О самоубийстве и о высокомерии

Но нужно кончить с г-ном Энпе. С ним произошло то, что не редкость со многими из его «типа»: для них что светло и что через чур не так долго осталось ждать они смогут осознать, то и довольно глупо. Ясность они значительно наклоннее ненавидеть, чем хвалить. Другое дело что-нибудь с завитком и с туманом: «А, мы этого не понимаем, значит, тут глубина».

Он говорит, что «рассуждение» моего самоубийцы имеется только «абсурд полусумасшедшего человека» и «в далеком прошлом известно». Я весьма наклонен думать, что «рассуждение» это стало ему «известным» только по прочтении моей статьи. Что же касается до «бреда полусумасшедшего», то данный абсурд (известно ли это г-ну Энпе и всей их коллекции?) — данный абсурд, другими словами вывод необходимости суицида, имеется для многих, кроме того для через чур уже многих в Европе — как бы окончательное слово науки. Я кратко выразил это «окончательное слово науки» светло и популярно, но единственно чтобы его опровергнуть, — и не рассуждением, не логикой, потому что логикой оно неопровержимо (и я призываю не только г-на Энпе, но и кого угодно опровергнуть логически данный «абсурд сумасшедшего»), — но верой, выводом необходимости веры в бессмертие души людской, выводом убеждения, что вера эта имеется единственный источник живой судьбы на земле — судьбы, здоровья, здоровых выводов и здоровых идей и заключений…

А напоследок что-то совсем уж комическое. В том же октябрьском № я сказал о суициде дочери эмигранта: «Она смочила вату хлороформом, обвязала себе этим лицо и легла в постель. Так и погибла. Пред смертью написала записку: „Предпринимаю долгое путешествие. В случае если суицид не удастся, то пускай соберутся все отпраздновать мое воскресенье из мертвых с бокалами Клико. А вдруг удастся, то я прошу лишь, чтобы схоронили меня, в полной мере убедясь, что я мертвая, по причине того, что совсем не очень приятно проснуться в гробу под почвой. Весьма кроме того не шикарно выйдет“.

Господин Энпе высокомерно рассердился на эту «пустенькую» самоубийцу и заключил, что поступок ее «никакого внимания не заслуживает». Рассердился и на меня за «мой простой до крайности» вопрос о том, которая из двух самоубийц больше мучилась на земле? Но тут вышло что-то забавное. Он внезапно прибавил: «Смею думать, что человек, желающий приветствовать собственный возвращение к судьбе с бокалами шампанского в руках» (очевидно, в руках) «не большое количество мучился в данной жизни — в то время, когда снова с таким торжеством вступает в нее, никак не изменяя ее условий — а также не думая о них…»

Какая забавная идея и какое забавное мысль! Тут, основное, соблазнило его шампанское: «Кто выпивает шампанское, тот, значит, не имеет возможности мучиться». Да так как в случае если б она так обожала шампанское, то осталась бы жить, чтобы выпивать его, а ведь она написала про шампанское перед смертью, другими словами перед важной смертью, через чур прекрасно зная, что предположительно погибнет. Шансу прийти в сознание снова она не имела возможности весьма верить, да и не воображал он ей ничего отрадного, по причине того, что прийти в сознание снова означало для нее, само собой разумеется, прийти в сознание для нового суицида. Шампанское, значит, тут ни при чем, другими словами вовсе не для того, чтобы выпивать его, — и неужто это разъяснять нужно? Написала же она о шампанском из жажды сделать, умирая, какой-нибудь выверт померзче и погрязнее. Потому-то и выбрала шампанское, что грязнее и мерзче данной картины пития его при собственном «воскресении из мертвых» не отыскала второй. Необходимо же ей было написать это для того, чтобы обидеть данной грязью все, что она оставляла на земле, проклясть земную жизнь и землю собственную, плюнуть на нее и заявить данный плевок к сведению тех родных ей, которых она покидала. Почему же такая злоба в данной семнадцатилетней девочке? (NB.. Ей было семнадцать лет, а не двадцать, я совершил ошибку в моей статье, и меня позже исправили знавшие это дело лучше.) И на кого злоба? Ее никто не обижал, она ни в чем не нуждалась, она погибла, по-видимому, также совсем просто так. Но как раз эта-то записка, как раз то, что она так интересовалась в таковой час сделать таковой нечистый и злобный выверт (что разумеется), именно это и наводит на идея, что жизнь ее была безмерно чище этого нечистого выверта и что злоба, что безграничное озлобление этого выверта и свидетельствует, наоборот, о страдальческом, мучительном настроении ее духа, о ее отчаянии в последнюю 60 секунд судьбы. В случае если б она погибла от какой-нибудь вялой скуки, не зная для чего, то не сделала бы этого выверта. К такому состоянию духа нужно относиться человеколюбивее. Страдание тут очевидное, и погибла она обязательно от духовной тоски и большое количество мучившись. Чем она успела так измучиться в 17 лет? Но в этом-то и ужасный вопрос века. Я выразил предположение, что погибла она от тоски (через чур ранней тоски) и бесцельности судьбы — только благодаря собственного извращенного теорией воспитания в родительском доме, воспитания с ошибочным понятием о целях жизни и высшем смысле, с намеренным истреблением в душе ее всякой веры в ее бессмертие. Пускай это только мое предположение, но так как не для того же, в действительности, погибла она, чтобы покинуть только по окончании себя подлую записку — на удивление, как, думается, и предполагает господин Энпе? «Никто же плоть собственную возненавиде».[224]Истребление себя имеется вещь важная, не обращая внимания на какой бы в том месте ни было шик, а эпидемическое истребление себя, возрастающее в культурных классах, имеется через чур важная вещь, стоящая изучения и неустанного наблюдения. Года полтора назад мне показывал один способный и компетентный в отечественном судебном ведомстве человек[225]пачку собранных им записок и писем самоубийц, собственноручных, писанных ими перед самою смертию, другими словами за пять мин. до смерти. не забываю две строки одной пятнадцатилетней девочки, не забываю также каракули карандашом, писанные в ехавшей карете, в которой тут же и застрелился самоубийца, не доехав куда везли его. Я думаю, в случае если б кроме того и господин Энпе переглядел эту занимательнейшую пачку, то и в его душе, возможно, совершился бы некий переворот и в спокойное сердце его пробралось бы смятение. Но не знаю. По крайней мере к этим фактам нужно относиться человеколюбивее и отнюдь не так высокомерно. В фактах этих, возможно, мы и сами все виноваты, и никакой чугун не спасет нас позже от бедственных последствий высокомерия и нашего спокойствия, в то время, когда восполнятся сроки и придет время этих последствий.

Но достаточно. Я не одному г-ну Энпе, а многим господам Энпе ответил.

Святая правда: Суицид – не освобождение от бед, а перенос неприятностей в вечность

Похожие статьи:

Понравилась статья? Поделиться с друзьями:
Добавить комментарий

;-) :| :x :twisted: :smile: :shock: :sad: :roll: :razz: :oops: :o :mrgreen: :lol: :idea: :grin: :evil: :cry: :cool: :arrow: :???: :?: :!:

Adblock
detector