В то время, когда в 1993 г. на протяжении опроса Гэллапа американцев задавали вопросы, согласны ли они с тем, что «для общества, в большинстве случаев, лучше, в случае если мужчина трудится вне дома, а дама заботится о семье и доме», 43% ответили «да», а 56% — «нет» (Newport, 1993). Не смотря на то, что люди довольно часто считают, что многие социальные неприятности, такие, как подростковая беременность и молодежные преступные группировки, позваны трансформациями в классических гендерных ролях, к примеру тем, что дамы стали работать вне дома, невозможно ожидать, что случится возврат к классическим ролям. Не смотря на то, что кое-какие люди будут ратовать за сохранение этих ролей, показывая на их полезность («Так было неизменно, соответственно, это оправданно»), такие аргументы ошибочны. Традиция сама по себе не есть хорошим оправданием сохранения чего-то, а внимательное изучение классических ролей говорит о том, что они больше не удовлетворяют отечественным запросам. Вдобавок то, что многие люди в Соединенных Штатах вычисляют классическим разделением обязанностей (к примеру, мужчина есть кормильцем, а дама — матерью-помощницей и домохозяйкой), в действительности довольно недавняя тенденция (Lips, 1991).
Как мы уже узнали, экономические реалии, наровне с жаждой многих дам трудиться вне дома, предполагают, что большая часть дам с детьми заняты на производстве полный рабочий сутки. В 1987г. лишь 34% дам сказали, что их совершенным образом судьбы есть обстановка, в то время, когда они замужем и им не приходится трудиться полный рабочий сутки (Gallup Report, 1987). Вправду, не обращая внимания на напряжение, которое возможно связано с выполнением множества социальных ролей (работница, супруга, мать), дамы, вероятнее, будут работать вне дома, потому, что они нуждаются в деньгах, социальных контактах и/либо эмоции самореализации, которое дает работа вне дома. На данный момент женская занятость — это скорее данность, чем какое-то необыкновенное явление (Crosby, 1987, 1991; Zigler Lang, 1990). Как указывалось ранее в данной главе, сохранение классических ролей в доме порождает неприятности в отношениях между женщинами и мужчинами, сокращает участие своих родителей в общении и домашней жизни с детьми и может содействовать появлению «стеклянного потолка». В главе 4 обсуждались неприятности, порождаемые классической мужской ролью. Они включают в себя: обеднение взаимоотношений между супругами, уменьшение социальной помощи, физические неприятности, вызванные переутомлением на работе, принуждение в семье и рискованное поведение. Рост населения, экономические кризисы и механизация производства приводят к тому, что мужчинам делается все более страшно определять собственную сокровище с позиций собственных денежных возможностей. Настаивать на этом определении мужских качеств — значит обрекать большая часть мужчин на неудачу, а общество — на необходимость испытывать на себе компенсаторные реакции со стороны мужчин. Другими словами, в современном обществе классические роли, по-видимому, прекратили трудиться подобающим образом.
Еще одним проявлением устарелости классических ролей являются разводы. Приблизительно 40% детей в возрасте до 10 лет живут с родителем, находящимся в разводе. Как мы увидели ранее, большая часть детей по большому счету не видят собственных отцов в течение первых трех лет по окончании развода. По окончании развода уровень судьбы детей и их матерей без шуток понижается (на 73%), тогда как уровень судьбы разведенных мужчин, в большинстве случаев, возрастает (на 42%) (Clarke-Stewart Bailey, 1990). Это происходит вследствие того что законодательная совокупность не требует, дабы помощь ребенку была достаточно весомой и разрешала детям либо их матерям иметь уровень судьбы, равный уровню жизни родителя, которому не приходится опекать ребенка. Дамы в большинстве случаев не смогут восполнить эту отличие, потому, что приобретают меньшую зарплату, и без того как они довольно часто отказываются от работы и получения образования для воспитания ребенка, то не смогут взять по окончании развода прекрасно оплачиваемую работу.
Еще одной проблемой есть отсутствие недорогого качественного присмотра за детьми. Окин (Okin, 1989) говорит о несправедливости обстановки, в то время, когда дамы и дети страдают в экономическом отношении намного больше, чем мужчины, из-за сложившейся практики распределения обязанностей, принятой по обоюдному согласию обоими родителями (дама остается все время дома, а мужчина получает деньги). Она говорит, что одним из преимуществ общества с более равноправными отношениями между гендерами возможно то, что разведенные отцы, каковые принимали равное участие в воспитании собственных детей, станут чаще видеться с ними и оказывать им громадную денежную помощь. Помимо этого, в случае если дамы не отказались от получения образования и карьеры только потому, что они вышли замуж либо завели детей, они окажутся в более благоприятных экономических условиях при развода. Негативные последствия развода смогут быть сведены к минимуму, поскольку жёны и мужья будут решать больше неспециализированных вопросов и в следствии сохранят более прочные и содержательные отношения.
Воспитывая сыновей и своих дочерей по-различному, мы кроме этого оказываем им плохую услугу, не готовя их к тем разным ролям, каковые им, вероятнее, нужно будет исполнять, и ограничивая их опытный выбор. Мне приходит на память один комик, что заявил, что игры и игрушки девочек учат нас хоть чему-то нужному: став взрослым, он ни при каких обстоятельствах очень не жалел о том, что не может бить по бейсбольному мячу. Мир кроме этого стал бы более гармоничным, если бы мужчины и дамы владели как традиционно женскими качествами внимания и эмпатии к окружающим, так и традиционно мужскими качествами независимости и уверенности — иначе говоря если бы социализация людей была направлена на их громадную андрогинность. Об андрогинности мы говорили в главе 1. Отыщем в памяти, что Бем (Bem, 1975) высказала предположение, что человек с андрогинными чертями имел возможность бы функционировать более действенно и в более разнообразных условиях, чем человек, владеющий более классическими мужскими либо женскими качествами. В собственных более поздних работах Бем (Bem, 1981) даёт предупреждение, что концепция андрогинности так же, как и прежде предполагает, что кое-какие желательные качества являются «мужскими», а кое-какие — «женскими» и что именно это разграничение порождает гендерные схемы и проецирует гендерную принадлежность на ситуации, каковые не имеют с ней ничего общего. Совершенной же есть такая обстановка, в то время, когда эмпатия, внимание к окружающим, независимость и уверенность рассматриваются как полезные черты личности, но связываются наряду с этим не с женственностью либо мужественностью, а с общечеловеческими качествами.
Как возможно поменять эти фальшивые представления?
Лиза Ренье — Актуализация сатанизма и люциферианства, февраль 2019
