Снова у меня не остается места для «статьи» о спиритизме, снова отлагаю до другого №. И, но же, я был еще в феврале на этом спиритском сеансе,[134]с «настоящим» медиумом — сеансе, что произвел на меня достаточно яркое впечатление. Об этом сеансе другие, находившиеся на нем, уже сообщили печатно, так что мне, само собой разумеется, ничего не остается сказать, также собственного моего впечатления. Но до сих пор, в целые эти два месяца, я не желал ничего писать об этом и — скрыл мое чувство от читателя. Вперед сообщу, что оно было совсем особенного рода и практически не касалось спиритизма. Это было чувство чего-то другого и только проявившегося по поводу спиритизма. Мне весьма жаль, что я принужден снова отложить, тем более, что сейчас нажил охоту поболтать об этом, в то время как доселе ощущал к тому как бы некое отвращение. Отвращение случилось от мнительности. Некоторым из друзей моих я тогда же сказал об этом сеансе; один человек, суждением которого я глубоко дорожу,[135]выслушав, задал вопрос меня, собирается ли я обрисовать это в «Ежедневнике»? Я ответил, что еще не знаю. И внезапно он увидел: «Не пишите». Он ничего не прибавил, и я не настаивал, но я осознал суть: ему, разумеется, было бы не очень приятно, в случае если б и я хоть чем-нибудь поспособствовал распространению спиритизма. Это меня тогда поразило потому особенно, что я, наоборот, передавая об этом февральском сеансе, с искренним убеждением отрицал спиритизм. Значит, подметил же в моем рассказе данный человек, ненавидящий спиритизм, что-то как бы благоприятное спиритизму, не обращая внимания на все мое отрицание. Вот из-за чего я и воздерживался до сих пор сказать печатно, как раз из недоверчивости и мнительности к самому себе. Но сейчас я, думается, себе уже в полной мере доверяю и всю эту мнительность себе разъяснил. Помимо этого, я убедился, что никакими статьями моими не могу содействовать ни поддержанию спиритизма, ни искоренению его. Господин Менделеев, просматривающий в самую сию 60 секунд, как я пишу это, собственную лекцию в Соляном городе,[136]вероятно, смотрит на дело в противном случае и просматривает с добропорядочной целью «раздавить спиритизм». Лекции с этими красивыми тенденциями неизменно приятно слушать; но я пологаю, что кто захочет уверовать в спиритизм, того ничем не остановишь, ни лекциями, ни кроме того целыми рабочими группами, а неверующего, в случае если лишь он в полной мере не хочет поверить, — ничем не соблазнишь. Вот как раз это-то убеждение я и выжил на февральском сеансе у А. Н. Аксакова, по крайней мере тогда в виде первого яркого впечатления. До тех пор я спиритизм, другими словами, в сущности, был возмущен только мистическим смыслом его учения (явлений же спиритских, с которыми я и до сеанса с медиумом был пара знаком, я не в состоянии был в полной мере отрицать ни при каких обстоятельствах, кроме того и сейчас, и особенно сейчас — по окончании того как прочел отчет созданной над спиритизмом ученой рабочей группе). Но по окончании того превосходного сеанса я внезапно додумался либо, лучше, внезапно выяснил, что я кроме того что не верю в спиритизм, но, помимо этого, и в полной мере не хочу верить, — так что никакие доказательства меня уже не поколеблют более ни при каких обстоятельствах. Вот что я вынес из того сеанса и позже уяснил себе. И, соглашусь, чувство это было практически отрадное, по причине того, что я пара опасался, идя на сеанс. Прибавлю еще, что тут не одно лишь личное: мне думается, в этом наблюдении моем имеется и что-то общее. Тут мерещится мне какой-то особый закон людской природы, неспециализированный всем и касающийся как раз неверия и веры по большому счету. Мне как-то выяснилось тогда, как раз чрез опыт, как раз чрез данный сеанс, — какую силу неверие может отыскать и развить в самом себе, сейчас, совсем кроме вашей воли, не смотря на то, что и в соответствии с с вашим тайным жаждой… Равняется, возможно, и вера. Вот об этом-то я и желал бы сообщить.
Итак, до следующего №, но сейчас, но, прибавлю еще пара слов в дополнение сообщённого уже в мартовском №, фактически по поводу все того же отчета столь известной уже сейчас «Комиссии».
ФЕДОР ДОСТОЕВСКИЙ. ЕЖЕДНЕВНИК ПИСАТЕЛЯ (03)
