Дмитрий Александрович ПРИГОВ
ВИРШИ НА КАЖДЫЙ ДЕНЬ
(1979)
Предуведомительная беседа
(Орлов, Милицанер и Пригов
сидит Орлов, входит Милицанер)
| Милицанер | Что читаешь, товарищ? | |
| Орлов | Да вот — последний сборник Пригова. | |
| Милицанер | Постой, постой, Пригов… Пригов… А! Вспомнил. Это который такие вроде бы стихи пишет. | |
| Орлов | Почему же это, товарищ, вроде? | |
| Милицанер | Ну, на таком вроде бы непоэтическом языке. | |
| Орлов | А что же это за такой непоэтический язык? | |
| Милицанер | Как бы вам это объяснить? Он пишет не на русском языке, а на некой новоречи. Как если бы я, например, пришел бы к женщине и лег бы к ней в постель в мундире. | |
| Орлов | Да, но и во фраке к женщине тоже ведь не ляжешь. | |
| Милицанер | Но это все—таки как-то поприличнее что ли. | |
| Орлов | А на пост во фраке выйдешь? | |
| Милицанер | Ну, то работа, должность, о ней разговор особый. | |
| Орлов | О всем разговор особый, да один и тот же. | |
| (вбегает Поэт, в данный момент под фамилией Пригов) | ||
| Пригов | Здравствуйте, здравствуйте, товарищи! Что читаете? | |
| Орлов | Вот, Ваши стихи, Дмитрий Александрович. | |
| Пригов | Неужто мои. | |
| Орлов | Уж будто и не знаете, Дмитрий Александрович! | |
| Пригов | Откуда же мне знать, Борис Константинович. | |
| Орлов | Ох, уж эти мне поэты, все бы им пококетничать. Да ваши вирши читаем, Дмитрий Александрович. | |
| Милицанер | Это он читает, я не читаю. | |
| Пригов | А-а-а… вирши, (косится на Милицанера) Да это все так. А вообще-то я лирик. Блок я. | |
| Милицанер | Блок? | |
| Пригов | А что? | |
| Милицанер | Нет, ничего. | |
| Орлов | А на мой взгляд, замечательные вирши. | |
| Милицанер | Что, правда? | |
| Орлов | Правда. Видите ли, в стихе с регулярным размером мысль всегда кажется вещью случайной, т.е. всегда ощущение какого-то фокуса. | |
| Милицанер | Фокуса? | |
| Орлов | Ну, да. Все думаешь, как это в нужный размер еще и что-то разумное уложилось. А в виршах мысль является конструктивным принципом стиха. Почти физически ощущаешь, как предложение со всеми оговорками и неизбежными для рефлексии отбеганиями в сторону добегает до неизбежной и чаемой как передышка на этом нескончаемом, затягивающем и самопорождающемся пути до рифмы. Выходит, не мысль в стихе, а стих посредством мысли. | |
| Милицанер | (Пригову) И это ваши вирши? | |
| Пригов | Нет, нет, не мои. Это его. Он умный. А я бесхитростный, я — Исаковский. | |
| Милицанер | Исаковский? А он сказал, что ваши. | |
| Пригов | Ах, поэты, поэты! Все бы им пококетничать. Они же патологически скромны. Ужас какой-то! Ведь вот ведь как он все про эти вирши знает и понимает. Точно его. Ах, прежде чем поэта заставишь сознаться, столько всего утечет. Вы его, наверное, напугали, вот он и сказал, что не его. | |
| Милицанер | Нет, я его не пугал. Стихи не ругал. | |
| Пригов | Не ругали? Понятно. Понятно. Ну, тогда, как бы вам сказать. Действительно, это в некотором роде мои стихи. А то, что они не мои, так это я выразился фигурально. | |
| Милицанер | Как это фигурально? | |
| Пригов | Ну, в том смысле, что я сейчас пишу уже другие стихи. А эти — как бы уже и не мои. Они уже скорее чьи-то, кто их читает, сопереживает им или ругает их, вот, например, Орлова. А я-то тут при чем? А? Я вас спрашиваю, товарищ Милицанер? | |
| Милицанер | Как это — при чем? | |
| Пригов | А вот так. Я уже другой. Мне они уже чужие. А кому они в данный момент близки — с тех и спрашивайте, а кому не близки — с теми и спрашивайте. А я сейчас пишу чистую нежную лирику. Я уже не Ломоносов. Я сейчас поэт без малейшей мысли в голове. Я сейчас Есенин. | |
| Милицанер | Есенин? | |
| Орлов | И напрасно. На мой взгляд, вирши — это лучшее из всего, что вы написали, Дмитрий Александрович. И как мне кажется, это есть как раз наиболее адекватное выражение вашей поэтической сути. | |
| Пригов | Ах, читатели, читатели! Ведь как это страшно, быть узаконенным, даже для самого себя! Хотя, нет. Я неправ. Многие даже из этого некое начальственное место себе соорудили. Сидят себе — прямо благородные Герцены, а тут к ним вдруг в их лондонскую там, или московскую здесь, квартиру в черном пиджачке Нечаев входит и все благородное дело портит. И забывают, что сами-то — такие же Нечаевы, а никакие не Герцены. | |
| Милицанер | Так вы кто же на самом деле, гражданин, — Нечаев или Герцен? | |
| Пригов | Нет, нет, нет. Вот я кто. (протягивает паспорт) | |
| Милицанер | (читает) До-сто-евс-кий. Это что же, вы тот самый знаменитый писатель и есть? | |
| Пригов | Он самый. | |
| Милицанер | Так, значит, вы все это и выдумали? | |
| Пригов | Выдумал. | |
| Милицанер | И меня тоже? | |
| Пригов | Все, все выдумал! И тебя тоже. | |
| Милицанер | И его? (указывает на Орлова) | |
| Пригов | И его! И его! Он совсем не такой. Все я выдумал. Весь мир выдумал! И себя тоже! Себя тоже выдумал! Никакой я не Достоевский. Пригов я! Пригов! Слышите вы — Пригов! |
Zambezi Беседа
