Огромное снежное плато казалось крахмальной скатертью, в центре которой, раскинув руки, лежала я, глядя в бесконечно голубое небо.
Тело застыло статуей. Я была памятником самой себе, теряя очертания, сливаясь со снегом и становясь чем-то новым, более сильным, более осознающим себя и мир вокруг. И в этот миг оцепенения, покоя, умиротворения и одиночества я наконец увидела. Увидела и прочувствовала всё. Всё от самого начала. От самого первого дня до последней минутки, до самой незначительной секундочки. Я – холод. Я с детства училась сдерживать в себе эту стихию. Теперь же могу её выпустить. Нужно лишь кое-что сделать. Нужно лишь кое-что завершить.
***
Проснулась рывком. Села, тревожно вглядываясь в мерцающие на небосклоне звёзды. Пальцы дрожали и, беспомощно расчёсывая ими спутанные волосы, я ощущала, как сутулятся плечи. Опустила руку. Отважусь или нет? И застыла. Шон спит. Ас, впрочем, тоже. Может разбудить? Может проще вместе?
«Ты чего не спишь, Дракошка? – прозвучало в голове и, опершись на локоть, Шон поднялся, оглядывая меня с ног до головы. Сморщил нос. – Ты закрыта от меня, Мири».
Я вздохнула.
«Шон». – Голос дрогнул, и дальше пришлось говорить вслух, шепотом: — я знаю всё. Теперь я получила власть над силой. Я… Шон, я…
Он, как всегда, понял без слов, мягко обнял меня за плечи, и, прикрыв глаза, замер.
Что он скажет, увидев мою ауру? Как воспримет? Может то, что открылось мне, не обрадует мужа, а наоборот испугает, оттолкнёт?
— Мири, — широко и искренне улыбнулся наставник. – Бужу Аса!
Через две минуты мы втроём заворожено любовались мерцающим в моей ауре огоньком. Крохотным, слабым еще совсем, но живущим, существующим… моим будущим ребёнком. Тем, кому суждено спасти мир из чрева матери. Тем, кто должен стать моей силой, моей волей и тем, кто заставит выбрать жизнь. Тем, благодаря кому я смогу, пройдя через всё, вернуться. Вернуться, чтобы мой малыш увидел мир. Вернуться к тем, кто меня любит. Вернуться. Навсегда.
Несмотря на радость, все мы прекрасно осознавали: еще миг, и я должна буду уйти. Мне суждено пройти путь в одиночку. Но душой, сердцем и телом я буду не одна. Вот оно, толкование пророчества. Вот он, довершающий элемент. А сон – толкование. Стихии, силы, её слишком много во мне, и лишь кто-то изнутри в должный момент сможет её уравновесить для того, чтобы, отдавшись снегу и холоду, я не превратилась в ледяную статую посреди белоснежного плато.
***
Уходя, не стану плакать.
Уходя, закрою дверь.
Там рассвет раскинул лапы, как ленивый сонный зверь.
Там не ждут, как здесь родные.
Тёрном там заросший путь.
Словно бы на миг застыли пальцы, без дыханья грудь…
Сердце только всё трепещет,
Рвётся птенчиком из рук.
Мы вернёмся – станет легче. Уходя, взгляну вокруг.
И прощусь: «Люблю навеки!
Только ждите, и тогда,
Разорвав чужие сети, мы вернёмся навсегда».
***
Я знала, что уходить будет сложно. Действительно сложно. Всё внутри кричало, рвалось, тянулось к ним, поникшим но держащимся, как всегда уверенно. Мы привыкли всегда быть вместе. И вот сейчас понимали: разлука неизбежна. И молча смотрели друг на друга. Даже веснушки Шона поблёкли, а прекрасные глаза Аса затуманились пеленой застывших в их уголках слёз.
— Однажды нас уже вынудили расстаться, — прошептал кузен в мои волосы.
— И мы нашли друг друга, — дрогнувшим голосом попыталась поднять свой боевой дух я.
— И снова найдём. — Ладонь с длинными нервными пальцами нашла мою, сжала. – Но, если мы будем вам нужны…
— …ты всегда сможешь позвать, — продолжил Ас, поднося к губам мои дрожащие руки. – И за сотни миров, сквозь время, бесконечный космос и саму смерть…
— …Мы придём к тебе, — другой голос. Непривычно серьёзный, невероятно родной.
— Люблю вас, — шепчу тихо, отступая на несколько шагов. – Люблю!
А потом закрываю глаза, не обращая внимания на медленно струящиеся по щекам слёзы. Страшно. Несмотря на то, что знаю, как быть дальше, мне страшно. Желание. Краткая вспышка обжигающего холода, дуновение ветра – и я ухожу навстречу предначертанному. Навстречу своей судьбе.
POV Шон
стихотворение Мама
