Открывается дверь класса. Художественный терапевт делает знак ребенку. Другие ученики продолжают свою работу. На определенное время уделяется внимание только этому ребенку и более никому. Он рисует. Что он рисует — это не так важно. А как он рисует играет огромную роль: слабые или сильные цвета, мокрый или сухой лист, маленький или большой объем; как ребенок работает с кисточкой и т.д.; подбор слов терапевтом и его отношение с цветом и материалом — уравновешенное, почтительное и любящее. У ребенка есть возможность выразить себя во время рисования. Терапевт здесь для того, чтобы руководить каждым шагом. Он интенсивно наблюдает и контролирует процесс.
В терапии искусством выбор делается между лепкой, рисованием форм, живописью и смежными областями, на основе заключений консультировавшего врача. Каждая художественная деятельность имеет определенное воздействие на душевную сферу, благодаря которому душа страдает или исцеляется. Работа с цветом и водой обычно освобождает и открывает. На то, как мы засыпаем и пробуждаемся, влияют образы, которые проникают через наши мысли в душу. Живопись означает обогащение мира образов. Имея дело с цветом, мы усиливаем качество чувства или чувствительности. Атмосфера, настроение, жест и/или оттенок начинают быть частью действительности. Если в чувственной жизни появляется жесткость, тогда живопись, например, делает ребенка более восприимчивым.
Терапию искусством должно поддерживать медицинское лечение. Поэтому обязательны консультации у врача. Диагнозы и до, и после, терапевтические обсуждения требуют присутствия классного учителя.
Живопись, как она описана в этой книге (точно установленная по возрастам), также содержит определенное терапевтическое влияние. В педагогике, которая восходит из антропософской духовной науки, каждый предмет имеет терапевтическое воздействие. Однако о терапии, в смысле терапии искусством, не может быть и речи, когда речь идет о классе. Выделяя слишком сильно терапевтический аспект, кто-то использует живопись в качестве целительного «душа» или «лекарства», а это не ее основная функция.
В современной практике вальдорфской школы правильно и необходимо поощрять живопись, но не за терапевтическую ценность. Живопись как предмет в учебном плане служит педагогической цели. В сочетании с другими предметами она формирует гармоничную личность. В школе и классе мы заняты обработкой учебного материала здоровым образом; наша цель — здоровая инкарнация молодой личности.
Можно обнаружить, что определенные методы в терапии искусством являются подходящим средством для какого-то конкретного класса, например, аккуратное обращение с оборудованием (материалом), рисование определенных форм в определенном цветовом настроении или технике, даже рисование образов (кто-то рисует солнце, траву и т.д.), как в лечебной педагогике. Однако то, что подходит в терапии, не подходит автоматически в классе. Отношения ребенок-терапевт, терапевт-ребенок являются исцеляющей основой, в которой все виды лечения становятся «терапией». Учитель стремится к другой, педагогической цели. Он делает выбор содержания и метода в соответствии с душевной фазой развития ребенка. Он создает, связывает с тем, что проходило перед этим, готовит новый материал. Он осторожно действует в рамках «основного учебного плана». Классная или групповая односторонность, индивидуальные различия между детьми учитываются вместе с текущими заданиями и вариациями в методе, который предлагает живопись. Она дает материал, который затрагивает здорового ребенка.
Сотрудничество между терапевтом и учителем взаимовыгодно и поможет найти подходящие методы для исцеления ребенка.
Мы снова ссылаемся на пример двух активных упражнений цвета-формы, описанных Штайнером в Оксфорде, в соединении с элементами односторонности «держание всего в голове» и «непроникновение в природный материал».
2 урок:
