обширно применяемая парадигма современной психопатологии. Современные теоретики, такие как Хорни, Фромм, Салливан, Маслоу, Роджерс и Мэй, утверждают, что патология результат блокировок, каковые происходят в начале судьбы и ведут к срыву естественного развития индивидуума. Карл Роджерс, обсуждая известный случай Элен Вест, приведенный Людвигом Бинсвангером, светло обрисовывает внутриличностную изоляцию: «Не смотря на то, что в юные годы она была в полной мере свободной от мнения вторых, на данный момент она всецело зависима от того, что думают другие. У нее уже нет больше способов выяснить, что она сама ощущает либо каково ее вывод. Это состояние сильнейшего вероятного одиночества, практически полная сепарация от собственного независимого организма».
Современные терапевты громадное значение придают задаче помощи больным в реинтеграции некогда отщепленных частей собственного я. В исследовательском проекте, что я обрисовал в главе 6, успешным в терапии больным внесли предложение выстроить по ранжиру шестьдесят факторов терапии в соответствии со степенью полезности для них. По сию пору единственным чаще выбираемым пунктом остается «принятие и открытие прежде малоизвестных либо не принимавшихся частей себя». Сделать себя опять целостным – цель многих психотерапевтических подходов (за исключением ориентированных на симптом). К примеру, Перлз назвал собственный подход гештальттерапией, стремясь выделить рвение к ответу задачи «целостности». (В данной связи отметим неспециализированный этимологический корень слов «целый», «излечение», «здоровье», «здоровый»).*
* В английском слова whole, heal, health, hale вправду созвучны – Прим. переводчика.
Дальше в данной главе я сосредоточусь на третьей форме изоляции – экзистенциальной изоляции. Я отнюдь не собирается преуменьшать важность межличностной и внутриличностной изоляции в клинической работе, но потому, что я желаю сохранить размер данной монографии в разумных пределах, то могу только советовать читателю соответствующую литературу. Но потом я буду довольно часто упоминать межличностную и внутриличностную изоляцию, поскольку они тесно связаны с экзистенциальной изоляцией (в особенности межличностная и экзистенциальная изоляция, имеющие неспециализированную границу). Типы изоляции субъективно похожи, другими словами они смогут восприниматься одинаково и маскироваться приятель под приятеля. Довольно часто терапевты путают их и лечат больного не от того типа изоляции. Кроме этого, их границы полупроницаемы, к примеру, экзистенциальная изоляция довольно часто удерживается в терпимых рамках через межличностное присоединение. Все эти неприятности будут обсуждаться в свое время, но сперва нужно дать определение экзистенциальной изоляции.
Мастер-класс Дмитрия Панфилова
