Русский риторический идеал восходит к риторическому идеалу сократического типа и имеет одним из собственных наиболее значимых источников Сократа и традицию Платона. Неудивительно исходя из этого, что для отечественного риторического идеала свойственны следующие изюминки, отличавшие его с древности и свойственные ему и сейчас.
В первую очередь, это диалогичность речи по содержанию: красивой считалась и считается обращение, в которой между говорящим и адресатом реализуются настоящие субъект-субъектные равноправные отношения. Научное и лингвофилософское обоснование эта особенность русского речевого идеала взяла в трудах превосходного русского лингвиста А.А.Потебни, что, основывая собственную концепцию феномена понимания на лингвистической философии В.Гумбольдта, особенное значение придает следующей позиции германского мыслителя: « все, что ни имеется в душе, возможно добыто лишь ее собственной деятельностью; понимание и речь – лишь разные проявления… одной и той же способности речи. понимания и Размен речи не есть передача данного содержания «с рук на руки»: в осознающем, как и в говорящем, это содержание должно развиться из собственной внутренней силы»*.
Общекультурный базисотечественного риторического идеала трактуется в работах И.В.Киреевского, где тема различий «западного» и «восточного» восприятия мира, восточно-православной и западно-католической культур разрабатывается как тема различий речемыслительной Востока и культуры Запада. Так, западный тип культуры характеризуется личной отъединенностью и соревновательностью субъектов общения, каковые проявляются в речевом поведении и в риторическом идеале. Сама же обращение оценивается как средство самоутверждения, самодемонстрации (Сейчас – как средство саморекламы). Обращение – наиболее значимый метод утверждения «Я», так что соревновательность и нацеленность на победу – вот правила для того чтобы речевого поведения. Наоборот, «резкая изюминка русского характера в этом отношении заключалась в том, что никакая личность в публичных отношениях собственных ни при каких обстоятельствах не искала выставить собственную самородную изюминку как какое-то преимущество»*. Сущность различий монологического и диалогического риторических совершенств глубоко и полно отражена в работах М.М. Бахтина, где «настоящей судьбой слова» (за Достоевским) именуется диалогическое общение, «двуголосое слово». Русские философы С.Булгаков и Н. Лосский созвучно выяснили две противопоставленные модели человека, реализующие любая собственный тип поведения человека говорящего, Homo eloquens: «смелый», овладевающий миром, и «подвижнический» человек, что видит мир как что-то, что необходимо освятить и осветить, вернув около ту гармонию, которую он ощущает в себе.
Отсюда вытекает следующий показатель русского риторического идеала – его гармонизирующий темперамент,что проявляется в категориях порядка, меры, мерности, ровности (уравновешенности), симметрии, т.е. в тех же частных категориях, что и в хорошей древней эстетике. Не победа и борьба, но примирение и гармонизация, не самодемонстрация, но согласие голосов в хоре судьбы, выдержанность и ровность. В русской духовной традиции индивидуализму противопоставлен персонализм. Не растворение личности в общем, не принудительное отречение от нее, но развитие ее до того уровня, в то время, когда, не теряя собственного голоса, она может соединиться с другими голосами, утверждая и себя, и общность в этом единстве. То же возможно сообщить и об идеях, выраженных в творчестве Достоевского; полифоническая организация его романов привлекла интерес М.М.Бахтина, сумевшего концептуализировать сущность «русской речевой культуры». Исследователь предлагает лингвистам новую дисциплину, новую область филологического знания – металингвистику, которая и должна иметь своим предметом жизнь слова в диалоге.
Особенно значительной тут можно считать категорию соборности, как высказывающую особый вид русской духовной культуры в целом, так и определяющую характерный суть и структуру русской риторической традиции и идеала. Одна из изюминок русского риторического идеала –правдивость, которая является единством двух категорий – истинности речи и хороша, осознанного не как личная польза, но как публичное благо.
Так, русский риторический (речевой) идеал (пример) отличается сочетанием следующих показателей: диалогичность по содержанию, гармонизирующий темперамент, хорошая онтологичность.
Совсем ясно, что эта риторическая парадигма владеет громадной общегуманитарной сокровищем. Но на сегодня в гуманизации испытывает недостаток сама отечественная логосфера, которая в ХХ столетии претерпела разрушительные изменения и драматические воздействия. «Все орали друг на друга за мельчайшее несоответствие. Появился совсем новый язык, сплошь складывающийся из высокопарнейших восклицаний вперемешку с самой площадной бранью», — писал И. Бунин в ежедневниках, составивших книгу «Окаянные дни»*. В течение практически семи тысячелетий продолжалась война со свободным словом. Агональная и манипулирующая риторика, риторика «победы и борьбы» завершилась практически полной победой над словом. Классический русский риторический идеал был вытеснен риторической моделью, всецело ему противоположной. на данный момент, возможно, показались условия и возможность для восстановления отечественной словесной традиции. Но чтобы эти возможности стали действительностью, отечественный современник, носитель русской словесной культуры, обязан сознавать и сокровище, и своеобразие собственного речемыслительного наследия, имеющего старую историю и богатые гармонизирующие возможности.
Виктор Арсланов. Лекция 18. Часть 3-3: Восстановление (отличие от средних столетий)
