Вот уже пара дней, как рыбаки должны были возвратиться к себе. Все это время море было спокойным, и нет ничего, что могло им помешать, и все же…
По вечерам дамы деревни планировали совместно, дабы разогнать беседами соленый ветер тревоги. Они пряли, занимались хозяйством, иногда покрикивали на детей, дабы те не через чур шалили, но стоило уху хоть одной из них уловить неровный плеск волн, либо долетевший с моря рыбы и запах йода, как в тот же час же голоса смолкали, и все прислушивались, не лодки ли это их пропавших мужей.
Пуще всех радовалась и старалась развеселить вторых белокурая Лиза. Она была еще совсем юной, и не прошло и 14 дней со дня ее свадьбы, а юный супруг покинул ее, и затерялся где-то в светло синий водах. От зори до зори Лиза порхала по двору, напевая что-то, но все знали, ощущали, как смогут ощущать лишь дамы, что на сердце ее не легко, возможно, тяжелее кроме того, чем у других.
В то время, когда над деревней умирал сутки и меркли мелкие окна хижин, лишь у нее горел свет. Она всматривалась в горизонт, либо наблюдала на тёмное небо, все в мутных кляксах туч, и гадала, что же имело возможность сбить ее любимого с пути, где он, жив ли он еще, не было ли где бурь, но море ровно вздымалось и опускалось, и нигде не имела возможности она отыскать ответа.
Рыжая Марта ходила в город на рынок, и принесла оттуда весть, мигом облетевшую всех — в городе погас маяк. Бестолковая Марта не имела возможности сказать, что именно произошло, и на долгое время ли, но стало очевидным одно — рыбаки их постоянно глядели на данный маяк, сказавший им, где их дом, а сейчас, в то время, когда его нет, и не видно звезд из-за туч, им тяжело отыскать дорогу обратно. Меж тем небо все хмурело, не сейчас-на следующий день может начаться шторм…
Так говорили они, да думали, как же оказать помощь беде, а сумерки окутывали все около, и завершался очередной сутки, и ничего не придумав, они разошлись по зданиям.
Ночью начался сильный ветер. Лиза накинула на плечи платок, что подарил ей супруг, вышла на улицу, и начала стучать во все двери. Заберите все свечи, что имеется, — сказала она, — и отправимся на берег. Возможно, в случае если свечей хватит большое количество — возможно, отечественные мужья встретятся с нами с моря, и осознают, что мы ожидаем их, что их дом тут.
Все собирали кроме того самые мелкие негодные огарки, все, что было, и закрывая ладонью срывающиеся язычки пламени от ветра, шли к воде. И на протяжении этого берега, на протяжении всей деревушки горели оранжевые огоньки — много, тысячи — и не счесть, и свет их было видно из-за семи морей, свет в руках дам, что ожидали супругов к себе.
Две свечи.
«Жаль мне тебя», — сообщила незажжённая свеча собственной зажжённой подруге. «Мал твой век. Ты всё время горишь, и не так долго осталось ждать тебя не станет. Я большое количество радостнее тебя. Я не горю, и, следовательно, не таю; лежу нормально на боку и проживу весьма долго. Твои же дни сочтены».
Ответила горящая свеча: «Я нисколько не жалею об этом. Моя жизнь красива и полна значения. Я горю и воск мой тает, но от моего огня зажигается множество вторых свечей, и мой пламя от этого не убывает. И в то время, когда фитиль и воск сгорит, то пламя мой – душа свечи – соединится с огнём пространства, частицей которого он являлся, и я опять вольюсь в собственный прекрасный и сияющий огненный дом. А тут я светом своим разгоняю мрак ночи; радую глаза ребёнка на торжественной ёлке; оздоровляю воздушное пространство у постели больного, потому что возбудители заболеваний не выносят живого огня; возношусь знаком молитвенного устремления перед священными изображениями. Разве маленькая судьба моя не красива?! И мне жаль тебя, незажжённая моя сестра. Жалка твоя участь. Ты не выполнила собственного назначения; и где душа твоя – пламя? Да, ты пролежишь в сохранности много лет, но кому ты нужна такая, и какая польза и радость от тебя?
Право, «лучше гореть, нежели почивать», по причине того, что в горении жизнь, а в спячке – смерть. И ты жалеешь меня, что я не так долго осталось ждать сгорю и прекращу жить, но ты, в твоём сохранном бездействии и не начинала существовать, и без того и погибнешь, не начав. А жизнь пройдёт мимо». Так говорили две свечи.
