Первое слово «мама» — это не слово, а назывное предложение. В нем в свернутом виде запрятан «текст». Ребенок еще не может сообщить: «Мама, иди ко мне, я опасаюсь» либо «Мама, я желаю выпивать» и т. д., но, именуя, он как бы выходит на сообщение. неляет коммуникацию.
Грамматика начинается для ребенка с имени существительного в именительном падеже. После этого осваивается множественная и уменьшительная форма. Появляется склонение, т. е. нащупываются межпредметные связи, и лишь позже вводятся союзы и предлоги.
Сравним это с изобразительной деятельностью.
На первых порах осваивается линия, после этого она замыкается, образуя окружность неправильной формы, окружности «тиражируются», замыкают сами в себе окружности меньшего диаметра, т. е. идет работа на уменьшение, позже окружности вступают во сотрудничество между собой, образуя разные композиции, и в следствии преобразовываются в «головоногов», где руки-ноги возможно уподобить союзам и грамматическим предлогам.
Не обращая внимания на уникальность каждого ребенка, все дети, в большинстве случаев, проходят стадию «каракулей», «кругов» и «головоногов». Устойчивые повторяющиеся элементы возможно выяснить как архетипические.
Архетипы — это первообразы, модели, бессознательно воссоздаваемые в творчестве. Понятием архетипа мы обязаны К. Г. Юнгу. Это он первый продемонстрировал универсальность архетипа, берущего начало в «коллективном бессознательном» — первобытной памяти человечества.
Сколь бы ни был неповторим творец, его творение заключает в себе ту либо иную устойчивую модель (младенчество, материнство, добропорядочная нищета, умная старость и т. д.).
Неспроста дети тяготеют к сказкам, к фольклорному началу. Как раз в сказочных, народных сюжетах представлены все базные архетипические мотивы. Они «привычны» детям.
«…Все это уж было когда-то, да лишь не помню — в то время, когда» — так передавал А. К. Толстой это чувство.
Грамматика — также реализация архетипических конструкций, структур, записанных в коллективном бессознательном. И потому они так скоро усваиваются детьми.
В то время, когда дети говорят «дай мне ножницу» либо «тут мало ребенков», они говорят грамотно, в соответствии с правилами склонения: так они их освоили на данном этапе, такие нащупали связи.
Звуковая оболочка слова, равно как и «цветность» изображения, завораживает детей. Сначала слово не редкость отторжено от его семантики, равно как и цвет не соответствует настоящей «оцвеченности» предмета.
«Пускай море будет красным, а дом — синим!» Это не вызов правде судьбы. Ребенку такое сочетание видится самый верным. В случае если ребенок не дальтоник, то он знает, какого именно цвета человек. Но лепит его и тёмным, и красным, по причине того, что в тот момент его интересует «конструкция» человека.
В книге Е. И. Негневицкой и А. М. Шахнаровича «Язык и дети», откуда я черпала знания о развитии речи ребенка, приведен пример: детям, не опытным, как выглядит кот и кит, предложили сравнить, кто больше. «Кот больше». — «Из-за чего?» — «По причине того, что «о» больше «и». Слышно же: «о» — круглое, «и» — узенькое». После этого назвали двух существ — Бима и Бома. Предложили выяснить, кто больше. «Бом больше Бима».
Дети легко изображают абстрактные понятия, поскольку за ними нет закрепленных значений, и вольно находят форму словесной оболочке. Потому же завораживает рифмованная бессмыслица. Ее звучность, ритмичность толкают ребенка в бескрайнее речевое море, и он плывет по нему сам, наполняя звуковые сосуды слов собственным содержанием.
Передача абстрактных понятий в форме — наиболее значимый акт в развитии образного мышления. Во-первых, тут не трудятся стереотипы. Во-вторых, в случае если предметы возможно обрисовать как комплект различных показателей: длины, толщины, фактуры и т. д., то такие абстрактные понятия, как «время», «идея», «счастье» и пр., возможно выразить лишь метафорически, через образ.
Овеществление, материализация слов — только важный процесс, ведущий и к обогащению речи, и к формотворчеству.
Детям ничего не следует вылепить «сонный помидор» либо «отфыркивание». Мне, помой-му специалисту, эта задача не по зубам. (Я уже говорила, как целый вечер лепила «отфыркивание» и как ничего из данной выдумки не вышло, а шестилетний мальчик с ней легко справился.)
изображения и Формирование речи происходит не в один момент. Но параллельные стадии переходной грамматики в изображении и речи показывают нам на возможность их синтеза. Синтез — во сотрудничестве формы и слова. Параллельные пересекутся, и их скрещение породит образ. Слово получит форму.
Британская грамматика для детей. Видеокурс. (English grammar for children)
