Этика как традиционно сложившаяся область философского знания существует в привычном теоретическом пространстве, осуждённом между двумя противоположными полюсами – абсолютизмом и антинормативизмом. Этический абсолютизм исходит из идеи морали как безотносительного и в собственной абсолютности непостижимого предусловия пространства разумной судьбе, один из его обычных крайних случаев – моральная религия (Л.Н.Толстой, А.Швейцер). Этический антинормативизм видит в морали выражение (в большинстве случаев, перевоплощённое) тех либо иных заинтересованностей и релятивирует ее, его предельным выражением можно считать философско-интеллектуальные испытания, названные постмодернистских. Эти крайности, как и каждые крайности по большому счету, питают друг друга, сходятся между собой: в случае если мораль полна, то из этого неизбежно направляться, что любое моральное утверждение, потому, что оно имеет человеческое происхождение, наполнено конкретным, определенным и в собственной определенности ограниченным содержанием, будет относительным, ситуативным и в этом смысле фальшивым; в случае если же, иначе, нет никаких полных (непременно, обязывающих и общезначимых) определений морали, то любое моральное ответ будет иметь для того, кто его принимает, полный суть. В этих рамках находятся современные этические представления и в Российской Федерации (альтернатива религиозно-философского и социально-исторического пониманий морали), и на Западе (альтернатива утилитаризма и кантианства).
Абсолютизм и антинормативизм в их современных вариантах, очевидно, отличаются от их хороших аналогов – в первую очередь собственной чрезмерностью, утрированностью. Современный абсолютизм (в отличие кроме того от стоического либо кантианского) утратил сообщение с публичными нравами и не признает ничего, не считая самоотверженной решимости моральной личности. Лишь абсолютность никакой легальности и морального выбора! Показательно в этом отношении, что Л.Н.Толстой и А.Швейцер противопоставляют мораль цивилизации, по большому счету отказывают цивилизации в моральной санкции. Приверженцы антинормативизма, генетически связанные и по существу продолжающие эвдемонистически-утилитаристскую традицию в этике, испытали сильное влияние великих имморалистов XIX века, но в отличие от последних, каковые отрицали мораль в контексте сверхморальной возможности, они не ставят задачи преодоления морали, они просто отбрасывают ее. У них нет собственной «свободной индивидуальности» как у К.Маркса либо «сверхчеловека» как у Ницше. У них нет не только собственной сверхморали, у них нет кроме того постморали. На деле такое философско-этическое супердиссидентство оборачивается полной интеллектуальной капитуляцией перед событиями, как это произошло, к примеру, с Р.Рорти, оправдывавшим агрессию НАТО против Югославии в 1999 г. ссылкой на то, что в том месте «хорошие юноши» боролись с «нехорошими юношами». Не обращая внимания на все особенности абсолютизма и антинормативизма в современной этике, обращение однако идет о классических мыслительных схемах. Они являются рефлексией над определенным типом публичных взаимоотношений, что характеризуется внутренней противоречивостью (отчужденностью) между частным и неспециализированным, личностью и родом, обществом и индивидуальностью.
Сохраняет ли данное несоответствие сейчас собственную фундаментальность – вот вопрос, на что мы должны ответить, думая над тем, что происходит с моралью и этикой Сейчас. Сохраняется ли сейчас та публичная (людская) действительность, осмыслением которой был хороший образ морали либо, говоря по-второму, не есть ли хорошая этика, представленная в отечественных трудах, книжках, этикой прошлого дня? Где в современном обществе, которое в собственном ярком культурном оформлении стало массовым, а по своим движущим силам есть институционализированным и глубоко организованным, где в этом упорядоченном социологическом космосе находятся ниши личной свободы, территории морально важного поведения? В случае если быть более конкретным и профессионально правильным, то вопрос возможно переформулировать так: не пора ли более критично посмотреть на наследие хорошей философии и поставить под сомнение определения морали как бескорыстия, абсолютного долженствования, общезначимых требований и т.п.? И возможно ли это сделать без того, дабы не отказываться от идеи морали и не подменять игру судьбы ее бисерной имитацией?
Этика как наука
