Международное положение России и выработка нового внешнеполитического курса после Крымской войны.
Крымская война и Парижский мир 1856 г. стали переломным рубежом в истории международных отношений Европы. Россия утратила роль могущественной военной державы континента, которую она играла со времен Венского конгресса. Бонапартистская Франция по своему влиянию и военной мощи на целое десятилетие выдвинулась на первое место.
Важнейшим условием Парижского трактата было, как известно, запрещение России иметь военный флот и береговые укрепления на Черном море. Это же ограничение касалось и Османской империи, но на деле ее мало затрагивало, т. к. базы турецкого военно-морского флота находились вне черноморских вод. Именно такой режим Черного моря подразумевался под его нейтрализацией, хотя в случае войны туда могли заходить с согласия султана флоты западных держав. Таким образом, нейтрализация была фактически односторонней и угрожала безопасности России. С утратой Южной Бессарабии, переданной в соответствии с договором Молдавскому княжеству, Россия теряла контроль и над устьем Дуная.
Крымская война нанесла ощутимый удар по позициям и престижу России на Балканах. Преимущественное влияние на Ближнем Востоке перешло к Англии, Франции и Австрии. По условиям Парижского мира все великие державы были объявлены гарантами автономии Дунайских княжеств и Сербии в рамках Османской империи. Таким образом, ликвидировался российский протекторат над Дунайскими княжествами. Более того, Австрия, Франция и Великобритания заключили соглашение об использовании силы в случае возможных нарушений территориальной целостности Османской империи и о совместной поддержке положений Парижского трактата. Новая система международных отношений, сложившаяся между великими державами на Ближнем Востоке, получила в науке название Крымской системы.
Свидетельством дипломатического поражения России стал крах надежд царского правительства на поддержку Австрии. Переход Вены на сторону антироссийской коалиции и колебания Пруссии во время Крымской войны отчетливо показали, что внешнеполитическая система Николая I и его министра иностранных дел К. В. Нессельроде не выдержала испытания временем и потерпела полное крушение.
Стало очевидным, что принципы «монархической солидарности» и легитимизма уже непригодны для определения внешнеполитического курса империи. Правительство Александра II уже не в состоянии было осуществлять вооруженное контрреволюционное вмешательство в дела Западной Европы, и в дальнейшем вынуждено было мириться с успехами буржузно-национальных движений в ряде стран.
Необходимость перемен во внешней политике вытекала не только из нового соотношения сил на международной арене, но и из внутреннего положения в самой России. Необходимо было обеспечить передышку для проведения буржуазных реформ и реорганизации вооруженных сил.
Поворот во внешней политике обусловил и смену руководства дипломатического ведомства. 15 апреля 1856 г. министерство иностранных дел возглавил князь А. М. Горчаков. Новый министр прошел большую и серьезную дипломатическую школу, приобрел значительный авторитет в качестве чрезвычайного и полномочного посланника при Германском союзе во Франкфурте-на-Майне, посла в Вене. Характерно, что граф Нессельроде недолюбливал Горчакова и всячески тормозил его продвижение по служебной лестнице.
Во главе министерства иностранных дел Горчаков стоял почти четверть столетия и оказывал огромное влияние не только на внешнюю политику, но и на внутренние дела страны. За добросовестную службу в 1862 г. ему был пожалован чин вице-канцлера, а в 1867 г. – канцлера.
Новое направление внешней политики было обосновано министром в докладе Александру II и сформулировано в известном циркуляре от 21 августа 1856 г., направленном в российские посольства и миссии при европейских государствах. Российское министерство иностранных дел заявляло, что сотрудничество великих держав на основе принципов Священного союза 1815 г. себя исчерпало, и что Россия не желает жертвовать своими интересами для поддержания этих принципов. Подчеркивалось желание российского императора посвятить основные заботы внутренним делам, а свою деятельность за границы империи распространять только тогда, когда интересы России потребуют этого безоговорочно. Отказ от прежней активной роли на континенте носил, однако, временный характер. На это недвусмысленно намекала фраза циркуляра о том, что Россия «сосредотачивается», что нужно было понимать в том смысле, что страна приходит в себя от понесенных утрат и собирается с силами. Фраза эта обошла всю Европу и стала как бы девизом внешней политики России после Крымской войны.
Одну из основных задач внешней политики Горчаков видел в отмене нейтрализации Черного моря. Необходимо было также восстановить утраченные позиции и влияние на Балканах. Тем самым, по словам Горчакова, был бы ликвидирован «двойной дефект» Парижского трактата. Решение этих задач требовало поиска новых путей и дипломатических комбинаций.
