Гарри никак не ожидал, что Думбльдор уйдёт вот так, внезапно. Потрясённый и одновременно испытывающий невероятное облегчение, он так и сидел в кресле с цепями, стараясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Члены Мудрейха поднимались со своих мест, переговаривались, собирали бумаги. Гарри встал. Никто больше не замечал его, за исключением жаподобной ведьмы, которая теперь смотрела на него так же, как до того смотрела на Думбльдора. Мысленно отмахнувшись от неё, Гарри попытался поймать взгляд Фуджа или мадам Боунс, чтобы спросить, можно ли ему идти, но Фудж, как видно, твёрдо решил игнорировать Гарри, а внимание мадам Боунс было сосредоточенно на её портфеле. Гарри, очень осторожно, сделал несколько шагов по направлению к выходу. Никто его не окликнул, и тогда он быстро-быстро пошёл к двери.
Последнюю пару футов он одолел бегом, распахнул дверь и едва не столкнулся со смертельно-бледным, испуганным мистером Уэсли.
— Думбльдор не сказал…
— Оправдан, — закрывая дверь, сообщил Гарри, — по всем статьям!
Мистер Уэсли просиял и схватил Гарри за плечи.
— Гарри, это же отлично! Нет, конечно, тебя и не могли признать виновным, для этого не было никаких оснований, но, не стану скрывать, я всё-таки…
Тут мистеру Уэсли пришлось прервать свою речь, потому что дверь зала судебных заседаний снова открылась, и оттуда начали выходить члены Мудрейха.
— Мерлинова борода! — увлекая Гарри в сторону, чтобы он не стоял на ходу, поразился мистер Уэсли. — Они что, судили тебя полным составом?
— Похоже, — тихо ответил Гарри.
Один или два колдуна, проходя мимо, кивнули Гарри, несколько, в том числе и мадам Боунс, сказали: «доброе утро, Артур» мистеру Уэсли, но большинство просто отводили глаза. Корнелиус Фудж и жабоподобная ведьма покинули подземелье почти последними. Фудж повёл себя так, словно Гарри и мистер Уэсли были частью стены, зато ведьма окинула Гарри откровенно оценивающим взглядом. Самым последним из зала заседаний вышел Перси. Он, как и Фудж, не обратил никакого внимания ни на отца, ни на Гарри, и, с прямой спиной, задрав нос, гордо прошествовал мимо с большим пергаментным свитком и охапкой запасных перьев в руках. У мистера Уэсли резче обозначились морщины возле рта, но, если не считать этого, по нему никак нельзя было сказать, что он только что видел одного из своих сыновей. Перси стал подниматься по лестнице на девятый этаж. Едва его ботинки скрылись из виду, мистер Уэсли сказал:
— Сейчас мы поедем домой, тебе ведь наверняка не терпится поделиться хорошей новостью, — он поманил Гарри за собой. — Мне всё равно надо в Бетнель Грин, разбираться с унитазом, вот я и закину тебя по дороге. Пошли…
— Что же вы будете с ним делать, с этим унитазом? — поинтересовался Гарри. Он широко улыбался — неожиданно всё вокруг стало казаться в пять раз веселее и приятнее, чем обычно. До Гарри постепенно доходило: он оправдан, он возвращается в «Хогварц»…
— Ерунда, простейшая антипорча, — уже на лестнице ответил мистер Уэсли. — Здесь проблема не в том, как всё исправить. Сложнее разобраться в истинных причинах такого вандализма. Нередко колдунам кажется, что всё это — безобидное дурачество, но на мой взгляд, в подобном издевательстве над муглами выражается нечто глубинное, отвратительное, и, что касается меня, то я…
Он оборвал себя на полуслове. К этому времени они успели подняться на девятый этаж. В коридоре, всего в нескольких футах от лестничной клетки, стоял Корнелиус Фудж и тихо говорил что-то высокому мужчине с гладкими светлыми волосами и бледным, заострённым лицом.
Заслышав шаги, мужчина обернулся. И тоже замолчал на полуслове. Он вперил в Гарри ледяной взгляд, и его серые глаза презрительно сузились.
— Так-так-так… Поттер, создатель Заступников, — с издёвкой проговорил Люциус Малфой.
Гарри задохнулся — так, словно на всём ходу врезался во что-то большое и твёрдое. В последний раз эти стальные глаза смотрели на него сквозь прорези капюшона Упивающегося Смертью. Этот надменный голос глумился над ним, когда его пытал лорд Вольдеморт. Гарри был не в силах понять, как Люциус Малфой осмеливается смотреть ему в глаза? И как Фудж может спокойно с ним беседовать, когда всего несколько недель назад он узнал от Гарри, что Малфой — Упивающийся Смертью?
— Министр рассказал мне, как ты счастливо отделался, Поттер, — процедил мистер Малфой. — Поразительно, как тебе всегда удаётся ускользнуть от наказания?… Какой ты скользкий, Поттер! Прямо как змея.
Мистер Уэсли предупреждающе вцепился Гарри в плечо.
— Да, — невозмутимо согласился Гарри, — я такой. Везде пролезу.
Люциус Малфой перевёл взгляд на мистера Уэсли.
— А вот и Артур Уэсли! Что ты здесь забыл, Артур?
— Я здесь работаю, — отрывисто бросил мистер Уэсли.
— Здесь? — мистер Малфой поднял брови и глянул на дверь за спиной у мистера Уэсли. — А я-то думал, что ты работаешь на втором этаже. Напомни-ка мне, в чём она заключается, эта твоя работа? Ты, кажется, таскаешь домой мугловые вещи и там их зачаровываешь?
— Ошибаешься, — рявкнул мистер Уэсли, и его пальцы ещё глубже впились Гарри в плечо.
— А вы сами, собственно, что здесь делаете? — осведомился Гарри у Люциуса Малфоя.
— Это касается меня и министра магии, но совершенно не касается тебя, Поттер, — ответил Малфой, проводя рукой по своему одеянию. Гарри отчётливо услышал тихое звяканье — такое мог издать лишь карман, полный денег. — И не забывай: хоть ты и любимчик Думбльдора, это ещё не означает, что тебе всё дозволено… Не подняться ли нам в ваш кабинет, министр?
— Разумеется, — сказал Фудж, поворачиваясь спиной к Гарри и мистеру Уэсли. — Прошу сюда, Люциус.
Негромко разговаривая, Фудж и Малфой пошли прочь. До тех пор, пока они не скрылись в лифте, мистер Уэсли не отпускал плеча Гарри.
— Если у них какие-то дела, почему он не подождал Фуджа у кабинета? — гневно выпалил Гарри. — Что ему понадобилось здесь, внизу?
— Наверно, хотел проникнуть в зал заседаний, — ответил мистер Уэсли. Он был очень возбуждён и всё время оглядывался, будто опасаясь, что их могут подслушать. — Узнать, исключили тебя или нет. Когда будем дома, надо не забыть оставить сообщение для Думбльдора, он обязательно должен знать, что Малфой опять встречался с Фуджем.
— А что у них вообще за дела с Фуджем?
— Денежные, я полагаю, — сердито сказал мистер Уэсли. — Малфой вот уже много лет делает всевозможные пожертвования… Завязывает таким образом связи с нужными людьми… А потом обращается к ним с просьбами… Скажем, приостановить проведение какого-то неугодного ему закона… Что и говорить, связи у Люциуса Малфоя прекрасные.
Приехал лифт, совершенно пустой, если не считать стайки сообщений, которые тут же принялись виться над головой мистера Уэсли. Он нажал кнопку «Атриум» и раздражённо от них отмахнулся.
— Мистер Уэсли, — медленно начал Гарри, — если Фудж общается с людьми вроде Малфоя, с Упивающимися Смертью, к тому же наедине, как мы можем быть уверены, что он не находится под воздействием проклятия подвластия?
— Ты не единственный, кому пришла в голову эта мысль, Гарри, — тихо проговорил мистер Уэсли. — Но Думбльдор считает, что в настоящий момент Фудж действует по своему собственному разумению… что, как говорит сам Думбльдор, тоже не утешает. Только, Гарри… Не стоит разговаривать об этом здесь.
Двери раскрылись, и они вышли в просторный и пустынный Атриум. Охранник Эрик прятался за газетой. Они уже миновали фонтан, когда Гарри вдруг вспомнил.
— Подождите… — остановил он мистера Уэсли и, доставая на ходу кошелёк, направился назад, к фонтану.
Он заглянул в красивое лицо колдуна. Вблизи оно казалось безвольным и глупым. На губах ведьмы играла бессмысленная улыбка участницы конкурса красоты. Что же касается гоблина и кентавра, то они, независимо от своих душевных качеств, ни за что не стали бы смотреть на колдунов с такой слюнявой слащавостью. Убедительным выглядело лишь подобострастное раболепие домового эльфа. Усмехнувшись при мысли о том, что сказала бы Гермиона, если бы увидела эту статую, Гарри, развязав тесёмки, вывернул в фонтан не десять галлеонов, как собирался, а всё содержимое кошелька.
Что, если бы все наши страхи сбывались?
