Все большие попытки создать теорию познания строились как решение проблемы точного знания. А эта неприятность со своей стороны вырастала из рвения к безотносительной достоверности.
Существует взор, в соответствии с которому утверждения обыденной жизни и науки смогут быть в лучшем случае только возможными а также самые неспециализированные результаты науки, подкрепляемые всем человеским опытом, сущность не более чем догадки. Это воззрение всегда стимулировало философскую идея—начиная с Декарта а также, не смотря на то, что это и не столь разумеется, со времен античности — к поискам неколебимого, несомненного основания, некоего жёсткого базиса, на котором имело возможность бы покоиться отечественное недостоверное познание. Недостоверность обыкновенно растолковывали невозможностью, вероятнее принципиальной, выстроить более надежную структуру силой людской мышления. Но все же длились поиски фундамента, что существовал бы прежде всяких построений и не был бы шатким.
Упрочнения в этом направлении предпринимались кроме того “скептиками” и “релятивистами”, каковые не признавали возможности для того чтобы поиска. Пути поиска были разными, как и связанные с ними мнения. Неприятность “протокольных предложений”, их функций и структуры имеется новейшая форма, в .которую философия, либо скорее решительный эмпирицизм отечественных дней, облекает поиски последнего основания познания.
Первоначально под “протокольными предложениями” понимались—как это видно из самого наименования—те предложения, каковые высказывают факты полностью легко, без какого-либо их переделывания, трансформации либо добавления к ним чего-либо еще, — факты, поиском которых занимается любая наука и каковые предшествуют всякому суждению и всякому познанию о мире. Бессмысленно сказать о недостоверных фактах. Лишь утверждения, лишь отечественное знание смогут быть недостоверными. Исходя из этого в случае если на.м удастся выразить факты в “протокольных предложениях”, без какого-либо искажения, то они станут, возможно, полностью несомненными отправными точками знания. Само собой разумеется, мы оставляем их, в то время, когда переходим к утверждениям, актуально употребляемым в жизни либо науке (для того чтобы рода переход есть, по всей видимости, переходом от “сингулярных” к “универсальным” предложениям), но они однако образуют жёсткий базис, которому все отечественные познания обязаны присущей им степенью правильности.
И не имеет значения, были либо не были сформулированы в действительности эти так именуемые протокольные предложения, т. е. были ли они высказаны, записаны либо кроме того очевидно “помыслены”; нужно лишь знать, какие конкретно предложения образуют базис актуальных обозначений, и быть талантливыми в любую секунду их реконструировать. В то время, когда, к примеру, исследователь записывает, что “при таких-то и таких-то условиях стрелка показывает 10,5”, он знает, что это указывает “две тёмные линии пересеклись” и что слова “при таких-то и таких-то условиях” (представим себе, что условия тут оговорены) совершенно верно так же складываются в определенные протокольные предложения, каковые, если бы он захотел, имели возможность бы быть сформулированы совершенно верно, не смотря на то, что, возможно, это было бы тяжело.
Вряд ли кто-то начнёт оспаривать, что знание в жизни и в науке в каком-то смысле начинается с констатации фактов и что “протокольные предложения”, в которых они фиксируются, находятся в том же самом смысле в начале науки. Что это за суть? В каком смысле должно быть осознано “начало”—во временном либо в логическом?
Уже тут мы обнаруживаем большое количество неясностей и путаницы. Я сообщил ранее, что не имеет значение, делаются ли (либо высказываются) такие утверждения актуально либо нет, и это, разумеется, свидетельствует, что они не обязательно должны находиться в начале по времени, но смогут быть, в случае если появится такая необходимость отысканы и позднее. Необходимость в их формулировке может показаться в том случае, если мы захотим прояснить для себя суть предложения, которое мы вправду записали. направляться ли тогда осознавать отнесение к протокольным предложениям в логическом смысле? В этом случае они будут различаться какими-то определенными логическими особенностями, собственной структурой, своим местом в совокупности науки, и тогда мы должны будем решить задачу обнаружения этих особенностей. Практически как раз так Карнап, к примеру, первоначально ставил вопрос о протокольных предложениях, не смотря на то, что и заявил позже, что этот вопрос решается посредством произвольного выбора .
Иначе, довольно часто предполагают, что под “протокольными предложениями” должны пониматься лишь те предложения, каковые кроме этого и по времени предшествуют вторым предложениям науки. Верная ли это точка зрения? Мы должны не забывать, что имеем дело с последним базисом знания о действительности. Не хватает было бы трактовать утверждения как, скажем, “совершенные конструкции” (в платоновском смысле). Нам направляться обратиться, скорее, к настоящим происшествиям, событиям, каковые случаются: во времени,—они-то и имеется то, о чем высказываются суждения. Исходя из этого мы должны заняться происходящими в психике актами “мышления” либо же физическими актами “говорения” либо “письма”. Потому, что психологические акты суждения пригодны для установления интерсубъективно верного знания лишь в том случае, в то время, когда они переведены в вербальные либо письменно зафиксированные выражения (т. е в физически существующую совокупность знаков), то “протокольные предложения” направляться разглядывать как кое-какие сказанные, записанные либо напечатанные предложения. К примеру, какие-то символические комплексы из звуков либо типографской краски, будучи переведены с простых сокращений на полноценную обращение, означают что-то наподобие “М-р N. N. в такое-то и такое-то время замечал то-то и то-то в таком-то и таком-то месте” (этого взора придерживался, в частности О. Нейрат). В действительности, в случае если проследить путь, которым мы вправду идем, в то время, когда добываем знание, то в обязательном порядке обнаруживаешь данный источник: напечатанные в книгах предложения, слова, произносимые преподавателем, отечественные личные наблюдения (в последнем случае мы сами являемся N. N.).
С данной точки зрения протокольные предложения—настоящие происшествия в мире, и они по времени предшествуют вторым настоящим процессам, наподобие “построения науки” либо производства личного знания.
Не знаю, как различие, совершённое тут между логическим и временным первенством протокольных предложений, соответствует различиям во взорах, которых придерживаются современные авторы, — это не имеет значение. Отечественной целью есть установление не того, кто как раз высказал верный взор, но того, в чем данный верный взор содержится. А для этого отечественное различение двух точек зрения будет очень нужным.
По существу эти два взора совместимы между собой, потому, что утверждения, регистрирующие простые эти наблюдения и стоящие по времени в начале, смогут быть в один момент теми же, каковые в силу собственной структуры образуют логический отправной пункт науки.
ПАРАДИГМА Н.В. ЛЕВАШОВА: фундамент новой СОВОКУПНОСТИ ПОЗНАНИЯ!
