Восстание индейцев

Мы отчаянно защищали город. Стрелы команчей сыпались градом. Боевые палицы команчей громыхали по мягким, желтым тротуарам. На протяжении проспекта Марка Кларка протянулась траншея, живую изгородь пронизали сверкающей колючей проволокой. Люди пробовали что— или осознать. Я обратился к Сильвии. «Ты вычисляешь эту жизнь хорошей?» На столе лежали яблоки, книги, долгоиграющие пластинки. Она посмотрела на меня. «Нет».

Патрули из добровольцев и парашютистов с нарукавными повязками снабжали охрану высоких, плоских строений. Мы допрашивали пленного команча. Двое из нас закинули ему голову назад, третий лил воду в ноздри. Команч судорожно дергался, заходился кашлем и плакал. Не доверяя суматошным донесениям с очевидно преувеличенными данными о количестве убитых и раненых в предместьях, где деревья, лебеди и уличные фонари превратились в море огня, мы раздали тем, кто казался по- над ежнее, шанцевый инструмент и развернули роты тяжелого оружия так, дабы соперник не застал нас неожиданно. А я все больше плакал и все больше проникался любовью. Мы говорили.

— Ты знаешь «Долли» Форе?

— Это уж не Габриэль ли Форе?

— Он самый.

— Тогда знаю,- сообщила Сильвия.- Могу сказать тебе, что я играюсь ее в определенные моменты, в то время, когда мне безрадостно либо радостно, не смотря на то, что для этого и требуются четыре руки.

Как же это тебе удается?

— Я ускоряю темп,- сообщила она,- игнорируя авторские пометы.

А в то время, когда снимали сцену в кровати, я думал, как действуют на тебя взоры операторов, рабочих, электриков, ребят, пишущих звук: возбуждают? стимулируют? А в то время, когда снимали сцену в душе, я драил шкуркой пустотелую дверь, руководствуясь иллюстрациями в книжке и доверительными рекомендациями того, кому приходилось уже решать такую проблему. В итоге, я так как делал и другие столы, один — в то время, когда жил с Нэнси, еще один — в то время, когда жил с Алисой, еще — в то время, когда жил с Юнис, еще — в то время, когда жил с Марианной.

Подобно людям на площади, кидающимся по отдельности от места какой-либо трагедии либо вспугнутым неожиданным грохотом, краснокожие волнами накатывались на баррикады, сложенные нами из витринных манекенов, шелков, шепетильно продуманных рабочих замыслов (а также графиков планомерного прогресса населения с разными цветами кожи), вина в оплетенных бутылях и женских платьев. Я изучил состав ближайшей баррикады и нашёл две пепельницы, керамические, одну темно-коричневую и одну темно-коричневую с оранжевым ободком, луженую сковородку, двухлитровые бутылки красного вина, виски «Блэк энд Уайт» в бутылках по 0,75 литра, аквавит, коньяк, водку, джин, херес «Фэд # 6», пустотелую дверь с березовой фанеровкой, установленную на тёмные, кованого железа, ножки, одеяло, крас- но-оранжевое с еле заметными голубыми полосами, красную синюю подушку и подушку, консервные ножи и штопоры, две тарелки и две чашки, керамические, темно-коричневые, желто-лиловый плакат, югославскую, вырезанную из дерева флейту, темно-коричневую, и другие предметы. Я сделал вывод, что я ничего не знаю.

В поликлиниках присыпали раны порошками не совсем определенной эффективности, другие запасы истощились уже на первый сутки. Я сделал вывод, что я ничего не знаю. Приятели связали меня с мисс Р., наставницей, очень неортодоксальная, сообщили они, прекрасная, сообщили они, получает успеха в самых тяжёлых случаях, металлические ставни на окнах надежно защищали дом. Я только что определил посредством Интернационального купона бедствия, что Джейн была избита каким-то карликом в одном из тене- рифских баров, но мисс Р. не разрешила мне сказать об этом. «Ты ничего не знаешь,- сообщила она,- ты ничего не ощущаешь, ты замкнут в дичайшем, ужасающем невежестве. Я тебя ненавижу, мой мальчик,топ cher,моя радость. Ты можешь приходить на занятия, но лишь не на данный момент, ты придешь позднее, через сутки, либо спустя семь дней, либо через час, меня от тебя тошнит…» Я невзвесил эти замечания, как учит Кожибский

[17]. Это было непросто. После этого они совершили обманный маневр, отошли к реке, и мы тут же кинули в данный сектор усиленный батальон, организованный из таксистов и зуавов. Это подразделение было разгромлено к вечеру дня, начавшегося с писем и ложек в прихожих и под окнами, где мужчины пробовали на вкус историю сердца, конусообразного мышечного органа, что поддерживает кровообращение.

??

Похожие статьи:

Понравилась статья? Поделиться с друзьями:
Добавить комментарий

;-) :| :x :twisted: :smile: :shock: :sad: :roll: :razz: :oops: :o :mrgreen: :lol: :idea: :grin: :evil: :cry: :cool: :arrow: :???: :?: :!:

Adblock
detector