Надод стоял в задумчивости. Слыша, как около него то и дело произносили: «приятель Фриц, приятель Фриц», он старался припомнить, где он раньше слышал эту необычную кличку. Она напоминала ему что-то привычное, что-то виденное и пережитое, но что именно — он совсем позабыл.
Иногда он недоверчиво взглядывал в лицо цыгану, но ничего не имел возможности прочесть в его медных непроницаемых чертах.
Адмирал, теряя терпение, повторил собственный приказ, и цыган, по-видимому, уже желал покориться. По крайней мере он забрал намордник и начал надевать его на приятеля Фрица, но вкусивший свободы медведь оказал сопротивление и глухо зарычал.
— Это что может значить? — задал вопрос адмирал, видя, что цыган планирует оставить медведя в покое.
— Приятель Фриц не желает намордника, а в то время, когда приятель Фриц чего-нибудь не захочет, его тяжело принудить…
— Так убирайтесь вы из этого с вашим медведем! — вскричал Коллингвуд. — Скорей! Быстро!
— Отправимся, приятель Фриц, в противном случае барин гневается, — сообщил цыган, стараясь сказать самым ласковым голосом.
Но приятель Фриц кроме того ухом не повел. Ему, по-видимому, было прекрасно в этот самый момент.
— Приятель Фриц не желает уходить, — плачевным тоном сказал цыган, — а в то время, когда приятель Фриц чего-нибудь не желает, его ничем не вынудишь.
— Убирайся к линии со своим зверем, в противном случае я приму собственные меры…
— О, приятель Фриц не опасается никаких мер. В то время, когда он заупрямится, то уж никого не послушает.
— Да ты что же? Смеешься, что ли, нужно мною?
— Я задавал вопросы приятеля Фрица, из-за чего он не желает уходить, и он ответил, что хочет дождаться ветхого джентльмена.
— Нет, уж это через чур!.. Уберетесь вы из этого либо нет? — вскричал адмирал, подняв трость и подходя к цыгану.
— Если вы меня прикоснётесь, приятель Фриц растерзает вас, — сообщил цыган.
Решительный тон его подействовал на адмирала; Коллингвуд остановился.
— Замечательно! — вскричал он вне себя от гнева. — Оставайся тут со своим медведем хоть до скончания века, а мы уйдем. Разрешите войти нас!
Адмирал направился к двери. Надод — за ним.
Но в этот самый момент вышла неудача. Медведь, сидя в дверях на задних лапах, злобно зарычал и щелкнул зубами.
— Уйми его и вели посторониться! — приказал Коллингвуд вожаку.
Цыган дал таковой ответ, от которого сцена превратилась в настоящую комедию.
— Приятель Фриц весьма вас обожает, — сообщил он, а кого приятель Фриц обожает, того хочет видеть неизменно при себе.
— Значит, мы под арестом? — вскричал Коллингвуд, рассердясь до пены у рта.
— Нет, вы не под арестом, но приятелю Фрицу хочется посидеть с вами продолжительнее.
— Наконец, всему же имеется граница!.. Пропустишь ты нас либо нет?
— Вы не пройдете, — решительным тоном сказал цыган, но в тоне его раздалась легкая нотка раздражения, которой адмирал в собственном бешенстве не расслышал, но которая поразила Надода.
— Не пройдем?.. Это из-за чего?.. — задал вопрос адмирал, стараясь по возможности сдерживаться.
— По причине того, что приятель Фриц не желает, — так же, как и прежде жёстким тоном отвечал цыган.
— Постой же, подлец! Я тебе покажу, как смеяться над нами!
И прежде, чем Надод успел его остановить, адмирал поднял трость и ударил цыгана по плечу.
Вся кровь ринулась в голову бродяге. Он хрипло вскрикнул и схватился за кинжал, торчавший за поясом. Лезвие сверкнуло — и Надод так и ожидал, что оно вот-вот вонзится в грудь адмирала… Но нет, цыган сдержался, кинул на адмирала презрительный взор и запрятал кинжал в ножны.
Второй цыган во все продолжение данной сцены не сделал ни мельчайшего перемещения, но в то время, когда его товарищ убрал кинжал, он сообщил ему по-норвежски:
— Превосходно сделали, ваша светлость, что не убили этого подлеца собственной рукой: через чур уж громадна была бы для него честь.
Надод побледнел, пошатнулся и упал на пол.
Он осознал все. Норвежский язык был его родной. Все для него разъяснялось; он отыскал в памяти, где видел приятеля Фрица; видел его на маленькой розольфской шхуне, которая спасла бриг «Ральф» от смерти в Мальстреме. Он осознал все — и угрожающая смерть предстала перед ним воочию.
Удар был так силен, что Красноглазый не выдержал его и упал, как подкошенный.
Не обращая внимания на собственное взволнованное состояние, Коллингвуд не потерялся и брызнул Надоду в лицо воды, полагая, что с ним легко обморок. В то время, когда после этого адмирал немного поднял товарища, тот оперся на его плечо и сообщил шепотом:
— Соберитесь с духом. Будьте мужчиной. Не показывайте вида… Найдем метод защититься либо убежать… Это Биорны!
Не обращая внимания на подготовление, заключавшееся в начале фразы, адмирал так был поражен, что с ним чуть не сделался мозговой удар. Его спасла лишь новая идея, молнией промелькнувшая в его голове: «Уж не бредит ли Надод?»
— Отправимся, — сообщил он Красноглазому. — На воздухе вы освежитесь и вам будет легче…
Он опоздал договорить.
Надод с силою оттолкнул его и сообщил:
— Посмотрите!
Коллингвуд обернулся — и застыл от кошмара.
В трех шагах от него стоял человек, смотревший на него и на Надода с уничтожающим презрением.
Считается ли грехом припоминать людям их обещания?
Похожие статьи:
- Опять надод. — крик снеговой совы. — это они! — герцог норрландский. — ловкое переодевание. — в библиотеке.
- Мак-грегор. — внутреннее устройство эксмут-гауза. — недоверие мак-грегора. — адмирал и надод. — отказ коллингвуда.
- В скоге. — продолжение осады. — прибытие черного герцога. — гарольд и надод. — опасное великодушие.
