Последнее время говорят, что «постмодернизм кончился», приводя в качестве аргументации возвращение в искусство многих элементов модернистской поэтики. Я не думаю, что сейчас возможен какой-либо «шаг назад»; тот факт, что с конца 90-х современное искусство вступило в новую фазу своего развития является, действительно, вполне объективным – мир искусства резко и значительно изменился – но утверждать, что он стал сущностно иным, мне кажется, пока ещё рано. С одной стороны в современную художественную культуру постепенно возвращаются требование каких-то определённых эстетических норм, а также (и с этим можно часто столкнуться) желание буквально в каждом произведении находить его «идею», т.е., по сути, желание классического идейного произведения с однозначной авторской концепцией. Это, в определённом смысле, сдвигает понимание функции и природы искусства немного назад, поскольку такое прочтение произведения является, во-первых, устаревшим, а, во-вторых, структурным. Произведение, в котором всегда и полностью видна мысль человека, его создавшего, есть произведение, по крайней мере, модернистское, так как в постмодернизме автор, как известно, отсутствует и произведение его в качестве творческого акта также, как бы, не существует, поскольку оно внутренне имманентно и внешне плюралистично. Форма такого произведения разомкнута, что делает его доступным для разных интерпретаций. Отсюда главная особенность – постмодернистское произведение существует сразу в нескольких прочтениях, и может существовать вне их. Постмодернистское произведение не обязано быть окончательно прочитанным и быть, таким образом, прочтённым. У него нет финала, нет точки.
Сейчас же, в современной культуре, наблюдается общая тенденция именно к прочтению произведения как к одноактному интеллектуально-эстетическому действию. От произведения именно ждут и, даже, требуют определённых качеств. Так, перформанс в стиле Венского абстракционизма на современных художественных биенале уже не встретишь; в живописи, ставшей теперь, как говорил Ж. Бодрийяр, «чисто функциональным» искусством, абстракционизм вытеснен современным сюрреализмом, и в частности его попкультурными вариациями (например, техносюрреализмом Х. Гигера).
Теперь люди, потребляя современное искусство, хотят на что-то смотреть и что-то читать. При этом им важно во всём что-то понимать. Теперь необходимо наличие хотя бы минимального приложения мастерства и конкретно прочитываемого смысла. Это означает, что искусство стало вновь нуждаться в эстетике и идейности, а это невозможно без создания структуры. Люди снова хотят «читать» произведение, им нужна центральная мысль, референцируя которую они бы могли сказать друг другу «это о том что…», и «вот это о том как…».
Такое прочтение – линейное и эстетическое – есть прочтение структурное. Оно, образно говоря, «требует от произведения его структуры», поэтому и логично будет предположить, что существующее сегодня современные произведения искусства имеют структурную модель.
Однако, здесь есть одно существенное «НО». Структурность, бесспорно, им присуща, НО та ли эта структурность, о которой рассуждали в модернизме – структурность неповторимых законченных форм? Скорее всего, нет. Современное искусство обладает всё той же разомкнутостью постмодернистского акта. Форма творческого жеста остаётся открытой, форма произведения по-прежнему представляет собой разомкнутую антиформу. Логично, что структура, при наличии такой разомкнутой антиформы, будет функционировать иначе, нежели структура в закрытой форме. Она становится просто слегка централизованным фактором, чем-то вроде узла, спутавшего в себе нити разных клубков. Так, реминисцентность, травистийность, контекстуальность, оставаясь внутри подобной «формы», не меняют своих свойств и по-прежнему означают то, что принято называть постмодернистской иронией, поскольку аналогичное свойство есть в современной культуре и сегодня, хотя, справедливости ради, следует сказать, что теперь оно либо проявляет себя как преобладающая инфантильность, либо гибрирует почти до состояния ужаса. И то и другое естественно и предсказуемо, так как прожитое нами первое десятилетие XXI века выглядит по сравнению со второй половиной XX-го временем необычайно жестоким, и в чем-то даже, чужим самому современному искусству. Это время окончательного разочарования в идеалах пацифизма и феминизма, время очень пессимистичное. Оно требует от культуры в целом и от искусства в частности каких-либо резких и новых решений, тогда как ничего нового создать уже, в принципе, невозможно. Сегодня искусство есть не забытие, а лишь плавное преодоление постмодернизма, попытка уйти если не дальше, то куда-нибудь в сторону.
2014 10 06 М В Михайлова О дискурсе ПОСТ постмодернизм, постхристианство, постсовременность
