В то время, когда Пампушкин открыл перед тётей и милиционером Клавой двери собственной квартиры, они заметили Африку.
Африка была на животе у Пампушкина, он вместо пропавших штанов надел громадную географическую карту. Пампушкин в неё закутался. Сейчас на животе у Пампушкина висела Африка, на пояснице колыхался Северный полюс, а ноги прятались за просторами Атлантического океана.
— Вы из редакции, — сходу додумался Пампушкин. — А вы из милиции. Штаны искать. на данный момент я вас обоих чаем угощу, позже стихи дам, а позже пропавшими штанами займёмся. Проходите до тех пор пока в какую-нибудь помещение.
Пампушкин побежал на кухню, начал греметь кастрюлями, а тётя милиционер и Клава Иван пошли по его квартире и сходу заблудились. У Пампушкина была весьма многокомнатная квартира.
Заблудившиеся битый час бегали по различным помещениям, заваленным однообразными книгами, кричали: «Ау!»
Пампушкин с чайными ложками бегал по вторым помещениям, искал собственных гостей. Наконец все встретились.
— Садитесь! — сообщил Пампушкин.
Но оказалось, что все стулья уже заняты. На стульях лежали книги, авторучки и бумаги. На столе стояло три пишущих машинки. Сидеть возможно было лишь на полу.
— Вам тут чайник нигде не попадался? — задал вопрос Пампушкин.
— Нет, — сообщил Иван. — Может, его также похитили?
— Чайник не похитили! Я его час назад где-то видел. Отыскал в памяти где! — внезапно хлопнул себя по лбу Пампушкин и полез под кровать, на которой лежали садовые инструменты: лопата, тачка и грабли на колесиках.
Из-под кровати Пампушкин вытащил громадной светло синий чайник. Чайник до самых краёв был полон сырой картошкой.
— А из-за чего в том месте картошка? — удивилась тётя Клава.
— Сумку не отыскал, ходил за картошкой с чайником, — сообщил Пампушкин. — Это ничего, на данный момент я картошку высыплю.
Пампушкин огляделся, самую малость поразмыслил, открыл шкаф, в котором на вешалках висели простыни и пиджаки, высыпал в том направлении картошку.
— Картошку — в шкаф? — всплеснула руками тётя Клава.
— Какая отличие, куда класть, — пожал плечами Пампушкин, — основное, не забыть, где лежит. А это весьма тяжело! — набрался воздуха он. — В наши дни всё тяжелее, тяжелее и тяжелее. В прошлые времена легче было.
— Откуда вы понимаете? Вы же не жили в прошлые времена? — насторожился милиционер Иван.
— Догадываюсь, — сообщил Пампушкин. — Вот, к примеру, у первобытного человека в пещере лишь одна вещь была — дубина. Само собой разумеется, ему , куда он её положил. А у теперешнего человека полная квартира всего: книжки, ботинки, чашки, подушки, колбаса, перчатки, масло, мыло, веник, телефон и шапка. И ещё лыжи, чтобы зимний период кататься, и зонтик, и щётки: одни для зубов, другие для пальто, третьи для сапог. И полотенца, и табуретки, и пилюли. Варенье в банках, вилки, бутылки, с молоком и безлюдные, часы, трусы, суп в кастрюле, гвозди в каких-то коробочках, спички, тумбочки, карандаши, термометр.
Да и то, и второе, и всякое — до вечера не пересчитать. А не считая всего другого, ещё и ключи от квартиры. И про всё это нужно не забывать, куда что кладёшь. Голова лопается. У меня вообще-то красивая память, но кроме того я время от времени путаюсь.
К примеру, необходимы мне шнурки — ботинки завязать. Я сажусь, зажмуриваюсь и начинаю вспоминать. Шнурки у меня в коробке из-под спичек, коробка лежит в сахарнице, сахарница завёрнута в полотенце, полотенце в мусорном ведре, ведро в буфете, буфет в ванной, как войдёшь — налево. Открываю глаза. Иду за шнурками, и оказывается, всё напротив.
Буфет не в ванной, а на балконе, в нём не мусорное ведро, а портфель, в портфеле не полотенце, а моё новое осеннее пальто, в кармане пальто не сахарница, а ботинок, в ботинке — не спичечная коробка, а носовой платок, в нём завёрнуты не шнурки, а кнопки, чтобы картины к стенкам прикалывать. Нo картины также неизвестно где. Приходится опять зажмуриваться и вспоминать сперва.
— А вы ни при каких обстоятельствах не пробовали всё класть на собственные места? — задала вопрос тётя Клава.
— Нет! — сообщил Пампушкин. — Данный метод я ещё не пробовал. Когда-нибудь попытаюсь, а на данный момент мы с вами будем чай выпивать. С вареньем. Вот лишь отыщу в памяти, куда я его дел.
— Благодарю, не требуется чаю! — сообщила тётя Клава. — Лучше дайте мне стихи для детского издания, в противном случае я в редакцию тороплюсь.
Пампушкин зажмурился и начал:
— Стихи у меня свёрнуты в трубочку и вложены в бутылку из-под молока, бутылка в резиновом сапоге, сапог в хрустальной вазе для цветов, ваза замотана в мои единственные штаны… а штаны… Ой!..
Пампушкин открыл глаза и с кошмаром взглянуть на Ивана:
— А штаны у меня похитили!
— Что же сейчас делать? — расстроилась тётя Клава.
— Ничего, — утешил её Пампушкин. — Не так долго осталось ждать товарищ милиционер штаны мои отыщет, я оттуда стихи дотянусь и вам дам.
В этот самый момент где-то в многокомнатной квартире Пампушкина зазвонил телефон.
Атлантический океан Испания
