— Рабиндранат Тагор учил нас пению как естественной форме самовыражения, как это происходит, например, у птиц. Такое пояснение дал шустрый четырнадцатилетний мальчик Бхола Нат, ученик школы в Ранчи после того, как я однажды утром похвалил его за склонность к музыке. Мальчик изливал целый гармоничный поток. Ранее он посещал знаменитую тагоровскую школу “ Шантиникетан”1в Болпуре.
— Песни Рабиндраната с ранней юности были у меня на устах, — сказал я собеседнику. — Вся Бенгалия, даже неграмотные крестьяне, наслаждается его возвышенными стихами.
Мы с Бхолой спели несколько строк из произведения Тагора, переложившего на музыку тысячи индийских стихов, — как современных, так и пришедших из глубокой древности.
— Я встретился с Рабиндранатом вскоре после того, как он получил Нобелевскую премию в области литературы, — заметил я после нашего пения. — Меня потянуло к нему, ибо его недипломатическая смелость в отношении литературных критиков вызвала мое восхищение. — Я засмеялся.
Бхола, заинтересовавшись, попросил рассказать эту историю.
“Ученые жестоко и беспощадно критиковали Рабиндраната Тагора за введение нового стиля в бенга льскую поэзию, — начал я. — Он смешивал разговорные и классические выражения, игнорируя все предписанные ограничения, дорогие сердцу пан-дитов. Песни его в эмоционально привлекательных выражениях без особого внимания к принятым литературным формам воплощают глубокую философскую истину.
Один влиятельный критик буквально третировал Рабиндраната, называя его “ поэтом-пижоном, продающим в печать воркования по рупию за штуку”. Но реванш Тагора был близок: весь западный мир вскоре после того, как он перевел на английский язык свои Гитанджали2, сложил к его стопам бесконечные признания. Целый сонм пандитов, включая его бывших критиков, направился в Шантиникетан, чтобы принести поздравления.
После преднамеренно длительного промедления Рабиндранат все-таки принял гостей и выслушал их похвалы в стоическом молчании. Наконец он обратил на них их собственное привычное орудие критицизма:
“Го спода, — сказал он, — благоухание тех поче стей, которыми вы меня т у т одарили, не слишком сочетается с вашим прежним дурно пахнущим пренебрежением. Возможна ли какая-то связь между присуждением мне Нобелевской премии и вашей внезапно обострившейся способностью давать оценку? Я тот же самый поэт, не понравившийся вам тогда, когда впервые принес скромные цветы к святыне Бенга-
Рабиндранат Тагор, вдохновенный поэт Бенгалии и лауреат Нобелевской премии по литературе.
лии”.
Газеты опубликовали сообщение о смелом выступлении Тагора. Я был восхищен прямотой человека, не поддающегося гипнозу лести. В Калькутте меня представил Тагору его секретарь мистер Ч.Ф.Эндрюс3, просто одетый в бенгальскую дхоти, — продолжал я. — Он с любовью говорил о Тагоре как о своем гурудеве.
Рабиндранат любезно принял меня. Он излучал мягкую ауру спокойствия, обаяния, культуры и учтивости. На мой вопрос о предыстории его литературы Тагор ответил, что одним из давнишних источников его вдохновения помимо нашего религиозного эпос а в с е гд а было тво рчество народного п о э т а XIV в е к а Видьяпати”.
Воодушевленный этими воспоминаниями, я запел тагоров вариант старой бенгальской песни “Зажги светильник своей любви”. Мы с Бхолой весело пели, разгуливая по саду школы.
Г о д а через два после основания школы в Ранчи я получил сердечное приглашение от Рабиндраната навестить его в Шантини-кетане и обсудить идеалы воспитания детей. Это приглашение было с благодарностью принято. Когда я вошел, поэт сидел в рабочем кабинете. Как и при первой встрече, в голову пришло, что он был такой замечательной живой моделью благородного мужества, какую только мог пожелать любой живописец. Его прекрасно изваянное лицо благородного патриция обрамлялось длинными волосами и струящейся бородой. Большие трогательные глаза, ангельская улыбка и буквально зачаровывающий, как флейта голос. Крепкий, высокий и серьезный, он соединял почти женскую нежность с восхитительной непосредственностью 1. Шантиникетан- Приют покоя.
2. Гитанджали- подношение, жертва пением.
3. Английский писатель, и публицист, близкий друг Махатмы Ганди. Мистера Эндрюса почитают в Индии за большую помощь, оказанную им принявшей его земле.
ребенка. Нельзя было найти более подходящего воплощения идеального представления о поэте, нежели в этом кротком певце.
Мы с Тагором скоро углубились в сравнительное изучение наших школ, как та, так и другая основанных на неортодоксальном направлении. Мы обнаружили много идентичных черт: обучение на открытом воздухе, простоту, достаточный простор для творческого духа детей. Но Рабиндранат большое значение придавал изучению литературы и поэзии, а также выражению себя через музыку и пение, которое я уже отметил у Бхолы. Дети Шантиникетана не обучались йоге, но соблюдали периоды молчания.
Поэт с лестным вниманием слушал мое описание заряжающих энергией упражнений йогода и методов йоговского сосредоточения, которым обучались в Ранчи все ученики.
Т а г о р рассказал мне о собственной борьбе на пути во спитания: — Я сбежал из школы по сле пятого класс а, — сказал он, смеясь. Было вполне понятно, как его врожденная поэтическая утонченность была оскорблена скучной дисциплинарной атмосферой в классе. Он продолжал:
— Именно поэтому я открыл Шантиникетан в тени деревьев и под величавыми небесами, — выразительно показал на небольшую группу, заним ающуюся в прелестном саду. — Ребенок находит ся в е сте ств енном для него окружении среди цветов и певчих птиц. Только так может он вполне выразить скрытое богатство его индивидуального дарования. Подлинное воспитание ни в ко е м случае не может вбиваться в голову и восприниматься извне, скорее, оно должно способствовать самопроизвольному извлечению на поверхность бесконечных хранилищ мудрости, скрытых внутри4.
Я согласился, ибо считаю, что страсть к идеалам, культу героев у молодежи угаснет на диете одной лишь статистики и хронологии эпох.
Поэт с любовью заговорил о своем отце Девендранате, вдохновившим начинания Шантиникетана:
— Отец подарил мне эту плодородную землю, г д е он у ж е по строил постоялый двор и храм, — рассказыва л мне Рабиндранат. -Я приступил к воспитательному опыту здесь в 1901 году всего с десятью ребятами. Все восемь тысяч английских фунтов, доставшиеся мне с Нобелевской премией, пошли на благоустройство школы.
Старый Тагор — Девендранат — известный как , был личностью весьма замечательной, как всякий может обнаружить из его . Два года его зрелой жизни проведены были в медитации в Гималаях. В свою очередь его отец -Дварканат Тагор — был знаменит на всю Бенгалию щедрыми публичными пожертвованиями. Из этого славного дерева возникла семья гениев. Племянники Рабиндраната — Гогониндра и Абаниндра — в числе выдающихся художников5Индии. Брат Рабиндрана-та — Двиджендра — был глубоким фило софом, которого любили даже птицы и лесные твари.
Рабиндранат пригласил меня переночевать у него на постоялом дворе. Это было поистине чудесное зрелище — видеть, как вечером поэт сидит с группой учеников в патио. Время повернуло вспять: этот вид напоминал сцену из древней обители -счастливый принц окружен преданными ему людьми, и все сияют божественной любовью. Тагор стягивал все узы струнами гармонии. Безо всякого догматизма он привлекал и пленял сердца непреодолимым магнетизмом. Редкий цветок поэзии, распустившийся в саду Господа, привлекал других естественным благоуханием!
Мелодичным голосом Рабиндранат прочитал нам несколько вновь написанных прелестных стихов. Большинство песен и пьес, написанных на радость его ученикам, сочинены были в Шантиникетане. Прелесть этих стихов для меня кроется в его искусстве, заключавшемся в том, что почти в каждой строке он говорил о Боге, тем не менее редко упоминая святое имя. “Опьяненный блаженством пения, — писал он, — я забываю себя и называю Те б я другом, Те б я — Кто Господь мой”.
На следующий день после второго завтрака я с неохотой простился с поэтом. Я рад, что его маленькая школа выросла теперь в интернациональный университет Вишва-Бхарати6, где ученые всех стран находили правильный путь.
Гд е ум без страха, а голова держится высоко;
Гд е знание свободно;
Гд е мир не разбивается на части тесными стенами дома;
Г д е слова исходят из глубины истины;
Гд е неустанное старание простирает руки к совершенству;
Гд е ясный поток разума не утратил путь в сухих пустынных песках мертвой привычки;
Гд е ум ведется Тобой к все ширящейся мысли и действию.
В тех небесах свободы, о Отец мой мой,
Пусть пробудится моя страна!7
4. “Поскольку душа часто рождается или, как говорят индусы, путешествует по пути существования через тысячи рождений . нет ничего, о чем она ни приобрела знания. Неудивительно, что она способна вспомнить . то, что знала прежде . Ибо воплощение и изучение являются всецело воспоминанием”. — Эмерсон, Типичный человек.
5. Рабиндранат в свои шестьдесят лет серьезно занялся живописью. Выставки его “футуристических” работ устраивались несколько лет назад в столицах Европы и в Нью-Йорке.
6. Хотя любимый поэт умер в 1941 году, его учреждение Вишва-Бхарати все еще процветает. В январе 1950 г. шестьдесят пять учителей и студентов из Шантиникетана приехали с десятидневным визитом в школу Йогода Сатсанга в Ранчи. Руководителем группы был Шри С.Н.Гхошал, ректор школьного отделения Вишва-Бхарати. Гости сильно порадовали студентов Ранчи драматическим представлением прекрасной поэмы Рабиндраната — Пьюджарани.
7. Гитанджали(Macmillan Co.). Глубокое изучение поэта вы найдете в ФилософииРабиндранатаТагоразнаменитого ученого сэра С.Радхакришнана (Macmillan, 1918).
Глава 30
Закон чудес
Великий писатель-романист Лев Толстой1написал чудесный рассказ Три отшельника. Его друг Николай Рерих вкратце пересказал эту историю так:
“На одном острове жили три старых отшельника. Они были так просты, что единственная молитва, которой они молились, была: “Трое нас, Трое Вас — Господи, помилуй нас!” — Великие чудеса совершались при этой наивной молитве.
Местный епископ2, прослышав об этих трех отшельниках и недопустимой молитве, решил навестить их, для того, чтобы научить каноническим молениям. Прибыв на остров, он рассказал отшельникам, что их моление Небу было недостойным, и научил многим из общепринятых молитв. Затем епископ отплыл на судне. Через некоторое время он увидел, что за судном следует лучезарный свет. Когда свет приблизился, в нем можно было различить трех отшельников, которые, держась за руки, бежали по волнам, пытаясь догнать корабль.
— Мы забыли молитвы, которым ты нас учил, — воскликнули они, ко гд а нагнали епископа, — и поспешили попросить тебя повторить их.
Епископ, объятый благоговейным трепетом, покачал головой.
— Дорогие мои, — скромно ответил он, — живите по-прежнему, с вашей старой молитвой!” Как же трое святых гуляли по воде?
Как воскресил Христос свое распятое тело?
Как творили чудеса Лахири Махасая и Шри Юктешвар?
Современная наука до сих пор не дает на эти вопросы никакого достойного ответа, хотя с появлением атомной бомбы и чудес радара мировоззрение людей резко расширилось. Слово “ невозможно” становится все менее употребляемым в человеческом словаре.
В Ведах говорится, что физический мир действует на основании одного фундаментального закона майи — принципе относительности и двойственности. Бог, который есть Единственная Жизнь, — это абсолютное единство. Он не может казаться разделенным на части в проявлении творения, иначе как под действием ложного и нереального покрова. Этот иллюзорный покров дуалистичности и есть майя3. Всякое крупное открытие современности служило подтверждением этого простого свидетельства древних риши.
Закон движения Ньютона — это закон майи: “На всякое действие всегда существует равное по силе и противоположно направленное противодействие”. Таким образом, действие равно противодействию. “Иметь единственную силу невозможно. Должна быть и всегда есть пара сил равных и противоположных”.
Всякий процесс в природе выдает свое происхождение от майи. Электрический ток, к примеру, есть феномен взаимного отталкивания и притяжения, электроны и протоны — суть противоположности электричества. Другой пример: атом, или конечная частица материи, подобно самой земле, является магнитом с положительными и отрицательными полюсами. Весь феноменальный мир находится под неумолимой властью разнополюсности. Ни один закон физики, химии или любой иной науки никогда не оказывался свободным от его неотъемлемых противоположностей или противополагаемых принципов.
В таком случае физическая наука не может формулировать законы вне майи — самой ткани и структуры творения. Природа и есть майя, естественная наука волей-неволей должна иметь дело с ее неотвратимой сущностью. В своем собственном царстве она вечна и неистощима, ученые будущего будут обречены на испытание бесконечного множества ее разнообразных аспектов. Таким образом, наука остается в состоянии непрестанной изменчивости и не способна достичь завершенности, достаточной для формулирования законов уже существующего и действующего космоса, и бессильна открыть Творца Законов и Единственного Деятеля. Величественные проявления гравитации и электричества стали известны, но что такое гравитация и электричество, не ведает ни один смертный4.
Преодоление майи было задачей, которую определяли человеческой расе пророки в течение тысячелетий. Подняться над двойственностью творения и постичь единство Творца представлялось величайшей целью человека. Те, кто 1. У Толстого было много общих идеалов с Махатмой Ганди. Оба одинаково относились к вопросу об отказе от применения насилия. Толстой рассматривал центральное учение Христа как непротивление злу (От Матфея 5.39), которому следует противостоять логически эффективной противоположностью, то есть лишь добром или любовью.
2. История эта, очевидно, имеет историческое основание. В примечании издателя сообщается, что тот епископ повстречал троих монахов, когда плыл из Архангельска к Соловецкому монастырю, расположенному в устье Двины.
3. См. сноски к главе 4.
4. Великий изобретатель Маркони сделал следующее признание несостоятельности науки перед лицом завершенности: “Неспособность науки разрешить вопрос жизни абсолютна. Факт этот был бы поистине пугающим, не будь веры. Тайна жизни — определенно самая упорная из проблем, когда-либо поставленных перед мыслью человека”.
Рабиндранат Тагор
