В то время, когда мне было восемь лет, в двенадцатый месяц года огня-собаки, другими словами во второй половине 40-ых годов двадцатого века, меня пригласил к себе дядя по материнской линии Кьентрул Ринпоче Джигтрал Тубтэн Чокьи Гьяцо36, которого кроме этого именовали Джамьянг Чокьи Вангчуг и Паво Хека Лингпа. Исходя из этого я отправился к нему в Дерге Сулког Галинг37. В том месте в присутствии Друбдже-ламы Ринпоче Кунга Палдэна38 я взял Йеше тонгдрол39, наставления и посвящение по Кунсанг гонгду Падлинга40, и Рангдрол корсум Кункьена Лонгчен Рабчжампы41. Еще я получил от дяди-Ринпоче передачу тантр ньингмапы. В то время в один раз ночью мне приснился таковой сон.
В этом сновидении находились дядя Кьентрул Ринпоче и его ученики: йог Кунсанг Рангдрол42, тогдэн Чампа Тендар и я. Преподаватель вместе с нами поднимался по склону, поросшему густым лесом, в котором было большое количество различных деревьев. Скоро мы вышли к дому; что наблюдал на восток и был украшен узорами. Прямо перед нами был его основной вход, прекрасный, как сияющая радуга.
Сейчас дядя Кьентрул Ринпоче сообщил нам: В этом громадном доме, на верхнем этаже, живет Кункьен Лонгчен Рабчжампа, давайте посетим его. Следом за Ринпоче мы подошли к двери. Позже медлительно вошли в дом. По обе веранды и стороны лестницы мы заметили полуобнаженных девушек, одетых в шелка, украшения и драгоценности из кости. По выражению их лиц было видно, что они опьянены страстью. У одних распущенные волосы были ярко-рыжие, а у других — иссиня-тёмные. Девушки прогуливались в различных направлениях. Встретившись с нами, они выказали почтение и радость. Соединив громадные и указательные пальцы, они сложили ладони и продемонстрировали мудру, в которой средние пальцы соприкасаются, а безымянные и мизинцы разведены. Дядя Кьентрул Ринпоче ответил им умной, в которой громадные и указательные пальцы соединены, образуя кольцо, а средние, безымянные и мизинцы разведены в стороны, как будто бы летящая птичка.
До тех пор пока я думал, не задать вопрос ли дядю Кьентрула Ринпоче, каково значение этих умён, мы подошли к двери нижнего этажа. В том месте был прекрасный зал для приемов, превосходно убранный различными украшениями. В середине зала, на высоте приблизительно с локоть, был красный треугольный алтарь. На нем стоял зеленый алтарь в форме полумесяца — его резное отверстие было обращено к двери, а на нем — белый круглый алтарь. Любой следующий алтарь был меньше прошлого. На них было множество видов мяса, среди них и человеческого, и богатый выбор разнообразной еды. В центре всего этого возвышалось прекрасное подношение-торма, также обращенное к двери.
Около алтаря, на треугольных трехъярусных возвышениях, размешавшихся чуть ниже первого уровня алтаря, восседало множество йогов и йогинь в страстных объятьях; их вид выдавал их как тибетское, так и индийское происхождение. Они пели мелодию А ХО МАХА СУКХА ХО43.
Заметив этих йогов и йогинь, я так смутился, что не смог разглядеть их детально. Мне казалось, что от смущения у меня кроме того волоски на теле поднялись дыбом.
Мы, ученики и учитель, вошли в зал и, обойдя собрание йогов с правой стороны, медлительно пошли дальше. Внезапно дядя Кьентрул Ринпоче запел невыразимо красивую мелодию, которую я ни при каких обстоятельствах прежде не слышал. Он пел собственную ваджрную песню КОЛ ЛА И РЕ ТИ АМ БХО ЛА, как будто бы возглавляя хор собравшихся, и на ходу делал руками перемещения танца. Все йоги и йогини этого собрания и бессчётные обнаженные девушки в украшениях и шелках из кости, и множество служанок и слуг изгибались в свободных позах этого танца, наряду с этим играясь на разнообразных музыкальных инструментах, среди которых были такие, что мне уже доводилось видеть и слышать, и совсем незнакомые. Все пели в унисон с дядей Кьентрулом Ринпоче ту же мелодию ваджрной песни КОЛ ЛА И РЕ ТИ АМ. Песня заканчивалась словами ДИН ДИ МА ТА ХИ НА БАДЗА ДЗИ А ТИ, и опять, как раньше, собравшиеся неоднократно повторили прекрасную мелодию А ХО МАХА СУКХА ХО.
Спустя некое время полуобнаженные девушки в украшениях и шелках из кости стали попеременно раздавать всем йогам и йогини яства подношения.
Мы остановились перед громадным подношениемторма, и женщина с блестящими, сияющими светло синий волосами, в уборе из костяных украшений, правой рукой поднесла дяде Кьентрулу Ринпоче капалу, полную пиршественного вина, а левой — капалу с пиршественными яствами. На дивную мелодию она пела такую песню:
Узри, как замечательно тут все! У тех, кто собрался тут, нет сомнений. Насладись знанием, что брахман, неприкасаемый, свинья и собака — существа одной природы.
Дядя Кьентрул Ринпоче сделал мудру лотоса, по окончании чего правой рукой принял капалу с пиршественными яствами, а левой — капалу с пиршественным вином, сказав наряду с этим А ЛА ЛА ХО. Нам троим три девушки также поднесли вино и пиршественные яства, и мы приняли их совершенно верно так же, как это сделал дядя Ринпоче.
В то время, когда мы вкушали пиршественные подношения, я увидел в собственной капале кусочек людской пальца с ногтем. Это чуть не позвало у меня приступ тошноты, и я не смог наслаждаться угощением. Я попросил Ринпоче посмотреть:
— Ринпоче, взгляни, пожалуйста! Не человеческий ли это палец?
Дядя-Ринпоче лишь улыбнулся и ответил:
— Разве ты не осознал суть песни, с которой дакини только что поднесли нам яства?
Я неоднократно просматривал слова песни, с которой подносят пиршественные яства, но, не смотря на то, что я не забывал их наизусть, до сих пор у меня не было предлога задуматься над их смыслом. Я сходу начал думать над ним и однако не смог осознать его в точности. Я отыскал в памяти другие случаи, в то время, когда совершал ганапуджи вместе с Тогдэном Ринпоче. Тогдэн Ринпоче сказал: Крайне важно, кроме того нужно наслаждаться всем, что бы это ни было, не делая различий между хорошим и нехорошим. Осознав значение его тогдашних слов, я съел кое-что из подношений, но так и не смог отведать людской пальца, не смотря на то, что и выпил все вино.
До тех пор пока мы наслаждались пиршеством, один йог с весьма долгими, тёмными, заплетенными в косы волосами и с множеством украшений из кости на практически обнаженном теле, стоя на возвышении, совокуплялся с обнаженной йогини, также в костяных украшениях. Яб угощал собственную юм пиршественными яствами, а юм угощала собственного яб вином. Оставаясь в данной позе, пара яб-юм обратила радующиеся и радостные лица к дяде-Ринпоче. Юм забрала правой рукой пиршественные яства от яб, а яб забрал левой рукой пиршественное вино от юм. После этого яб правой рукой, а юм — левой сложили у сердца умны, в которых громадные и указательные пальцы соприкасались. В ответ дядя Кьентрул Ринпоче сделал обеими руками у сердца такие же умны.
Я задал вопрос дядю:
— Кто эти йогин и йогини яб-юм?
— Эти двое — Нгадаг Ньянг Рал44 яб-юм, — ответил он.
В то время, когда он это сообщил, мы, трое учеников, преисполнились почтения и, подражая Ринпоче, сделали такую же мудру.
После этого дядя Кьентрул Ринпоче начал подниматься на второй этаж, и мы последовали за ним. Мы вошли через восточную дверь верхнего зала. На всех сторонах этого величественного восьмиугольного зала — восточной, южной и западной — были двери. В зале царил покой. Стенки были всех цветов радуги, с прозрачными витражными окнами. Посредине, в шатре из световых тигле был йог в белых одеждах; его долгие волосы были уложены на голове короной. В то время, когда я был совсем мелок, дядя Тогдэн Ринпоче45 дал мне мелкое красивое изображение ригдзина Джигме Лингпы, которое некогда служило Адзому Другпа Ринпоче46 опорой для практики. Целый одежда и облик йога были совсем такие же, как на том изображении.
Около шатра из тигле пребывало множество различных людей: йоги и йогини в тантрийских одеяниях, нагие люди в костяных украшениях, люди, похожие на служанок и слуг, люди в неизвестных мне одеждах и в простых. Многие были в монашеских одеяниях.
В то время, когда мы вошли в данный зал, все в один голос пели прекрасную мелодию ‘а А ХА ША СА МА47. Эти шесть слогов повторялись опять и опять. В то время, когда мы вошли, дядя-Ринпоче начал петь совместно со всеми и обошел зал по часовой стрелке. Подражая Ринпоче, мы сделали то же самое. Наконец мы с преподавателем закончили обход и опять подошли к восточной двери.
Сейчас дядя Кьентрул Ринпоче на миг внимательно посмотрел прямо на йога, что пребывал в середине шатра из тигле, и сложил ладони у сердца. Йог в середине шатра из тигле также взглянул прямо на дядю-Ринпоче и, улыбнувшись, сделал двумя руками мудру: громадные пальцы касались указательных, кончики вытянутых средних пальцев были соединены, а мизинцы и безымянные пальцы разведены в стороны. В то время, когда его неподвижный взор, ни на чем не останавливаясь, устремился в пространство, подошла женщина в костяных украшениях; у сердца висело блестящее полированное серебряное зеркало размером с громадный палец, в центре которого был золотой знак, похожий на букву ча. Она попросила дядю-Ринпоче сесть на сиденье перед громадным шатром из тигле, и дядя в тот же час это сделал. Я отправился вместе с дядей и сел по левую руку от него. Когда дядя-Ринпоче сел на собственный место, йог в середине шатра из тигле, соединив громадные и указательные пальцы и покинув свободными средние, безымянные и мизинцы, положил руки на колени. Весело радуясь, йог запел прекрасную мелодию Песни Ваджры: Э МА КИ РИ КИ РИ48. Он пел, медлительно, отличным эластичным голосом, и все до единого присоединились к нему и допели совместно до самого финиша: РА РА РА.
Всё это время я был, как будто бы новорожденный — без мыслей, как будто бы немой — без слов. Тело охватили трепет и дрожь. Я был в состоянии хэдева, и мои эмоции не поддавались описанию. В то время, когда раздались последние слоги РА РА РА, каждое последующее РА звучало громче прошлого, и самое последнее прогремело замечательнее, чем тысяча одновременных раскатов грома. Тут я проснулся.
Как раз тогда я в первый раз услышал Песню Ваджры и четко ее запомнил. Эта песня неизменно светло появляется в моем сознании, и время от времени я непроизвольно слышу эту красивую мелодию.
В то утро, придя посетить дядю-Ринпоче, я в броских подробностях поведал ему данный привидевшийся мне сон. Дядя-Ринпоче весьма был рад и сообщил: Это превосходный символ того, что ты вошел в поток благословения линии передачи. Он записал мой рассказ о сновидении в особенную тетрадь и позднее, в то время, когда я стал старше, вручил мне ее, дабы освежить эту историю в моей памяти.
— Что это за мантра Э МА КИ РИ КИ РИ? задал вопрос я дядю-Ринпоче.
— Это Песня Ваджры, — растолковал он и по такому случаю дал мне простое наставления и посвящение по освобождению методом ношения, которое содержится в Лама гонгду49.
Позже я попросил дядю-Ринпоче:
— Научи меня, прошу вас, мелодии Песни Ваджры.
— Само собой разумеется, у Песни Ваджры имеется собственная мелодия, но я ее не знаю, — ответил Ринпоче. — А какую мелодию ты слышал во сне? Можешь ее напеть?
Он стал упорно меня уговаривать. В то время, когда я повторил то, что запомнил, дядя-Ринпоче был весьма рад. Он сообщил:
— Я слышал, в Адзомгаре могут петь Песню Ваджры. Тебе необходимо поинтересоваться у Дроке Тогдэна50 — возможно, он знает.
Позднее, при встрече с Тогдэном Ринпоче, я попросил его дать мне мелодию Песни Ваджры, которую поют в Адзомгаре.
— Иногда Кьябдже Другпа Ринпоче поет эту Песню Ваджры, — сообщил Тогдэн Ринпоче. — Но я не знаю никакой особенной мелодии песни, которую поют в Гаре, не считая той, которую открыл сам Другпа Ринпоче. не забываю, что он поет ее так.
Сообщив это, он спел маленькой отрывок мелодии. Как выяснилось позднее, мелодия Песни Ваджры, содержащейся в тексте Шитро кордэ рангдрол кьи тагдрол, найденном моим коренным преподавателем Чангчубом Дордже51, была практически такой же, как та, что спел мне Тогдэн Ринпоче.
Позже я задал вопрос дядю-Ринпоче:
— Ты знаешь мелодию КОЛ ЛА И РЕ ТИ, которую я слышал во сне?
— Что это за мелодия? Не имел возможности бы ты ее напеть? — попросил дядя.
Я отважно спел мелкий отрывок песни, что сумел отыскать в памяти.
— Да, это она, — сообщил дядя. — Как-то раз в измерении, где перемешались переживание и сновидение медитации, я попал в Уддияну и встретился с великим ригдзином Джампал Шеньеном52. Множество даков и дакини совершали подношение-ганачакру и раз семь пропели очень прекрасную мелодию КОЛ ЛА И РЕ ТИ. В второй раз, появлявшись в сновидении в местности Царити, и еще раз — в местности Дэвикоти53, я кроме этого попал на ганачакру даков и дакини. Мне неоднократно доводилось петь эту песню вместе с ними, и мелодия всегда была в точности той же самой. Несомненно, ты встретился с даками и дакини из какого-либо особенного места наподобие Уддияны, и это легко замечательно.
Дядя был весьма рад. Я стал весьма упорно просить:
— Прошу вас, поведай все, что знаешь о мелодии КОЛ ЛА И РЕ ТИ.
— Я не уверен, что знаю ее совершенно верно, но, в случае если желаешь, можем с тобой вдвоем медлено практиковать то, что мне известно, — дал обещание дядя.
Позднее, в то время, когда мне было уже двенадцать и мы с дядей-Ринпоче в середине первого весеннего месяца года железа-тигра путешествовали в Кьегу, что в нижнем Кхаме, он милостиво практиковал совместно со мной мелодию КОЛ ЛА И РЕ ТИ и дал мне кое-какие особенные наставления, которые связаны с ней.
1/14 Карлос Кастанеда — Мастерство Сновидения (Игорь Braun)
