Характерным признаком своеобразия лирики часто считается «бессюжетность» или « бесфабульность». Так, в одном из авторитетных немецких справочников решительно утверждается, что этот род литературы отличает от эпики и драмы «непосредственное воплощение душевной встречи с миром без вмешательства события»1, а в одном из отечественных отмечается более осторожно, что лирика «не связана с сюжетностью как конструктивным признаком, хотя не исключает в частных случаях простейшей сюжетной организации, пунктирно намеченной событийной линии»2.
Близкие мнения находим и в учебной литературе. Правда, если в лекциях В. М. Жирмунского прямо сказано, что лирика — «несюжетный жанр»3, то в классическом учебнике Б.В.Томашевского по этому вопросу были высказаны более
1. Meyers kleines Lexicon. Literatur.— Leipzig, 1986.
2. Тимофеев Л.И. Лирика // КЛЭ. — Т. 4. — Стлб. 208 — 213.
3 Жирмунский В.М. Введение в литературоведение: Курс лекций. — СПб., 1996. — С. 375.
осторожные и тонкие суждения1. По мнению автора, в лирике возможны действие, поступок, событие, но «мотив этого действия не вплетается в причинно-временную цепь и лишен фабульной напряженности, требующей фабульного разрешения».
Это звучит более убедительно, чем мнения, приведенные прежде; но ведь аналогичные случаи можно найти и в эпике, например в рассказе и даже в романе. Тема лирического стихотворения, сказано далее, «неподвижна», но все же и «развивается путем нанизывания на эти основные мотивы побочных». Но не является ли в таком случае «нанизывание мотивов» лирическим сюжетом? Ведь для того чтобы признать его существование, вовсе не нужно, чтобы лирический сюжет был таким же, как сюжет эпики или драмы. Важно также замечание ученого о «пуанте», т.е. проведенная им аналогия между лирическим и новеллистическим сюжетами.
Причина того, что вопрос о лирическом сюжете разработан явно недостаточно, — господство популярной идеи об изображении в лирике не события, а переживания или о создании в ней «образа переживания». Однако такие образы можно найти и в эпике, и в драме. Пусть в лирике этот тип образа доминирует. Но в чем же его собственная родовая специфика?
Нам известны только две работы, в которых проблема сюжета в лирике решается на совершенно иных основаниях. Это соответствующий раздел в книге Ю.М.Лотмана «Анализ поэтического текста» и статья Т.И.Сильман «Семантическая структура лирического стихотворения».
Первый исследователь признает присутствие в лирике и события, и сюжета (правда, сюжет при этом приравнивается к повествованию). Главной особенностью изображенного в лирике События (с большой буквы) Ю.М.Лотман считает его единственность и непосредственную проявленность в нем «сущности лирического мира», в чем сказываются близость лирики к мифу2.
В концепции Т.И.Сильман мы выделим три пункта. Во-первых, она считает главным в лирическом стихотворении «момент постижения» субъектом высказывания «того или иного явления или события, составляющего определенную веху в поэтической биографии». Как видим, акцент смещен с события, о котором говорится, на событие самого рассказывания. Во-вторых, именно последовательность развертывания второго события определяет динамику «явления или собы-
1. См.: Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. — С. 230 —232.
2. См.: Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста. — Л., 1972. — С. 103 — 104.
тия», о котором идет рассказ: «…попавшие в стихотворение скупо отмеренные эмпирические факты и подробности возникают и излагаются не столько в своей естественной последовательности (принцип традиционного эпического повествования), сколько «излучаются» в порядке воспоминания, суммирующего обобщения, предположения или пожелания, наконец, непосредственного видения все тем же переживающим субъектом. Сюжет, таким образом, развертывается не своим естественным путем, не первично, а отраженно, через переживания героя…»
В третьих, четко разделены две сферы: положение лирического субъекта, «который с точки зрения перспективы изображения находится в некоей пространственно-временной точке, соответствующей в психологическом плане состоянию лирической концентрации» и пространственно-временные планы всего, что может быть изображено с этой «фиксированной точки»: «общий принцип подвижного соотношения между различными пространственно-временными планами и фиксированной точкой отсчета все же может считаться для лирики постоянным»1.
Таким образом, в этом исследовании сформулирована идея о соотнесенности двух лирических ситуаций — фиксированной (в рассказывании, в субъекте — точка отсчета) и меняющейся, а главное событие (постижения) представлено итогом этого «подвижного соотношения». Из этих идей Ю.М.Лотмана и Т.И.Сильман мы и будем исходить.
Итак, общепринятое мнение о бессюжетности или по крайней мере бесфабульности лирики не единственно возможное и недостаточно обоснованное. Можно высказать для начала следующее предположение: по-видимому, стоит говорить об отсутствии в лирике не фабулы, т. е. события, о котором рассказывается, а взаимной обособленности и автономности его и события самого рассказывания, а вместе с тем и об отсутствии фигуры осуществляющего наррацию посредника (повествователя, рассказчика).
Возможность благодаря этому непосредственного и полного приобщения читателя к субъекту высказывания напоминает драму (отсюда и применимость к финалу лирического стихотворения понятия катарсис). Акцент же на субъекте и изменение его точки зрения на исходную ситуацию (пуант) напоминают малые эпические жанры. Это, разумеется, не означает, что лирика — «нечто среднее» между драмой и, например, новеллой. Но по аналогии одновременно с тем и другим можно, как кажется, установить специфику ее события.
1. Сильман Т.Н. Заметки о лирике. — Л., 1977. — С. 8 — 9.
Необъяснимые события.Загадки пространства и времени.Загадки Вселенной
