Как известно из Тайноведения, незадолго до гибели Атлантиды великий Посвященный, именем Ману, с группой своих учеников покинул обреченный материк и ушел в уединенную область средней Азии, чтобы приготовить из них руководителей для будущих культур послеатлантической эпохи. Семь Посвященных из его учеников сделались впоследствии учителями и руководителями тех людей, которые в первый период послеатлантической эпохи жили в южной области Азии — древней Индии 36. Там была создана величественная древне-индусская культура, культура семи святых Риши, позднейшим отголоском которой являются удивительныя книги Вед 37. Основным настроением этой культуры было устремление обратно в духовный мир. Люди чувствовали, что в том мире находилась их родина… Сверхчувственный мир ощущали они как истиннный… и стремились всеми силами открыть себе возможность прозрения в этот истинный мир. Ибо люди знали из легенд и преданий, что было время, когда предки их взирали в духовный мир, когда они жили в кругу духовных существ и богов, когда они находились в сфере глубокой духовной действительности 37. И неотразимое внутреннее устремление, основанное на живом воспоминании о недалеком прошлом, влекло человека туда, в этот духовный мир, заставляя его пренебрегать физическим миром, чуждаться его, избегать его, как обманчивый мираж, иллюзию, Майю,
Отражением этой древне-индусской культуры семи великих Риши является в русских былинах богатырь Самсон Самойлович, с его семью золотыми власами на голове. К сожалению, о нем известно очень немногое; так, он ездит, хотя и неохотно поляковать 1. В былинах его постоянно смешивают со Святогором; соединение Святогор-Самсон нередко встречается и в изследованиях. Это тем более естественно потому, что все помыслы и взоры древне-индусской культуры были устремлены назад, к прошлому, к минувшей эпохе Святогора; эта культура стремилась снова пережить его, воплотиться в его личности. — Неудивительно, поэтому, что в былинах некоторые черты Самсона оказались перенесенными на Святогора, в частности, вышеописанное основное устремление древне-индусской культуры обратно в духовный мир, выразившееся у Святогора в желании повернуть землю краем вверх, смешать земных с небесными. — При всех вышеуказанных возможных искажениях в тексте былин, подобное частичное смешение двух смежных эпох представляется по меньшей мере безобидным.
Но смысл дальнейшего развития состоит в том, что человек привыкает понемногу оценивать по достоинству физический мир, в который он был поставлен в послеатлантическую эпоху. Шаг вперед по сравнению с древней Индией представляет собою вторая культурная эпоха, также доисторическая, которую мы называем по имени тех народов, которые впоследствии населяли эти области, древне-персидской культурой, имея снова в виду не позднейшую персидскую, но доисторическую культуру 37.
Своим настроением, своим мироощущением этот второй период существенно отличается от древне-индусскаго. В то время, как индусы стремятся уйти от иллюзорнаго мира, бежать от него, персы начинают ценить Майю или иллюзию, и она становится для них полем деятельности. Правда, они еще считают его чем-то враждебным, что нужно преодолеть, но у них появляется надежда, что они смогут внедрить в него силы добрых божеств… пронизать его божественно духовными силами. Так люди древне-персидской культуры начинают ощущать реальность физическаго мира и работать над ним 37.
Представителем этой древне-персидской культуры в русских былинах является Микула Селянинович. Грандиозная картина физическаго мира, как поля для деятельности, для пронизывания его светлым божественным началом, выразилась в образе земледельца, обрабатывающего землю, причем внедряющиеся в землю, разворачивающие и раскидывающие ее омешики и присошек сделаны из чиста серебра и красна золота, символизирующих духовныя силы. Этот мотив внедрения золота и серебра в землю очень близок русскому народному духу, чувствующему свою родственную связь с древне-персидской культурой*, и попадается очень часто, как в песнях,
Уж я золото хороню, хороню,
Чисто серебро хороню, хороню…,
так и в сказках, наравне с мотивами похищения золота.
* См. примеч. на стр. 40
Затем наступает третий культурный период, приближающий нас все более к историческим временам — халдейско-египетская культура. Снова сделан шаг вперед в смысле завоевания физическаго мира. Люди более не считают его только враждебным или ненужным. Человек уже устремляет свои взоры к звездам и говорит себе: Эти звезды не только Майя, не только видимость. И он углубляется в созерцание звездных путей, он изучает движения светил, изменения, происходящия в созвездиях. И он говорит себе: Это — внешнее выражение управляющих миром богов, это письмена, начертанныя богами. Внешнее, наблюдаемое чувствами, не есть только видимость, оно — откровение богов 38. То, что прежде казалось иллюзией, Майей, обманчивым миражем, начало подвергаться внимательному изучению. Таким образом возникает внешняя наука.
Человек изучает помыслы богов, и он чувствует, что должен создать связь между своей собственной деятельностью и тем, что находится в материи в виде божественных письмен, что должна существовать гармония между происходящим на небе и на земле 37.
Это настроение замечательно точно передано в образе богатыря Вольги Всеславьича, являющагося представителем этого (третьяго) культурнаго периода. В начале былины, при описании событий, сопутствующих его рождению, ясно указывается на связь между небесными и земными явлениями:
Закатилося красное солнышко,
Закатилось за горушки высокия,
За моря глубокия широкия,
Разсаждались часты звезды по светлу небу —
Нарождался на матушке святой Руси
Молодой богатырь Вольга Всеславьевич…
Не менее ясно указывается на возникновение внешней науки в том месте былины, где упоминается об изучении молодым Вольгой всяческих хитростей-мудростей, применяемых затем для деятельности в физическом мире. В оборотничестве его отражается уже позднейший период упадка халдейско-египетской культуры, выразившийся в пышном расцвете наихудших проявлений черной магии 39.
Таким образом, люди все более спускаются в Майю и пронизывают материю тем, чего может человек достигнуть. В четвертый культурный период, греко-латинский, человек выносит свое внутреннее существо во внешний мир… Человек объективирует себя в материи, в формах… Он сам выступает в физический мир и создает в нем свое отображение… В римской культуре человек создает его в государственных учреждениях… Человек спускается до понимания материи, до брака между Майей и духом… В этот четвертый культурный период послеатлантической эпохи человек находится в полной гармонии с окружающим миром. С этим периодом совпало появление христианства. Ибо только это время, когда человёк как бы сросся с внёшней действительностью, было в состоянии постичь, что божественное может проявиться в отдельном человеке… Всякое предыдущее время легко могло бы понять что угодно, кроме этого; оно чувствовало бы, что божественное является слишком высоким и возвышенным для того, чтобы проявиться в отдельном человеке… Но Христианство могло возникнуть также лишь тогда, когда люди не настолько внедрились еще в материю, чтобы переоценить ее, чтобы погрузиться в нее с головой, как в наше время, но еще были в состоянии одухотворить ее… Поэтому вся история человечества распадается для христианскаго сознания на дохристианское и на христианское время. Богочеловек мог быть постигнут человеком лишь в определенное время 37.
Представителем этой греко-латинской культуры является в былинах Илья Муромец. Это вытекает уже из слов калик-перехожих, перечисляющих и характеризующих Илье Муромцу опасных для него богатырей:
…А только не выходи драться
С Святогором богатырем:
Его и земля на себе через силу носит;
Не ходи драться с Самсоном богатырем:
У него на голове семь власов ангельских;
Не бейся и с родом Микуловым:
Его любит матушка сыра-земля;
Не ходи еще на Вольгу Всеславьича:
Он не силою возьмет,
Так хитростью-мудростью…
Четвертая культура эпоха. Илья Муромец в центре времен.
Достойно внимания, что калики-перехожие (сам Исус Христос, два Апостола) перечисляют богатырей в полческом согласии с порядком представляемых ими культур:
Android часовой пояс +14
