Я уже упоминал, что моя семья принадлежала к сословию сидзоку. Мой дед по отцу, Фунакоси Гифуку, был известным учёным конфуцианцем, и, как у многих учёных, у него не было финансовых забот, другими словами у него не было денег, о которых ему следовало тревожиться. Но, дед пользовался размещением хансу, и его почётной обязанностью было обучение вдовствующих дочерей хансу конфуцианской этике. Эти частные уроки проводились в Кунтоку Дайкун Готэн, женском дворце. В этом же дворце пребывало место поклонения предкам хансу. Всем мужчинам не разрещалось входить во дворец, где жили дочери хансу, но для дедушки делалось исключение.
В то время, когда Фунакоси Гифуку стал через чур стар чтобы проводить обучение, он покинул собственный пост. В признательность за хорошую работу хансу подарил ему дом в районе Тэйрамати, вблизи дворца. По окончании реставрации Мэйдзи дед Гифуку взял большую сумму денег. К сожалению, практически сразу после его смерти деньги и всё имущество, каковые он завещал моему отцу, были им растрачены.
Но папа, в отличие от меня, был высоким и статным мужчиной. Все знали его, как хорошего мастера бодзюцу, и ещё он прекрасно пел и танцевал. К громадному несчастью, он был неприятным пьяницей. Уверен, что именно это было основной обстоятельством того, что богатое наследство деда уплыло из рук отечественной семьи. Мне с детства запомнилось, что мы не имели собственного дома и постоянно арендовали жильё.
Из-за отечественной относительной бедности я женился только по окончании двадцати лет — в возрасте очень почтенном для женитьбы на Окинаве того времени. Моё жалование преподавателя начальной школы составляло лишь только три йены в месяц. На эти маленькие деньги я должен был содержать не только жену, себя и собственных своих родителей, но и ближайших родственников. Тут направляться заявить, что в то время преподавателям не разрешалось делать какую-либо дополнительную работу. Помимо этого, я весьма усердно занимался каратэ, которое, не приносило мне ни сены дохода.
Как же мы жили: семья из десяти человек на три йены в месяц?! Умудрялись мы делать это лишь благодаря терпению и трудолюбию моей жены. Она до поздней ночи ткала местную ткань касури, за которую платили, по шесть сен за кусок. На заре она поднималась и шла на мелкое поле, расположенное довольно далеко от дома, на котором она выращивала мало овощей для отечественной семьи. Время от времени я помогал ей, но в то время для школьного преподавателя считалось весьма неприличным трудиться в поле вместе с женой, исходя из этого я не имел возможности ходить с ней частенько, а вдруг однако ходил, то надевал широкополую соломенную шляпу, закрывающую лицо, дабы меня не определили.
Не знаю, в то время, когда супруга обнаружила время для сна, но я не слышал от неё ни одного упрёка, ни слова жалобы. Ни разу она не внесла предложение мне заняться делом более нужным, чем тренировки по каратэ каждую свободную 60 секунд. Наоборот, она считала, что мне направляться продолжать занятия. Супруга сама заинтересовалась каратэ и довольно часто пристально следила за моими тренировками. Если она ощущала себя особенно не хорошо, то, в отличие от большинства дам, не ложилась и не просила кого-то из детей помассировать ей руки и плечи. Это имела возможность бы просить каждая вторая дама, любой желающий, но не моя супруга!
Дабы стряхнуть усталость со собственного измученного тела, она выходила во двор и делала пара каратэ ката! Со временем ее перемещения стали такими же прекрасными, сильными и правильными, как у настоящего мастера.
В те дни, в то время, когда я не ходил на тренировки к мастерам Адзато либо Итосу, я занимался во дворе отечественного дома самостоятельно. в один раз пара юношей, живших по-соседству и замечавших за моими занятиями, подошли ко мне и попросили меня обучать их каратэ. Я с радостью дал согласие, но в то время, когда я задерживался в школе, то в этих обстоятельствах, возвращаясь к себе, я обнаружил собственных учеников, каковые занимались под наблюдением моей жены. Она подбадривала юношей и поправляла их, если они допускали неточности. Пристально замечая за моими тренировками и тренируясь самостоятельно, она достигла полного понимания каратэ.
За аренду отечественного дома мы каждый месяц платили двадцать пять сен, что было большой суммой по тем временам. Отечественными соседями были рикши и мелкие торговцы. Одни торговали домашними тапочками либо галантереей, другие — бобовой похлёбкой, которую мы именовали тофу. Вся эта публика довольно часто выпивала и буянила.
В таких ситуации, в большинстве случаев, как раз моя супруга вмешивалась в ссору и восстанавливала мир. Ей практически в любое время удавалось сделать это, даже в том случае, если ссора перерастала в драку, а ведь навести порядок в таковой ситуации непросто кроме того сильному мужчине. Конечно, выступая посредником, она пользовалась не физической силой, а всецело надеялась на силу убеждения. Таким образок, моя супруга, восхищавшая домашних бережливостью и своим усердием, среди соседей была известна, как знаток каратэ и искусный примиритель.
ВИКА ЗАСТУКАЛА С НОВОЙ ЖЕНОЙ! МАЙНКРАФТ — ХОЛОСТЯК #37
