Я ни при каких обстоятельствах не забуду урок, полученный мной во второй половине 60-ых годов XX века, в то время, когда, будучи студентом-старшекурсником, я обучался клонировать стволовые клетки. Мне потребовались десятилетия на то, чтобы выяснить, какое огромное влияние он оказал не только на мою работу, но и на всю мою жизнь.
Мой выдающийся учёный и наставник Ирв Кенигсберг, одним из первых овладевший мастерством клонирования клеток, сообщил мне, что, в случае если клетки гибнут, обстоятельство направляться искать не в них, а в окружающей среде. Ирв Кенигсберг не отличался прямотой выражений, характерной Джеймсу Карвиллу, начальнику избирательной кампании Билла Клинтона, что заявил: «Это же экономика, тупицы!» На тех выборах данный лозунг стал чуть ли не мантрой.
Ей-всевышнему, подобный лозунг: «Это же среда, тупицы!» необходимо повесить над собственными рабочими столами всем цито-биологам. Раз за разом я убеждался в том, как умён был совет Ирва Кенигсберга. Стоило мне обеспечить клеткам здоровую среду, они
начинали благополучно расти. Чуть состояние среды ухудшалось, их рост приостанавливался. Когда я улучшал среду, «занемогшие» клетки опять приходили в себя. В итоге до меня дошло, что именно тут скрыт ключ к пониманию природы живого!
Большая часть цито-биологов не обращает внимания на подобные тонкости культуральной техники. По окончании того как Крик и Уотсон открыли генетический код ДНК, ученые махнули рукой на влияние внешней среды. Но им следовало бы не забывать: сам Чарльз Дарвин под конец судьбы признавал, что его эволюционная теория недопустимо умалила ее роль. В1876 году он писал Морицу Вагнеру [Darwin, F 1888]:
«По моему точке зрения, величайшей моей неточностью было то, что я не придал достаточного значения яркому действию, которое окружающая среда, т. е. пища, климат и т. д., оказывает независимо от естественного отбора… В то время, когда я писал «Происхождения видов» и в последующие годы у меня не было надежных свидетельств прямого действия среды; сейчас же подобные свидетельства бессчётны».
Ученые — последователи Дарвина наступают на те же самые грабли. Беда недооценки среды в том, что она ведет к генетическому детерминизму — убеждению, словно бы гены «руководят» всем живым. Это у беждение не только вынуждает нерационально тратить деньги на научные изучения (о чем я планирую говорить в одной из последующих глав), но и, что значительно более принципиально важно, искажает отечественные представления о жизни. В то время, когда вы уверенны, что вами руководят гены, которыми вас облагодетельствовали при зачатии, вы приобретаете эргономичную возможность заявить себя жертвой наследственности: «Я не виноват в том, что опоздал сделать работу в срок. Легко я таковой медлительный — это все гены!»
Сначала Эры Генетики нам внушают, что мы бессильны перед мощью скрытых в нас генов. Очень много людей живет в постоянном страхе перед тем, что в один раз их гены внезапно заберут и «включат» в них Что-то Страшное. Представьте себе человека, мнящего себя бомбой с тикающим часовым механизмом и ожидающего, что вотвот в нем взорвется рак — так же, как он взорвался в его брате, сестре, дяде либо тете. Миллионы вторых винят в собственном нехорошем самочувствии не сочетание умственных, физических, эмоциональных и духовных обстоятельств, а нарушения химической механики собственного организма. Ваш ребенок прекратил слушаться? Сейчас доктор, вместо того дабы как направляться разобраться, что происходит с его телом, сознанием и духом, предпочтет выписать ему пилюли для исправления «химического дисбаланса».
Очевидно, я нисколько не оспариваю тот факт, что кое-какие заболевания, такие, как хорея Гентингтона, бетаталассемия и кистозный фиброз, обусловлены тем либо иным дефектным геном. Но такие нарушения видятся менее чем у 2% населения. Подавляющее же большая часть людей рождается с генами, с которыми в полной мере возможно быть здоровыми и жить счастливо. Те напасти, каковые сейчас одолевают человечество, — диабет, сердечнососудистые заболевания, рак — отнюдь не вызываются конкретным геном. Они — итог сложного сотрудничества множества генетических и экологических факторов.
Но как тогда быть с газетными статьями, каковые то и дело трубят об открытии очередных генов всего чего угодно — от депрессии до шизофрении? Прочтите эти статьи пристально, и вы заметите, что факты, скрытые за примечательными заголовками, куда скромней. Да, ученые связывают гены с разными болезнями, но очень редко бывает так, что то либо иное заболевание обусловлено одним-единственным геном.
СМИ всегда путают эти две вещи — обусловленность и связанность, тем самым создавая неразбериху. Одно дело быть связанным с заболеванием, и совсем второе — обусловливать его, другими словами являться причиной и осуществлять направленное, управляющее действие.
В случае если я покажу вам ключ зажигания и сообщу, что он имеет отношение к управлению автомобилем, вы, возможно, согласитесь со мной. В действительности — без этого ключа я не смогу включить зажигание и, значит, мое заявление в какомто смысле правильно. Но возможно ли заявить, что данный ключ автомобилем «руководит»? Будь это так, вы не рискнули бы, выходя из автомобиля, оставлять его в замке зажигания — из опасения, что он, чего хорошего, одолжит ее у вас и уедет. Ключ зажигания связан с управлением автомобилем; руководит же им человек, что данный ключ поворачивает. Определенные гены связаны с теми либо иными его поведения характеристиками и паттернами организма — но эти гены не активируются, пока чтото не приведет их в воздействие.
Но что приводит в воздействие гены? Достаточно узкий и откровенный ответ на данный вопрос дал в первой половине 90-ых годов XX века Фредерик Ниджхаут в статье, озаглавленроль «генов и ной Метафоры в развитии организмов» [Nijhout 1990]. По словам Ниджхаута, мысль, словно бы гены руководят всем живым, высказывалась так довольно часто и продолжительно, что ученые забыли о том, что это всего лишь догадка, но никак не установленная истина. В конечном итоге же научные изучения последнего времени данную догадку скорее опровергают. Всевластие генов, пишет Ниджхаут, это популярная в отечественном обществе метафора. Нам хочется верить, что генные инженеры — новые колдуны, талантливые лечить болезни и между делом конструировать Моцартов и новых Эйнштейнов. Но метафора — отнюдь не то же самое, что научная истина. Вывод, к которому приходит Ниджхаут, таков: «В то время, когда в гене появляется необходимость, его экспрессию* активирует сигнал, поступающий из внешней среды, а вовсе не какая-то в том месте спонтанно появившаяся черта самого гена». По окончании этих слов остается еще раз обратиться к тем, кто уверен в том, что нами руководят гены: «Это же среда, тупицы!»
Необычный мир Гамбола | На свободе | Cartoon Network
