Посещение Мемнозиса было на редкость кратким. Когда все мы собрались на совет — совет Промежуточной Станции АА, как мы стали его называть — мы знали, что на повестке дня стоит единственный вопрос: заселение планет Кинич Ахау.
Эта величественная задача включала в себя включение программ зарождения жизни на каждой планете. Мы видели, что ее определяют два важнейших аспекта. Во-первых, мы должны были понять особенности резонансных характеристик планет Велатропы 24. Во-вторых — создать общий для всей системы гибкий и жизнестойкий образец, по которому каждая из планет могла бы развивать свою жизнь в различных химических и атмосферных условиях.
Вот что нам удалось выяснить об этой звездной системе с помощью Универсального Резонансного Холона. Она обладает двумя четко выраженными наборами орбитальных крыльев из пяти внутренних и пяти внешних планет Планетарные тела внешнего крыла гораздо крупнее тех, что на внутреннем, за исключением десятой планеты. Кроме нее, все остальные орбиты достаточно регулярны.
Шестое и седьмое — самые крупные из планетарных тел этой системы. Мы строили догадки о том, могли ли они “впитать” материю несостоявшихся крайних планет — одиннадцатой и двенадцатой, тем более, что на задворках системы мы обнаружили пару комет с сильно вытянутыми орбитами. Не были ли они фрагментами тех пропавших планет?
Было ли это деянием рук Люцифера? Если да, то как и с какой целью это все произошло?
Следующим нашим шагом была трансдукция планетарной системы Велатропы 24 через Универсальный Резонансный Холон обратно на уровень наших сенсорных спор. Мы были поражены изысканным сочетанием упорядоченности и асимметрии, который эта величественная симфония заставила звучать в наших электрических телах. Эта музыка сфер была самой странной изо всех, которые мы когда-либо слышали — и наиболее будоражащей, из-за отсутствия двух последних планет. Поскольку сами мы произошли именно с двух крайних планет системы Арктура, мы полагали, что сможем переформировать эту утраченную струну и воссоединить ее с десятью другими планетами, создав “совершенную пятерку”. В этом состояла главная задача для нас, укротителей планет.
Поскольку именно Шимош, один из старейшин проектной бригады Антареса, настаивал на этом решении, мы назвали его именем потерянную струну. В надлежащий момент она зазвучит под воздействием “долгоиграющих” проекций пульсаров, созданных нами среди планетарных орбит. Но это произойдет не ранее, чем галактическое заселение планет будет завершено. До этого момента об этом можно было только мечтать.
Обсуждение галактической колонизации системы Кинич Ахау возвращает нас к восклицанию Мемнозиса: “Двуполая пентаклевидная радиозоа!” Это был ключ ко всем типу космической памяти, которой предстояло развиться на этих планетах. Но что сие означало?
Мы, арктурианцы, в равной мере гетероклиты и гомоклиты, относимся к типу жизни, называемому спорами. К нему относятся также и антареанцы, хотя их разновидность более древняя. Сравнительно с тем, что вы называете “спорами”, мы все же весьма высокоразвитая форма “грибов”, хотя и сохраняющая основную характеристику спор: самовоспроизведение. Наши эротические игры необусловлены и сохраняют свою чистоту, поскольку никак не связаны с заботой о порождении потомства.
Каждый наш сенсорный орган также является спорой, так что по существу мы просто покрыты амальгамой из спор. Когда одна из них достигает чувственного восторга, то производит резонансные образы — “отражения” самой себя. Наше восприятие звездных систем также определено этими особенностями нашей природы. Мы чувствуем, что, поскольку звездные системы имеют структуру, подобную нашей, то и их пиковое возбуждение должно порождать резонансные отражения. Именно их вы так мило, но не определенно назвали квазарами.
Как вы уже поняли, двуполая пентаклевидная радиозоа начинала собой принципиально новую эволюционную линию. Впрочем, у нас были некоторые зацепки, благодаря монадическим воплощениям Мемнозиса и Мерлина, а также двум энграмным щитам — мужскому и женскому, уже причалившим к Велатропе 24.
Принцип взаимодействия обоих щитов лег в основу нашего понимания двух полов. Не только мы, арктурианцы, но и даже наши пятисенсорные коллеги уже начинали ощущать это смутное нечто в своих личных склонностях и предпочтениях. Но всем было ясно, что “мужское” и “женское” были вовсе не два различных типа, а, скорее, две взаимодополняющие стороны одной медали.
Теперь давайте рассмотрим, что означает “пентаклевидная радиозоа”. Ее пятигранная форма очевидно обусловлена проявлением “пятой струны” в ее пятичленной органической структуре. Термин “радиозоа” обозначает светоносную, точнее светосинтезирующую форму жизни. Так что когда мы пристально рассмотрели шифрограмму Мемнозиса, то поняли, что он имеет в виду двуполое существо, наделенное пятью явно выраженными “отростками”, способное к восприятию и излучению света. Хотя оно не очень напоминало спору, оно все же во многом подобно нам. Например, благодаря своей способности к наслаждению, оно обладает способностью воспроизвести звук “пятой струны”.
Приняв эту информацию к сведению, мы послали проекцию своих мыслеформ в Универсальный Резонансный Холон, чтобы удостовериться в их соответствии распределительному коду холона. Да, резонанс состоялся! Мы взирали на дело своих рук с трепетом и изумлением. Наша “двуполая пентаклевидная радиозоа” стала отныне генетической матрицей для целого нового эволюционного цикла! Перед нами раскрылась целая новая сфера космобиологической генной инженерии, требующая великих знаний и сил, но еще более великой ответственности.
После этого нам предстояло создать матрицу четырех кланов с помощью галактического атома времени. Гипер-радион этой матрицы должен был просочиться сквозь Универсальный Резонансный Холон нашей станции ЦЗР, чтобы преобразоваться согласно новому коду.
Этот новый холоновый распределительный код лег в основу базового генетического шаблона. Пройдя сквозь Универсальный Резонансный Холон и получив новый код, электрические четырехмерные тела четырех кланов будут разделены на двадцать племен времени. Каждое племя затем будет втянуто в соответствующее гравитационное поле — по два племени на планету. Таким образом, кланы Огня и Неба будут населять пятерку внешних планет, а кланы Крови и Истины — пятерку внутренних.
Для исполнения главной функции племен — дыхания Кинич Ахау, мы разделили планеты на пять клеток времени. Две крайние клетки, включающие две самые внешние и две самые внутренние планеты, составили два “терминала” цикла вдох-выдох. Две “пересадочных” клетки объединили третью и четвертую планеты с седьмой и восьмой. Центральная клетка, названная “промежуточной”, была определена как место встречи для всех четырех кланов. Расположенная между маленькой пятой и гигантской шестой планетами, она должна была стать местом магнитной фокусировки Универсального Резонансного Холона.
Как только наладка распределительного холонового кода была завершена, мы вновь ощутили волну изнеможения. Уровень концентрации, необходимый для этой задачи, был неимоверным. Но в кристальном ядре ЦЗР, куда был помещен Универсальный Резонансный Холон, мы видели, что всё готово к запуску. Оставалось лишь подключиться к источнику жизненной силы. Как это сделать? Как нам вдохнуть движение в этот поток звездной жизни, которая, как мы надеялись, со временем станет еще одной солнечно-галактической воспринимающей спорой? Как помочь зазвучать струне галактической пятой силы?
Великое напряжение этих дней поразительным образом повлияло на нашу память. Мы почти забыли о Галактической Федерации, о том, что мы вовсе не одиноки на своей Промежуточной Станции! Собравшись вокруг Универсального Резонансного Холона и благоговейно созерцая свое творение, мы послали сигнал о помощи.
Первые обитатели Америки
