Схема несложна, жизнь сложна. Маятник активности, маховик жизни и главный мотор мозга, имеет главной дневный ритм между бодрствованием и сном, но сверх того на него накладываются множественные, многослойные колебания в зависимости от погоды и еды, от настроения и ситуации, от состояния сосудов, состава крови и еще от многого-многого… И имеется крайние состояния, некие резервные, запретные территории, достигаемые только в чрезвычайных положениях и в патологии, – судороги и исступление с одного края, глубочайшие отключения, летаргия, шок, кома – с другого…
А вдруг еще учесть, что все маятники связаны между собой, что человек, не успевший своевременно покушать, совсем не тот, что накормленный, и голодный сам себя, сытого, не разумеет; в случае если иметь в виду, что голодный невыспавшийся совсем не то, что выспавшийся, но покушавший, то сложность неспециализированной картины получает ужасные очертания. И но, без шуток, все это необходимо знать, чтобы выяснить и ощутить пределы сознательного самоуправления. И у себя, и у других.
Обратите же внимание на срединную точку между Покоем и Оживлением. Это Точка Равновесия, достигнуть ее непросто, но допустим, на данный момент, просматривая эти строки, вы находитесь как раз в ней, допустим, это точка сосредоточенности. Что вам мешает, не производя из рук книги, не обращать внимания и перейти в столь желаемую для многих область спокойствия? Книга? Но это не такая уж оживление и: большая помеха и покой сущность легкие качания маятника активности в пределах ежедневного бодрствования, и воля тут царствует наравне с событиями. В полной мере возможно продвинуться и на следующую ступень, подальше: в случае если покой достигнут, нетрудно перейти в расслабление. На фоне оживления, если вы не утомлены, не больны и не огорчены, практически сама собой появляется бодрость. Расслабившись, легко задремать…
– Как бы не так! – слышу. Правильно, для многих и простое расслабление, и простое сосредоточение – тяжёлые неприятности, о речь и том…
Но дальше – как тяжело дальше! Какие-то упрямые внутренние заслоны – чем ближе к крайностям, тем посильнее – отгоняют волю обратно, назад, к серединке.
И верно делают – отгоняют, в случае если нет внутренней расположенности. Очевидно, в случае если вам адски хочется дремать, но вы бодрствуете, по причине того, что нужно, – стоит лишь прислониться… И само собой разумеется, если вы до предела взвинчены, но приложив все возможные усилия сдерживаетесь, стоит кому-нибудь…
Тогда уже тяжело выйти, тяжело возвратиться… Тогда – лишь ожидать до тех пор пока отыграется (откричится, отвоюется, отоспится, кончится приступ) либо прервать насильственно, импульсами извне, химией. Человек, провалившийся в сон, самобеспомощен, как и человек, бьющийся в судорогах, охваченный исступленной гневом, страстной любовью, отчаянной паникой, глубочайшей тоской.
Имеется изречение: « Не хватает подняться, нужно еще и проснуться» . По утрам, в часы « пик» , в муниципальном транспорте возможно лицезреть большое число непроснувшихся товарищей, на первый взгляд в полной мере бодрых. Создатель не рекомендует с ними связываться как раз по обстоятельству тесной связи двух маятников – настроения и тонуса: инерция одного воздействует и на другой, бесплатно что утро вечера мудренее.
Все биомаятники действуют инерционно. Все они в силу животной древности трудятся грубо, неизвестно-избыточно; неуклюже-косные, они не поспевают за переменой узких сознательных указаний, каковые, со своей стороны, не поспевают за судьбой. И в то время, когда маятник чувств, к примеру, в рядовом эпизоде выяснения взаимоотношений, перескакивает в зону неуправляемости, происходит предательский переворот, смещаются координаты, сокровища меняют собственный порядок. Из-за чего, спрашивается, человек, в полной мере сорокалетний в библиотеке либо на улице, на работе оказывается юнцом, с женой не тянет выше ребёнка, со собственными детьми сам ребенок, и притом упрямый и глупый, а заболев, делается младенцем? Из-за чего в важных массовых обстановках кое в ком из нас оперативно включается мартышка, а в обстановках обостренной борьбы за существование – крокодилы, удавы, саблезубые тигры, и моллюски и другая красивая живность? Что происходит с сокровищами, столь многократно объявляемыми и утверждаемыми?
Возможно, вот что: разогнавшиеся маятники гасят их краткосрочными, сиюминутными, но могучими значимостями. Приходится думать, что значимости и ценности в нас сущность что-то разное, не смотря на то, что и взаимосвязанное. Сокровище, как бы она ни была субъективна, я могу с чем-то сравнить, выразить, понять, пускай кроме того и запоздало (« что имеем не храним, утратив плачем» ), а значимость… Тут уже начинаются междометия и жесты. Примем такое определение: сокровище – это осознанная значимость, а значимость – подсознательная сокровище . В действительности, внутренние сокровища измеряются совершенно верно равно как и ценности внешние, материальные – сравнением с эквивалентами (« здоровье дороже денег» , « свобода дороже жизни» ); но значимости таких измерений иметь не смогут; они измеряются отечественными внутренними состояниями, они сами сущность эти состояния . В речи сокровища, худо-бедно, выражаются словами, значимости – интонациями. Какова для вас внутренняя сокровище ботиночного шнурка? Возможно, близка к нулевой. А если вы опаздываете к поезду, а шнурок рвется?.. Сокровище стакана воды? А значимость в пустыне, при ужасной жажде?..
В случае если ценности и значимости совпадают, то человек целен, гармоничен и искренен, по крайней мере перед собой.
В случае если рассогласуются – появляется душевный конфликт, несоответствие разума и чувств, внутренняя дисгармония. В обыденной жизни такая дисгармония, но, видится на каждом шагу и, в случае если лишь не превышает известной степени, считается обычной: самый же обнаженные картины являются патологией. В психиатрии известны состояния так именуемого « больного бесчувствия» : больные жалуются, что они не могут ни обожать, ни мучиться, всю землю потерял краски, все безразлично: но от самого этого состояния они испытывают ожесточённые муки, обвиняют себя в бездушии и холодности, ненавидят себя…
Разумеется, в этих состояниях отказывает как раз аппарат значимостей, но сокровища остаются, в противном случае к чему бы мучиться?.. Бывают и состояния прямо противоположные, буйства « обнажённых» значимостей: малосодержательные возбуждения, беспричинная тоска, беспредметная неприязнь, « безлюдные» экстазы а также любовь « по большому счету»– ко всем и ни к кому конкретно – работа раскачавшихся маятников, внутренняя расположенность в чистом виде. « Разреши ему остыть» , « под тёплую руку не попадайся» – эти рекомендации бытовой психотерапевтической мудрости, разумеется, интуитивно имеют в виду, что « чистая» значимость сама ищет и достаточно легко находит предмет.
Увы – и это приходится повторять опять и опять – все то, что превращает нас из животных в людей, из детей во взрослых, из индивидов в личности, что знаменует собой людскую зрелость – сознательно-волевой контроль поведения, ценностный контроль значимостей – именно это с позиций природы и ее Игры Игр имеется что-то самое юное, незрелое и вызывающее большие сомнения.
Деятельность в пределах разума физиологически гарантируется только относительно узкой полосой околосрединного положения маятников: тут до тех пор пока еще сокровища преобразовываются в значимости или иначе: оценки – в состояния ; но чем ближе к крайностям, тем более напротив: значимость переходит в сокровище, состояние – в оценку . Аппетит – на протяжении еды… Люди, которых несет – в ссоре ли, в любви либо в потреблении напитков, – в какой-то миг еще знают, ощущают, что говорят не то, делают не то, ощущают не то, и но как раз исходя из этого…
К чему, но, целый данный извилистый разговор?
Нота бене, мало терпения: аутотренинг и имеется средство ценностей и увязки значимостей – рабочий инструмент внутренней гармонизации.
Из-за чего затих
