Вопрос о жизни после смерти меня всегда занимал: то ли подсознание подсказывало истину, то ли годы подходят, когда об этом поневоле задумываешься. Но мимо подобных историй я никогда не проходил.
Давным-давно, еще задолго до рождения самого термина «аномальные явления», люди замечали: в играх, словах, поступках маленьких детей порой проскальзывали такие крупицы знаний, которые иначе как мудростью не назовешь. Видно, неспроста из глубокой древности дошло до нас классическое: «Устами младенца глаголет истина…»
Но откуда у них такое?
Современные гипотезы вроде бы дают ответ: человек рождается на Земле не однажды, и иногда, в начальные годы жизни, ребенок помнит нечто из предыдущего воплощения. Отсюда у него наблюдается внешне ничем не объяснимые страх то перед высотой, то от вида воды или огня, то перед темнотой… Стало быть, что-то страшное уже было с этим связано?
А детские сны? Умей ребенок их рассказывать, мы бы столько фантазий наслушались, что и взрослый не придумает. Достаточно только вспомнить навязчивые сны детства, которые случались с каждым из нас.
В индуистских странах, где религия придерживается теории многократного перевоплощения души, взрослые внимательнее к лепету своих чад. И порой рождаются сенсационные наблюдения. То девятилетняя девочка вспоминает своего мужа и всех родных из… прошлой жизни – и их действительно находят, организуют встречу! То пятилетний мальчик рассказывает отцу о своих убийцах, называет город, имена своих бывших родственников – и снова все подтверждается один к одному…
Подобных случаев хоть и немного, но они есть, они зафиксированы и, разумеется, требуют разумного объяснения.
Может быть, ничего страшного и не произойдет, если мы признаем существование явления реинкарнации – перевоплощений из жизни в жизнь, и будем вести исследования в этом направлении? Лично мне, признаться, куда приятнее, спокойнее и радостнее осознавать, что жизнь продолжится и за порогом смерти, и я уже сейчас надеюсь, что ТАМ будет еще интереснее. Не хочу торопить события, но мне чрезвычайно любопытно узнать, какая все-таки там жизнь…
Однако ортодоксальная наука всячески тормозит познание в этом направлении. Словно это и не наука вовсе, а какая-то антинаука. И задача у нее – как можно дольше скрывать истину. Апологеты материализма, похоже, готовы изобрести все что угодно, лишь бы не признавать факта неограниченности жизни. Словно у них убудет чего-то в сознании и самооценке. Здесь в ходу и так называемая «генетическая память», и информационные поля, с которых якобы считывается, как с компьютера, чья-то жизненная судьба, и выдумки журналистов и мошенников… Не слишком ли много версий для одной проблемы? Впрочем, тут есть о чем поспорить, сомнения вполне уместны, и требуется лишь одно – доказательства. Их надо искать обеим спорящим сторонам.
А для начала, может быть, присмотримся к нашим детям? Мы, взрослые, порой так заняты собой, захлестнуты нашими проблемами, что не замечаем того, что рядом…
За все время существования Волжской группы по изучению аномальных явлений это не единичный случай, который можно отнести к так называемой постпамяти, но довольно яркий. Наблюдения за трехлетней Яной вела ее мама, Светлана Викторова, в то время работница Волжской санэпидемстанции. Имя и фамилия молодой женщины и ее дочки подлинные, а то ведь повелось: как нечто аномальное, так «лучше не указывайте фамилию», словно очевидцы не несут ответственности за рассказанное.
Около года я был в курсе основных событий из жизни маленькой Яны, поэтому есть резоны рассказать об этой девочке. Хотелось бы надеяться, что кто-то из читателей, доводись им стать очевидцами подобных детских фантазий, окажутся более аккуратными и скрупулезными в наблюдениях за своими детьми или внуками.
…Некоторые странности за живой непосредственной девчушкой взрослые стали замечать, еще когда она только стала говорить. Ее лепет не всегда походил на обычные «каля-баля» с выдуванием пузырей, – иногда в речи проскальзывали элементы непонятных слов, будто с чужого языка. Конечно, никто не придавал тому никакого значения. Это вспомнилось через некоторое время, когда всматриваясь в застывшие титры телевизионных «мультяшек», трехлетняя Яночка отчетливо прочитала: «Side two» (серия 2).
– Яна, откуда ты знаешь эти буквы? – резонно удивились взрослые, поскольку детей школьного возраста в семье не было, и учебники отпадали.
– Там так написано, – был ответ.
Дали обертку от шоколадки, и хотя Яна правильно назвала все буквы, прочитать слово она не смогла. «Я догадалась – это сникерс!» – успокоила она родителей. Но откуда она знала эти буквы? Помнила?
Вскоре после этого дедушка подарил Яне букварь, и они стали изучать азбуку. Правда, читать девочка при мне пока все же не научилась.
Однажды, укладывая спать расшалившуюся дочку, Светлана Николаевна сказала ей:
– Ну-ка быстро ложись, а то инопланетяне за тобой прилетят!
– Ну и что? – безмятежно возразила Яна. – Я у них уже была, и они мне ничего плохого не сделали. У «планетян» интересно. Представляешь, ножей у них вообще нету, а ложки длинные-длинные…
– Они тебя угощали? – подыграла мама дочке.
– Да, угощали, но плохого ничего не делали.
Позже Яна еще не раз уже сама, словно вспоминая, возвращалась к теме «инопланетян». То вспомнила, какая необычная кастрюля была у них, то вдруг заявила: «Мама, у меня другая фамилия была, когда меня брали к инопланетянам. У них я летала, но не на самолетике, а на воздушном блюдце (!)».
Разумеется, я поинтересовался, часто ли при девочке говорят о «летающих тарелках» и НЛО? Но, оказывается, в семье Светланы отношение к ним довольно прохладное.
Однажды Яна стала рассказывать, какой блестящий костюм был на ней при полетах на «блюдце»: «Штанишки с кофточкой, но не отдельно, а все вместе…» Скафандр, комбинезон? Загадка…
Когда Яне было уже три с лишним года, она разговорилась о какой-то своей прошлой жизни.
– Фамилия у меня была Палиса, а звали Даяна, – рассказывала она, – а жила я в городе Пуго и была большая-большая… От Волжского это очень далеко.
– Может, ты была итальянкой? – смеялась Светлана Николаевна, оценивая новое имя дочери.
– Не знаю, мамочка, но я была не русская. Сейчас я русская, а тогда – нет. Я была такая красивая…
Через несколько недель мама осторожно поинтересовалась «прежним» именем девочки. Все повторилось: Палиса, Даяна, город Пуго… И добавилось:
– У меня были красивые волосы каштанового цвета (девочка и ее мама светловолосые, и никто не подозревал, что кроха знает слово «каштановый»).
– Яночка, а какой это цвет – каштановый? Как наш шкаф?
– Нет, мамочка, у меня же были блестящие волосы… – похоже, каштановый цвет она все же не знала.
– А муж у тебя был?
– Нет, не было. Но у меня было много-много детей… (Школа? Приют?)
– На чем вы ездили? На машинках?
– Нет, тогда машин не было, – то ли фантазировала, то ли вспоминала Яна. – Были лошадки, и они возили домики на колесах, с окошками. Заходишь, а там сидения маленькие…
– Карета?
– Ну, я не знаю, – сердилась трехлетняя Яна. – Может, карета, но я в таком домике ездила, когда жила в том городе.
Однажды Яна поразила бабушку тем, что стала рассказывать ей про скелет, а потом спохватилась: «Бабуля, а ты знаешь, что такое скелет?»
– Знаю.
– Я тоже знаю. Это когда только косточки от человека.
Позже бабушка провела расследование: никто из домашних про скелеты Яне не рассказывал, а в садик она еще не ходила. Откуда же знает про скелеты?
А что, если Яна действительно что-либо вспоминала из прошлого, причем отстоящего от нынешнего лет на сто-двести? К этой вероятности приводит, к примеру, описание одежды «взрослой» Яны. Из расспросов Светланы Николаевны, платье на ней было длинным, прикрывающим «ботиночки», прямым и, по-видимому, с чем-то вроде накидки сверху. Надо отметить, что ничего подобного ни у девочки, ни у мамы в гардеробе нет. Вообще невольно вспоминается мода из эпохи Гюго, Бальзака или Диккенса…
Разумеется, в попытках объяснить фантазии Яны земными причинами, мы предположили, что она много смотрит видиков. Отнюдь. У Викторовых обычный телевизор, и показывают сейчас по нему в основном про Денди, мир Диснея и Мики Мауса.
…Не раз Светлана Николаевна замечала: девочка подходит к трельяжу и озадаченно заглядывает за створки зеркала. Однажды Яна не выдержала:
– Мамочка, какое у нас зеркало некрасивое, черное…
– Ну, почему же? Оно блестящее…
– Зеркало должно быть не таким. Хочешь, расскажу, как делать зеркало? Надо взять растение и долго делать так (показывает руками непонятное). Потом мажешь клеем, но не таким, как у дедушки. Потом надо взять камушки красивые, разных цветов и приклеить. Получается красиво, не то что у нас.
– До меня дошло, что Яна объясняет о чем-то вроде мозаики, – делилась со мной Светлана Николаевна, – но я не понимала, причем тут зеркало? Яна объяснила, что мозаика или инкрустация была на одной стороне, а само зеркало было обычным, но крепилось на «палочках» и могло поворачиваться туда-сюда. Но где она могла видеть подобное?..
Можно было бы еще вспоминать какие-то детали «фантазий» девочки, спорить, удивляться… К примеру, дед Яночки считает, что девочка не по годам развита и умеет фантазировать. Но наши наблюдения прервались, и определить, фантазии ли это или действительно постпамять, мы, вероятно, не сумеем. Причина вполне обыденная: девочка вскоре пошла в детский сад. Наверное, она что-то такое рассказывала в группе, потому что воспитатели встревожились: девочка может вырасти лгунишкой. Наверное, с ней проводили правильные воспитательные беседы, и они дали хороший результат. Яне пошел пятый годик, и она больше не вспоминает и не фантазирует ни о чем постороннем. Малышка не то чтобы замкнулась… она стала, как все дети.
Но, может, ей еще снятся те странные сны-видения?..
Фантазии Веснухина 2 серия (1976)
