Садков корабль стал на море

Как по морю, морю по светло синий
Бегут-побегут тридцать судов,
Тридцать судов — един Сокол-корабль
Самого Садка, гостя богатого.
А все суда что соколы летят,
Сокол-корабль на море стоит.
Говорит Садко-торговец богатой гость:
«А ярыжки вы, люди наемные,
А наемны люди, подначальные!
А вместо все вы собирайтеся,
А и режьтя жеребья вы валжены,
А и всяк-то пиши на имена
И бросайте вы их на светло синий море».
Садко покинул хмелево перо,
И на ем-та подпись подписана.
А и сам Садко приговариват:
«А ярыжки, люди вы наемные!
А слушай речи праведных,
А кинем мы их на светло синий море,
Каковые бы по?верху плывут,
А и те бы душеньки правые,
Что которые-то во море тонут,
А мы тех спихнем во светло синий море».
А все жеребья поверху плывут,
Кабы яры гоголи по заводям,
Един жеребей во море тонет,
Во море тонет хмелево перо
Самого Садка гостя богатого.
Сказал Садко-торговец богатой гость:
«Вы ярыжки, люди наемные,
А наемные люди, подначальные!
А вы режьтя жеребья ветляные,
А пишите всяк себе на и?мена,
А и сами к ним приговаривай:
А которы жеребьи во море тонут, —
А да и то бы душеньки правые».
А и Садко покинул жеребей булатной,
светло синий булату так как заморского,
Весом-то жеребей в десять пуд.
И все жеребьи во море тонут, —
Един же?ребей поверху плывет,
Самого Садка гостя богатого.
Говорит тут Садко-торговец богатой гость:
«Вы ярыжки, люди наемные,
А наемны люди, подначальные!
Я сам, Садко, знаю-ведаю:
Бегаю по морю двенадцать лет,
Тому царю заморскому
Не платил я дани-пошлины,
И во то светло синий море Хвалынское
Хлеба с солью не опу?скивал, —
По меня, Садка, смерть пришла,
И вы, торговцы-гости богатые,
А вы, целовальники любимые,
А и все приказчики хорошие,
Принесите шубу соболиную!»

И не так долго осталось ждать Садко наряжается,
Берет он гусли звончаты
Со хороши струны золоты,
И берет он ша?хматницу до?рогу
Со золоты тавлеями,
Со темя? дороги вольящеты.
И спущали сходню так как серебряну
Под красным золотом.
Походил Садко-торговец богатой гость,
Спущался он на светло синий море,
Садился на ша?хматницу золоту.
А и ярыжки, люди наемные,
А наемные люди, подначальные
Утащили сходню серебряну
И серебряну под красным золотом ее на Сокол-корабль,
А Садко остался на светло синий море.
А Сокол-корабль по морю отправился,
А все суда, как соколы, летят,
А един корабль по морю бежит, как бел кречет, —
Самого Садка гостя богатого.
Отца-матери молитвы великие,
Самого Садка гостя богатого:
Подымалася погода негромкая,
Понесло Садка гостя богатого.

Не видал Садко-торговец богатой гость
Ни горы, ни берегу,
Понесло его, Садка, к берегу,
Он и сам, Садко, тут дивуется.
Выходил Садко на круты береги,
Отправился Садко подле синя моря,
Отыскал он избу великую,
А избу великую, во все дерево,
Отыскал он двери, в избу отправился.
И лежит на лавке царь морской:
«А и гой еси ты, торговец — богатой гость!
А что душа радела, того всевышний мне дал:
И ожидал Садка двенадцать лет,
А сейчас Садко головой пришел,
Поиграй, Садко, в гусли звончаты!»
И стал Садко царя тешити,
Заиграл Садко в гусли звончаты,
А и царь морской зачал скакать, зачал плясать
И того Садка гостя богатого
Напоил питьями различными.
Напивался Садко питьями различными,
И развалялся Садко, и пьян он стал,
И уснул Садко-торговец богатой гость.

А во сне пришел святитель Николай к нему,
Говорит ему таковы речи:
«Гой еси ты, Садко-торговец богатой гость!
А рви ты собственные струны золоты
И бросай ты гусли звончаты:
Расплясался у тебя царь морской,
А светло синий море сколыбалося,
А и стремительны реки разливалися,
Топят большое количество бусы-суда,
Топят души напрасные
Того народу православного».
А в этот самый момент Садко-торговец богатой гость,
Изорвал он струны золоты
И бросает гусли звончаты.
Прекратил царь морской скакать и плясать,
Утихло море светло синий,
Утихли реки стремительные.

А поутру стал тут царь морской,
Он стал Садка уговаривать:
А и желает царь Садка женить
И привел ему тридцать женщин.
Никола ему во сне наказывал:
«Гой еси ты, торговец богатой гость,
А станет тебя женить царь морской,
Приведет он тридцать женщин, —
Не бери ты из них хорошую, белую, румяную,
Забери ты девушку поваренную.
Поваренную, что котора хуже всех».
А в этот самый момент Садко-торговец богатой гость,
Он думался, не продумался,
И берет он девушку поваренную,
А котора женщина похуже всех.
А в этот самый момент царь морской
Положил Садка на подклете дремать,
И ложился он с новобрачною.
Николай во сне наказал Садку
Не обнимать жену, не целуй ее!

А в этот самый момент Садко-торговец богатой гость
С юный женой на подклете спит,
Собственные рученьки ко сердцу прижал,
Со полуночи в просонье
Ногу леву накинул он на молоду жену.
Ото сна Садко пробужался,
Он оказался под Новым-городом,
А левая нога во Волх-реке, —
И скочил Садко, испужался он,
Посмотрел Садко он на Нов-город,
Определил он церкву приход собственных,
Того Николу Можайского,
Перекрестился крестом своим.
И смотрит Садко по Волх, по Волх-реке:
От того синя моря Хвалынского
По славной матушке Волх-реке
Бегут-побегут тридцать судов,
Един корабль самого Садка гостя богатого.
И стречает Садко-торговец богатой госта
Целовальников любимыих.
Все суда на пристань стали,
Сходни метали на крут берег:
И вышли целовальники на крут берег,
В этот самый момент Садко поклоняется:
«Здравствуйте, приказчики целовальники и
мои любимые хорошие!»
В этот самый момент Садко-торговец богатой гость
Со всех судов в таможню положил
Казны собственной сорок тысячей,
По три дни не осматривали.