Отправной точкой учения Данилевского есть полное и бескомпромиссное неприятие европоцентризма – мировоззренческой установки, в соответствии с которой европейская культура владеет наивысшей сокровищем, а европейские мерки являются универсальными. Всё, что не соответствует европейским представлениям о должном, машинально записывается в разряд «неправильного» либо «недоразвитого». Наряду с этим «европейское» в большинстве случаев отождествляется с «западноевропейским».
В Российской Федерации противодействие европоцентризму осложнялась одним событием. По окончании петровских реформ Запад стал для грамотного части русского общества референтной группой. Запад (настоящий либо мифический) делается наиболее значимым источником идей и образов при формировании социокультурной идентичности. Это эмоциональное притяжение порождало некритическое отношение ко всякого рода заимствованиям, а также – интеллектуальным. В Новое время Запад делается абсолютным фаворитом в области науки. Как раз из этого приходят в Россию философские и естественнонаучные парадигмы. Запад начинает восприниматься (и во многом – заслуженно) как наставник, преподаватель научных премудростей. Спору нет, европейская выучка в целом сыграла хорошую роль в становлении русской науки. Но вместе с методикой перенимались и кое-какие наукообразные клише, которым эта наукообразность придавала больший вес и открывала многие двери. К этому разряду относится и тезис о культурном превосходстве европейцев.
На каком основании сооружает собственную критику Данилевский?
Во-первых, чтобы не было путаницы он призывает чётко развести Европу в географическом смысле и Европу в смысле культурном. В рамках сложившегося словоупотребления Европа как культурная единица отождествляется с германо-романским миром. Исходя из этого возможно, подобно России, принадлежать Европе географически, но не быть европейской страной в плане культурном.
Во-вторых, недопустимо отождествлять Европу (как в культурном, так и в географическом смысле) с общечеловеческой цивилизацией либо с её лучшей частью. Наряду с этим Данилевский ссылается на пример древних греков, чья культура рассматривается современными европейцами в качестве эталонной. Б?льшая часть древнегреческой культурной истории (за исключением относительно непродолжительного периода афинского преобладания) связана отнюдь не с Европой: на ранних стадиях наиболее значимым центром была Малая Азия, а в эллинистическую эру в данной роли выступает эллинизированный Египет.
В-третьих, нельзя мыслить культурно-исторический процесс через посредство двоичной схемы «Запад – Восток» (либо «Европа – Азия»). Такое противопоставление поразительно упрощает действительность. Запад отождествляется с постоянным перемещением вперёд и самосовершенствованием, а Восток рассматривается в отсталости и категориях косности. Согласно точки зрения Данилевского, указанные качества порождаются не географическим положением, а нахождением на определённой стадии жизненного цикла. Вот что он пишет по этому поводу. «Народу одряхлевшему, отжившему, собственный дело сделавшему и которому пришла пора со сцены долой – нет ничего, что окажет помощь, совсем независимо от того, где он живет – на Востоке либо на Западе. Всему живущему – как отдельному неделимому, так и целым видам, родам, отрядам растений и животных – дается узнаваемая лишь сумма судьбы, с истощением которой они должны погибнуть… История говорит то же самое о народах: и они нарождаются, достигают разных степеней развития, стареют, дряхлеют, умирают… Прогресс… не образовывает необыкновенной привилегии Запада либо Европы, а застой – необыкновенного клейма Востока либо Азии; тот и второй сущность лишь характеристические показатели того возраста, в котором находится народ, где бы он ни жил, где бы ни развивалась его гражданственность, к какому бы племени он ни принадлежал» [18, с. 93-94].
В-четвёртых, недопустимо выстраивать универсальные культурные схемы с опорой только на европейский материал. Данилевский обращается к принятой в исторической науке периодизации всемирно-исторического процесса – делению его на старую историю, Новое и Средневековье время. «Как же удовлетворяет то деление вышеизложенным требованиям естественной совокупности? Основанием отделения старой истории от средней и новой принято падение Западной Римской империи… Какое дело Китаю, какое дело Индии до падения Западной Римской империи? Кроме того для соседних заевфратских государств – не значительно ли ответственнее было падение Парфянского и происхождение Сасанидского царства, чем падение Западной Римской империи? Пала ли бы, либо не пала эта Империя, – не одинаково ли бы случился имевший такие огромные последствия религиозный переворот в Аравии? Основное же – из-за чего падение данной Империи соединило в одну группу явлений… судьбы Греции и Древнего Египта, уже и без того отживших, с судьбами Китая и Индии, продолжавших себе жить, как если бы Рима вовсе и на свете не было? Одним словом, образовывает ли падение Западной Римской империи (как оно ни многозначительно само по себе) таковой принцип деления, что обнимал бы собою всю сферу делимого? Ответ будет… отрицательный» [18, с. 100-101].
Данилевский отрицает глобальные европоцентристские схемы вовсе не по причине того, что в его глазах европейский исторический опыт отличается какой-то особенной ущербностью и в силу данной собственной особенности оказывается неспособным к построению «верных» схем. Локальный исторический опыт в принципе не имеет возможности рассматриваться в качестве эталона. «…По большому счету нет для того чтобы события, которое имело возможность бы поделить судьбу всего человечества на какие конкретно бы то ни было отделы; потому что до сих пор, фактически говоря, не было ни одного одновременного общечеловеческого события, да, возможно, ни при каких обстоятельствах и не будет» [18, с. 101].
1.0 «Что такое индийская философия и в чем состоят стереотипы ее восприятия на Западе и в Российской Федерации?»
