Блок… Какое емкое, глубокое и обволакивающее слово. Время от времени мне чудится в этом не слове, а звуке удар колокола, эхо грома, но довольно часто еще более парадоксальная ассоциация: одинокая капля где-нибудь в запредельности, которую не имеет возможности понять разум. Эта капля как будто бы то самое… самое долгожданное и вечное, что случается, то таинство, озаренное светом звезд. Тишина ее рождения, тишина недолгого полета заставляет умолкнуть и преклониться в удовольствии от единственного звука,, на миг разбудившего что-то дремлющее в нас.
Сто двадцать лет со дня рождения поэта… Но поэты не умирают! Это не заготовка для патетической речи, поскольку, в сущности, что такое жизнь? Суета около бессчётных вещей, поддерживающих существование тела, забота о ближнем, груз амбиций, претензий, устройство жизненного пространства в себе и около… Эти и другие преходящие вещи окружают отечественную душу, которая вечна.
Душа поэта за одно собственный воплощение как бы живёт десятки судеб. Их иллюзорность достаточно спорна. Не нам делать выводы, что более реально в нашем мире; образы, созданные воображением поэта, довольно часто существующие где-то за пределами временного континума, живущие параллельно либо опережающие настоящее через века…
«Поэт — величина неизменная. Смогут устареть его язык, его приемы; но сущность его дела не устареет. Люди смогут отворачиваться от поэта и его дела. Сейчас они ставят ему монументы; на следующий день желают «скинуть его с корабля современности». То и второе определяет этих людей, но не поэта; сущность поэзии, как всякого искусства, неизменна; то либо иное отношение людей к поэзии в итоге безразлично».
Это слова самого Александра Блока из речи, сказанной в доме писателей на праздничном собрании в 84-ю годовщину смерти Пушкина 11 февраля 1921 года.
Поэт говорит о поэте. В словах его столько любви, боли и мудрости, так не характерной для сегодняшних дней! Но слова эти живы! Они будут оживать и повторяться, пока имеется еще души, талантливые слышать и осознавать, скорее внимать им через техногенный скрежет начала долгожданного нами, для того чтобы таинственного и туманного XXI века. «…Мы умираем, а мастерство остается. Его конечные цели нам малоизвестны и не смогут быть известны. Оно единосущно и нераздельно…»
На протяжении моей учебы в культпросветучилище в Северской мне посчастливилось прикоснуться к творчеству Блока в курсовой работе по пьесе «Незнакомка». Два мира сталкиваются в этом необычном произведении, думается, начитанном более чем и воплощенном в личном и недоступном ни для кого мире поэта. Во время работы над сценическим воплощением отрывка из пьесы с участниками постановки довольно часто происходили какие-то непонятные, поразительные вещи. Это сны, каковые мы видели, возвратившись по окончании репетиций к себе… Говоря их друг другу, мы не обнаружили значительных различий. Они, скорее, дополняли себя. Таких снов я не видел более ни при каких обстоятельствах.
Одвременно с этим сама будущее преподносит мне презент — поездку в Ленинград практически на 10 дней! В первоначальный же вечер я практически потерялся в этом городе, и позже только далеко за полночь он «отпустил» меня. Необычно, как будто бы в сомнамбулическом состоянии я бродил, ведомый кем-то по Невскому — из финиша в финиш… Моим радующимся поутру сокурсникам я настойчиво сказал, что видел кого-то — то неподалеку от Исаакиевского собора, то где-то в совсем незнакомом переулке, а один раз на Мойке, у дома Пушкина… Не стану больше мучить вас. Я видел необычного человека. Чем он был необычен? Возможно, тем, что с первой же встречи (вернее, это было кроме того желание встречи) мне непреодолимо очень сильно хотелось подойти к нему, но Он все ускользал, через пара часов снова появляясь на моем пути. Лицо его рассмотреть было нереально… Он «вел» меня и опять оставлял… Радости моих друзей, которым я рискнул поведать об этом, не было предела до конца отечественного нахождения в Ленинграде. Жаль, что это было только в один раз, одно мгновение эмоции встречи.
К себе я возвращался, окрыленный новой работой над «Белыми ночами» Ф. М. Достоевского которая с успехом «разрешилась» на следующей сессии.
Данный случай возможно списать на морозную северную ночь, на усталость, игру воображения, а еще легче приписать какой-то патологии, но мне ни при каких обстоятельствах уже не забыть данной чуть сутулящейся поясницы, обнаженной головы, посеребренной инеем, и нескончаемого ощущения того, что данный человек идет в никуда.
Кто он?.. Я ни при каких обстоятельствах больше этого не определю. И случайна ли была отечественная недолгая встреча?..
Сказать о Блоке — это писать книги, стихи о нем, это значит жить им ежедневно, всматриваясь в душу, скрытую «снежной маской», это значит, теряя, обретать его опять в себе. Один из самых таинственных, мистических поэтов в Российской Федерации так же, как и прежде с нами. В то время, когда еще так рядом было все, что связано с Пушкиным, Лермонтовым… Еще живы были их современники и эхом еще гремели два выстрела, в то время, когда рождалась новая звезда… Природа не терпит вакуумов, а это указывает, что отечественные опасения об вырождении нации и упадке культуры попросту забавны. Возможно, уже сейчас, на данный момент, в то время, когда пишутся эти строки, а возможно, на следующий день либо через год, но войдет в мир отечественный поэт, взойдет над Россией новая Звезда, которая прославит век XXI и останется навеки, дополняя великую плеяду.
Анна Герман — Надежда, мой компас земной
