Мы с Мэри Джин сходим с самолета в Лас-Вегасе, пересаживаемся на тёмный Hyundai, забранный напрокат в компании Avis, и выезжаем на шоссе I-15 в северном направлении. Дабы добраться до Канеба (штат Юта), необходимо два часа ехать в сторону Сент-Джорджа, позже свернуть с хайвея, идущего между штатами, и еще несколько часов ехать по двухполосной асфальтированной дороге через Аризону, Колорадо-Сити (что СМИ в большинстве случаев именуют «анклавом полигамии») и индейскую резервацию Кайбаб-Пают — тут-то и будет Канеб, городишко с одним-населением и единственным светофором в 3769 обитателей (людей).
На следующее утро мы отправляемся к Лучшим приятелям, обитающим в пяти милях от города, в случае если ехать по шоссе номер 89. Мне казалось, что убежище должно смотреться как громадный зоопарк с собаками и кошками. Как я ошибался.
Убежище, располагающееся рядом с национальным заповедником «Гранд стэркейс эскалант» размером с целый штат Делавер, занимает 3700 акров, к тому же 30 тысяч акров арендует у Бюро по управлению земельными наделами. Виды тут совсем библейские — бескрайнее небо, нескончаемые скалы из песчаника, а горы напоминают огромную коробку цветных карандашей, за каковые мы когда-то дрались с сестрой: кирпично-красные, цвета жженой охры, умбры и красного дерева, красно-розовые, бронзовые, темно-бордовые. Такое чувство, словно бы все это я уже когда-то видел. Позднее я вспоминаю, что да, вправду, видел. Многие из сериалов, каковые я обожал в юные годы, снимались рядом от каньона Ангелов, в противном случае и в самом каньоне — «Одинокий рейнджер», «Рин-тин-тин», «Лесси», «С ружьем в путь», «Пороховой дымок», а также «Дни Равнины Смерти» с Рональдом Рейганом. Начиная с 1920-х годов тут сняли практически сотню художественных фильмов, а также «Планету мартышек», «Величайшую из когда-либо поведанных историй», «Человек, что обожал танцующую кошку» и «Джоси Уэйлс — человек вне закона».
Общество лучших друзей каждый день проводит экскурсии для 30 тысяч визитёров, каковые приезжают ко мне ежегодно, но для нас Майкл организовал особую экскурсию по местам, каковые в большинстве случаев никому не показывают. Ведет нас Фейс Мелоун, весёлая англичанка шестидесяти пяти лет, которая, наверное, знает кличку каждой из 1700 спасенных псов, кошек, свиней, лошадей, кроликов, ослов, павлинов, попугаев и морских свинок, живущих в убежище. Майкл и Фейс входили в маленькую группу, которую сейчас почтительно именуют «основателями». Общество лучших друзей животных было создано кучкой молодых идеалистов середины 1960-x, стремившихся творить добро. («Мы не были хиппи, — оговаривается Майкл. — Уж скорее антихиппи. К примеру, у нас было строгое правило: никаких наркотиков».) Побывав на Юкатане, несколько занялась политикой, включила в собственную сферу деятельности социальное обслуживание и религию, а после этого распалась. Но кое-какие ее члены снова объединились в конце 1970-х и поняли, что у них имеется общее дело — спасение животных.
В начале 1980-х несколько наткнулась на Канебский каньон, что переименовала в каньон Ангелов. Место было глухое, но члены группы решили, что именно тут возможно устроить дом для никому не нужных животных. Они никак не ожидали, что маленький приют на юго-западе Юты вырастет в одну из наибольших американских организаций защиты животных; что в один прекрасный день к ним валом повалят добровольцы, готовые выгуливать псов, мыть пузатых свиней и убирать навоз из лошадиных стойл; что про приют снимут популярнейший телевизионный сериал («Догтаун» канала National Geographic); что Общество лучших друзей животных сыграет ключевую роль в самой успешной за всю американскую историю кампании по защите животных, ориентированной на создание публичных программ по взятию и стерилизации из приютов домашних животных. Благодаря этим программам число кошек и собак, усыпляемых ежегодно в приютах для животных, сократилось с семнадцати миллионов до четырех.
Фейс встречает нас в туристическом центре и ведет в «Свиной эдем» (в Обществе лучших друзей обожают неестественные заглавия). Мы видим, как доброволец из Виргинии заставляет толстую свинью размяться, подманивая ее диетическим попкорном. Мы говорим с дамой-ветеринаром, восстанавливающей разбитое копыто огромного тяжеловоза, которого хозяева кинули на свалке. Позже мы садимся в автомобилей) Фейс и отправляемся в Каса-дель-Калмар. Это дом — настоящий дом (Лучшие приятели не держат животных в клетках) — для котов с этими летальными болезнями, как лейкемия. Около безукоризненная чистота, ни намека на запах мочи, и это при том, что, куда ни посмотри, везде мурлычащие кошки. Фейс растолковывает, что главная задача Общества лучших друзей — это работа с особенными животными: утратившей лапу кошкой, собакой с огромной опухолью горла, орлом со сломанным крылом. Большая часть таких животных поступает из вторых приютов, где о них не смогут заботиться достаточно продолжительно. Данный приют — последнее убежище для слепых, глухих, душевно надломленных.
Вскользь посетив Кроличий дом, Лошадиный приют. Дом и Сады попугаев диких друзей (реабилитационный центр для черепах, сов, соколов, певчих и рысей птиц), мы сворачиваем к Верхнему Догтауну — комплексу, что занимает девяносто акров и является домом приблизительно четырем сотням псов. В Доме ветхих друзей, где обитают пожилые псы, я знакомлюсь с Руби Бенджамин, энергичной женщиной-психотерапевтом семидесяти восьми лет. Она живет на Манхэттене, но ежегодно приезжает добровольцем в Общество лучших друзей на семь дней-вторую. «Мое сердце остается тут, — говорит она. — В то время, когда я приезжаю ко мне, у меня такое чувство, словно бы меня прочно обняли».
В главном строении Догтауна нас знакомят с Черри, небольшим питбулем, что безмятежно лежит на подушке под столом, за которым печатает что-то на компьютере юная женщина. Взор у Черри таковой меланхоличный, а сам пес таковой спокойный, что вы ни при каких обстоятельствах бы не поразмыслили, что он попал ко мне вместе с двумя дюжинами бойцовых псов футболиста Майкла Вика — их послали в Общество лучших друзей по окончании полицейской проверки виргинского питомника «Бэд-ньюз кеннелс».
Нас скоро выполняют по клинике. Доброволец-интерн из калифорнийской ветеринарной школы кастрирует в операционной кошку. За ним пристально следит один из шести штатных ветеринаров организации. Мы суем шнобель в помещение гидротерапии, а позже техник гордо демонстрирует нам новейшую рентгеновскую установку с выводом данных на компьютер. Клиника обустроена лучше некоторых людских поликлиник, каковые мне довелось повидать.
Фейс устроила нам обед с Фрэнком Макмилланом. Врач Фрэнк, как кличут его Лучшие приятели, — ветеринар, важный за психологическое здоровье животных-компаньонов. Именно он занимается реабилитацией питбулей Вика. Он говорит, что эти животные страдают от собачьей разновидности посттравматического стрессового расстройства. В следствии страшного обращения со стороны организаторов собачьих боев главным симптомом у псов стала не агрессия, а ужас. Вместе с командой экспертов по поведению животных Фрэнк полтора года трудился над реабилитацией питбулей. Он ожидал нехорошего, но был приятно удивлен — двадцать одна собака из двадцати двух демонстрируют настоящий прогресс. Пара из них прошли собачий тест на лояльность. На данный момент две собаки нашли семью, и вдобавок об одной заботятся временные опекуны.
Следующим утром я прихожу ко мне как доброволец. Меня отправляют в Догтаун. В том месте меня приветствует человек по имени Дон Бейн, бывший банкир из Техаса. Дон с женой наткнулись на Общество лучших друзей случайно, а позже влюбились в приют и в итоге приобрели дом в Канебе. Сейчас Дон трудится в Догтауне «координатором по социализации щенят» — бьюсь об заклад, второй работы с таким прекрасным заглавием не сыщешь во всем мире. Он отправляет меня трудиться с сотрудником по имени Терри. Я обязан помогать Терри кормить хорошую дюжину псов. Одна из них, по кличке Тень, раньше принадлежала Вику вместе с другими питбулями. Тень бросает на меня взор и со злобой ворчит. Терри говорит, что она постоянно ведёт себя так с незнакомыми людьми.
Я не в претензии. Тень не виновата. Она всего лишь жертва. В большинстве приютов для животных ей давным-давно вкололи бы смертельную дозу миорелаксанта. У Лучших друзей эта собака получила дом и будет жить, даже в том случае, если ее ни при каких обстоятельствах не нужно будет отдать в семью.
Наступает время прогулки.
Меня передают второму добровольцу, Доре. Дора живет в Канзасе и трудится в магазине Home Depot. Она возвращалась к себе из Сан-Франциско и на несколько дней заехала поработать у Лучших друзей. Дора берег на поводок бурую псину, смахивающую на лабрадора и носящую кличку Золушка. Мне достается Лола, дворняжка, в которую я срочно влюбляюсь, по причине того, что она — правильная копия Фриски, собаки, которая была у меня в юные годы. И мы идем по прогулочной тропинке, которая вьется под пиниями, идет на протяжении хризантем и кустов можжевельника, мимо кактусов-опунций, а далеко показываются белые утесы заповедника. Собаки довольны судьбой, да и мы с Дорой также… пока не узнается, что за беседами о псах мы ухитрились заблудиться. Терри находит нас именно в тот момент, в то время, когда поднимается ветер, быстро холодает, гремит гром и начинается ливень.
За обедом мы с Мэри Джин говорим Майклу о собственных впечатлениях от убежища. Мы пробыли в Канебе семь дней и были потрясены тем, чего сумела добиться кучка вооруженных одной лишь идеей мечтателей в пустыне Юты. Они создали высококлассное заведение. Ванные тут чистые, а сотрудники постоянно отвечают на звонки. Еще необычнее то, что животные в приюте не сливаются в единую массу. Сотрудники говорят не о «псах», «кошках» либо «лошадях», а о Джеймсе, Минде и Лучике (так кличут черно-белую морскую свинку). В воздухе разлито самообладание. Все около находится в совершенном порядке. Это кроме того мало пугает.
Философ Иммануил Кант утверждал, что люди не должны быть ожесточённы к животным, но только вследствие того что, согласно его точке зрения, ожесточённое обращение с животными побуждает людей быть более ожесточёнными друг к другу. Мысль основателей Общества лучших друзей была противоположна кантовской: они верили, что хорошее обращение с животными делает людей лучше друг к другу.
Майкл желает поднять эту философию на новый уровень посредством собственного нового проекта «Зое» и поставить его целью глобальную революцию хороша. Проект до тех пор пока будет в зачаточном состоянии, но Майкл уже собрал консультантов и группу менеджеров, в которую входят воротилы из различных корпораций, специалисты по защите животных, естественным и гуманитарным наукам, коммуникациям, маркетингу, социальным проектам и издательскому делу. Замыслы у них грандиозные — серия книг, быть может, издание, канал, сайт типа Haffmgton Post, где возможно было бы каждый день выяснять свежие новости о животных и об охране внешней среды. Проект «Зое» обязан превратиться в бренд, в стиль судьбы, в площадку, объединяющую всех, кого тревожат охрана окружающей среды и животных, — приверженцев переработки отходов, борцов с вырубкой лесов, веганов и «умеренных вегетарианцев», людей, каковые выпивают фритрейдерский кофе, и тех, кто ест курятину с пометкой «выращено без жестокости». Другими словами, это люди, каковые желают сделать мир лучше, желают жить в мире с животными и с природой, но не совсем воображают себе, как этого добиться.
Такие наполеоновские замыслы меня ошеломляют. Мы с Майклом придерживаемся различных убеждений, но его планы воистину масштабны. Для меня — кроме того через чур. Я меняю тему:
«А ты всегда был хорош к животным?»
Ответ меня удивляет:
«Да я не то дабы вот так вот плохо их обожал. У меня лучше получается все организовывать, производить газету, объединять людей, а не заботиться за животными».
Но позже он говорит о муравьях, живущих у него на кухне.
«Муравьи такие забавные! Понимаете, наподобие комиссии по гигиене. Сперва засылают разведку на кухню, а вдруг ничего не отыщут, уходят на улицу. Но стоит моей кошке Конфетке обронить хоть крошку еды, муравьи устраивают целую операцию, дабы вынести ее наружу. Весьма интересно за ними следить. Дабы поднять кусочек кошачьего корма, необходимо большое количество муравьев. В то время, когда я вижу, как они над ним пыхтят, я им помогаю — собираю муравьев вместе с едой на салфетку и выношу на улицу».
Я пробую представить себе человека, что свободно говорит с главами мультимиллиардных корпораций, кличет по имени голливудских звезд первой величины и говорит, что не через чур обожает животных, — и наряду с этим стоит на четвереньках у себя на кухне, аккуратно собирает на салфетку муравьишек и несет их обратно к муравейнику лишь после этого, дабы чуть-чуть уменьшить их жизнь.
Убежище в Англии. Как приобретают?
